Невеста в жертву (СИ) - Полынь Кира Евгеневна - Страница 3

Призрак постоял недолго, и плавно двинулся дальше, отводя свой жуткий взгляд прямо. Я не дышала. Легкие уже сдавило от боли, но я несмела вдохнуть, до тех пор, пока лязг цепей не раздался очень далеко.

Ушел. Вроде бы ушел.

Ужас от того, что он может вернуться, придал мне сил и, поднявшись, я вновь потянулась к факелу, погружая коридор в темноту до следующего кольца в стене.

Нет, этот коридор никогда не закончится. Я вечность буду блуждать между стенами и не найду выхода, оставаясь пленницей навсегда.

Уже ног не чувствовала. Мелкие камешки изранили босые ступни, заставляя морщиться от каждого шага, который приносил все больше и больше боли.

Свет.

Я увидела его в конце коридора и едва не выронила факел из пальцев, не веря своим глазам. Из арки лился ровный теплый свет, позволяя разглядеть часть комнаты, точнее, ее каменные стены, наполированные так, что они сверкали, будто зеркало.

Помня о ловушках подземелья, я медленно, как и шла до этого, направилась вперед, понимая, что дышу все чаще и чаще, не веря, что коридору пришел конец. Возможно, за этой комнатой еще один точь-в-точь такой же коридор, но мысленно я воспринимала ее хоть какую-то точку в моем путешествии.

— Невеста! — Раздался рев, стоило мне сделать шаг на порог комнаты, и проход за моей спиной исчез, превращаясь в стену.

— Невеста! А-ха-ха!

Я не успела повернуть голову на звук.

Словно порывом ветра меня развернуло лицом к стене и прижало к ней грудью, внушительно придавливая чем-то крепким и прохладным.

— Ты пришла… — Шепот у самого лица обдает кожу холодом.

Кажется, я нашла своего жениха.

— Какая ты мелкая. — Рассерженно шептал тот, лица кого я не могла разглядеть, продолжая быть придавленной щекой к стене. — Хилая и тощая.

Чужие пальцы, слишком большие чтобы быть человеческими, принялись тянуть юбку моего платья, в попытках справиться с узлом на поясе.

— Что за ерунда? Чертовы тряпки! — Рыкнул и дернул так сильно, что тонкая ткань на плечах не выдержала и с треском порвалась, позволяя стянуть себя с моего тела вниз. — Так-то лучше.

На шее, каменной хваткой, лежала ладонь, частично перекрывая воздух и вынуждая меня стоять на носочках, чтобы не повиснуть в воздухе. Вытянувшись, как струна, я ощутила прохладные пальцы на пояснице, которые провели черту вверх, пересчитав все мои позвонки.

Словно замороженными ветками водят по коже, вызывая мурашки размером с жуков.

— Да, так определенно лучше. — Пятерня накрыла мое бедро и нагло сдвинула его в сторону, заставляя меня еще и развести ноги. Он прижался ко мне бедрами, совершенно распластывая меня по стене, и перехватил шею спереди, вынуждая следовать за его рукой и завалиться назад, на мужскую грудь. — Давай, невестушка, признаем наш брак, ведь так же хотят боги, верно?

В следующую секунду я поняла что происходит.

Между ног втолкнулась твердая мужская плоть, настойчиво направляясь в меня, пытаясь силой пробраться внутрь, принося только дискомфорт. Он давил сильнее в безуспешных попытках, продолжая держать меня за горло, как игрушку, видимо, так уберегая себя от криков, на которые бы мне просто не хватило воздуха.

Голова отказывалась работать, наполняясь красным пульсирующим туманом. Я судорожно втягивала крупицы воздуха, пытаясь сжать ноги, но он упрямо разводил их вновь, с каждым разом пытаясь вторгнуться точнее, и соединиться со мной как положено мужу и жене.

— Левайнын ши! — На хрипе простонала я, и, закашлявшись, «жених» отпустил меня. Бросил на землю и отступил, приводя дыхание в норму, пока я пальцами скребла свое горло, не веря, что вновь дышу.

- Ты! — Взревел он, и я вздрогнула, резко поднимая голову и теряя дар речи.

— Ты! Диа-ши?! — Секунда, и я вновь придавлена к стене, только теперь спиной, и чужие пальцы вновь на моем горле, а груди касается холодная кожа. — Не может быть, чтобы такая муха как ты, была диа-ши….

Он рычит, выдыхая мне в лицо холодное дыхание, и яростно смотрит в глаза, медленно лишая меня кислорода. Опять. Я вижу, как напрягается его шея, как вена на ней подрагивает от натуги, а он все давит своими пальцами, рискуя сломать мне шею.

— Черт! Чееерт! — Кричит он, отпуская меня и вновь закашливаясь. — Не может быть…. Вот тебе и обещанная невеста.

Я смотрю на него и не могу отвести глаз.

Это то самое, что зовут ужасающей красотой. Крепкий, высокий, с яркими рисунками мышц под кожей. Темные волосы собраны в косу почти до пояса, а лицо… Оно такое, что можно добровольно перестать дышать, лишь бы смотреть, разглядывать. Художники многое бы отдали, для того чтобы нарисовать его, о нем бы слагали песни, и писали истории.

Только вот он едва не убил меня, и сейчас, после моего поступка, очень зол. Но даже гнев не портит его красоту, только делает ее хищной, устрашающей, и мне страшно. Равно как и должно быть, если ты обнаженная, уставшая и умирающая от жажды, валяешься в ногах у своего возможного убийцы или насильника.

Он бросает на меня холодный взгляд темных глаз и меня будто кипятком ошпаривает. Мне нельзя было смотреть, нельзя было! Это как трясти костью перед мордой дикой собаки, веря, что она тебя не загрызет.

Резко опускаю глаза в пол, но поздно, меня вновь рывком ставят на ноги, больно хватая за волосы и вытягивая вверх, но тут же отпускают, злобно шипя.

— Диа-ши…

Я закрываю глаза так сильно, что становиться больно, чувствуя, как дыхание ледяным воздухом касается щек.

— Вас же нет больше? Вы же ушли в другие миры, или я чего-то не знаю? Ну! Отвечай! Он трясет меня, и я испуганно вскрикиваю.

— Говори!

— Моя бабушка! Она была последней диа-ши!

— Значит, она тебя научила. — Все еще злясь, произносит он и отпускает меня так резко, что я больно падаю, ударяясь коленями о пол, заставляя монстра надо мной вновь злобно зашипеть от парной боли.

— Маленькая никчемная муха. Я найду способ взять тебя. Хочешь ты того или нет.

— Сарам! Забери ее и запри. — Командует он и подняв глаза я вижу того самого призрачного стража, который хватает меня за шкирку и грубо тянет за собой, вынуждая мужчину повести плечами от ощущений и разочарованно добавить:

— Бережнее. Смотри, чтобы ни один волос не упал с ее головы.

Согласно кивнув, страж поволок меня в открывшуюся в стене арку.

Лязгнула дверь, и меня грубо впихнули внутрь маленькой камеры, в которой были только стены. Тяжелая створка за спиной захлопнулась, отрезая меня от последнего источника света и вновь оказавшись в темноте, я опустилась на пол, обняла свои колени и всхлипнула.

Я сделала все что могла. Да, глупо и опрометчиво, но связав нас, я временно уберегла свое тело от боли, подписывая себе приговор на заточение. Теперь же сомневалась, что нужно было это делать. Закончить бы все побыстрее, и оправиться уже в темный мир к своим родным, а не сидеть здесь и ждать чего-то. И не факт что это что-то покажется мне лучше.

Но я испугалась.

Испугалась боли, стыда. Они болезненно полоснули мне по ребрам, когда мужчина попытался взять меня. Вот так, грубо и безжалостно, придавив к стене, после всего того, что я прошла на этом долгом пути, с того самого момента, как меня нарекли избранной.

Я просто сирота с улицы, и меня легко отдали в жертву. Отмыли, накормили, причесали и обрядили в то глупое платье, по которому я сейчас уже скучала, чувствуя себе крайне глупо.

Холодно. В этом жутком подземелье по-настоящему холодно, и голое тело, не готовое к такой температуре, тряслось, а зубы предательски стучали, делая этот звук единственным в непроницаемой тишине. Я все еще хотела пить.

Сейчас, когда сердце прекратило так бешено биться после испуга, ощущение лютой жажды вновь опустилось в горло, сухими ветрами пустыни опаляя рот.

Мне становилось все хуже с каждой секундой, и я сползла на пол, закрывая глаза и проваливаясь в вязкий туман бессилия, который уводил меня все дальше и дальше от этого подземелья, прочь из камеры, к солнцу.