Северное Сияние (СИ) - Извольский Сергей - Страница 25

Ходить по домам терпимости мне здесь, в Архангельске, противопоказано — кто знает, как могут быть использованы эти сведения обо мне, попади не в те руки. Так что приходилось топить навалившееся неудовлетворенное влечение в упорной работе, умственной и физической. Так, чтобы вечером без сил валиться на кровать, сразу засыпая.

— Я готова, — отвлекая, раздался за спиной предельно собранный голос.

— Это прекрасно, — обернулся я, оглядывая с ног до головы заместителя директора, облачившуюся в своей обычный деловой костюм. — Пойдемте, Татьяна Николаевна, сегодня нас с вами ждут великие дела.

Глава 9

На проекции лобового стекла одно за другим возникали прозрачные окошки входящих уведомлений: спорткар не признающий автопилот Татьяны Николаевны летел по улицам города, не соблюдая никаких правил и собирая штрафы.

Наверное, подобным стилем езды она успокаивала себе нервы. Пользуясь случаем представившейся возможности — в обычный день быстро лишилась бы прав, а доступ к управлению автомобилем был бы заблокирован. Сейчас, как исполняющая обязанности директора гимназии, Татьяна Николаевна приобрела иммунитет к закону, а штрафы имели статус отложенных — решение о правомерности ее действий будет приниматься позже.

«Люблю ездить по платной полосе, она почти всегда пустая» — говорил один мой знакомый, часто собирающий штрафы на автобусной полосе. Он тоже быстрой ездой любил успокоить нервы (правда, разлюбил после по известным причинам). Наверное, Татьяна Николаевна, комментируя свой стиль вождения, могла бы произнести похожие по смыслу слова, будь мы в несколько иной ситуации. Сейчас же говорил я, скрупулезно проговаривая последние нюансы.

— Татьяна Николаева, вы сейчас запускаете специальный протокол, и я вместе с группой сопровождающих захожу на малую арену. О том, что нас — и нас, и вас, необходимо прикрыть, родственники Валеры и Эльвиры узнают ровно за три минуты инициации протокола. Иначе эта информация — если попадет в чужие руки, может мне помешать и уронить все. Вообще все уронить, Татьяна Николаевна, — добавил я. — Поэтому у нас с вами столь малый временной зазор, несмотря на серьезные риски.

О том, что сэр Галлахер пообещал сообщить и высокопоставленным русским одержимым о необходимости прикрыть наши дела, напряженно кусающей губы заместителю директора я не говорил. Это для нее лишняя информация, знаний о влиятельных семьях Валеры и Эльвиры вполне достаточно.

— Сразу после инициации протокола вы останетесь в одиночестве перед проснувшимися контролирующими службами. Будьте уверены, помощь — опять же, и нам и вам, придет гарантированно. Но возможно, несколько минут вам все же придется держать оборону. Вы не обделены ни талантом, ни природной харизмой, так что не то, что железобетонно уверен, а просто знаю, что вы с этим справитесь.

Татьяна Николаевна негромко фыркнула, показывая свое отношение к моей столь грубой лести. В этот момент с визгом резины спорткар под красный повернул на широкий перекресток и через пару секунд вылетел на мост. Перескочив через него, мы оказались уже на территории, принадлежащей гимназии — закрытой от ока следящих спутников.

Камеры, которые здесь были, также принадлежали гимназии. И если дело выгорит — если должным образом себя поведут родственники Валеры и Эльвиры, записи никуда на сторону не уйдут и вообще будут уничтожены. Но даже на этих записях не будет видно ни гуркхов с английским профессором, ни меня — только смутные силуэты. Потому что на каждом члене штурмовой группы, и на мне тоже, сейчас специальный ранец с генератором полей из экипировки призраков. Пелена, размывающая силуэт, противодействуя системам распознавания личности не только по лицу, но и антропометрии.

— И еще, самое главное, — продолжил я, заговорив быстрее. — Вы сейчас направитесь в кабинет директора и у вас будет несколько минут наедине с собой. Если вы вдруг примете решение не выполнять наши договоренности, и сообщить о чрезвычайной ситуации в имперские ведомства, будьте уверены — сразу после этого вы не погибнете. Вон там остановите, перед поворотом, — другим тоном показал я на две березы у высокого забора.

Татьяна Николаевна после моих слов едва заметно вздрогнула. Я и до этого чувствовал, что она максимально напряжена. И предполагал, что заместитель директора всерьез рассматривает вариант все же поднять тревогу.

Вполне нормальные мысли — я бы и сам в подобной ситуации такой вариант рассматривал. Хотя бы потому, что до этого момента наше общение просто не оставляло шансов на лавировку, сейчас же у нее появляется пространство для маневра. Глупо думать, что она не берет это в расчет. Тем более, что если она сейчас сообщит в надзорный комитет императорской канцелярии или в министерство образования, ей даже медаль будет положена за столь смелый поступок.

И мы вместе с ней это прекрасно понимали. Как понимали и то, что после подобного ей придется менять не только личность, внешность и место жительства, но и привычный образ жизни — что совсем не гарантировало то, что я или семьи Валеры с Эльвирой ее не найдут. Если мы все выживем, конечно. И этот момент, кстати, тоже с Татьяной Николаевной мы оба прекрасно понимали.

— Даже если вы прямо сейчас сообщите в охранку о моих действиях, фейерверк все равно состоится. И я все равно исчезну вместе с неустановленными диверсантами, — произнес я, когда машина, прочертив резиной, остановилась под сенью старых берез.

— Сразу я не погибну? — обернулась ко мне, уточняя смысл царапнувшей фразы Татьяна Николаевна. И сразу отшатнулась, одновременно разворачиваясь спиной к двери. С размаху она глухо ударилась затылком о боковое стекло, но даже не обратив на это внимания начала бестолково шарить руками по рулю и сиденью. Точь-в-точь как перевернутый на спину жук — только обездвижило Татьяну Николаевну, в отличие от жука не падение, а накативший панический страх.

Я бы сам испугался на ее месте до беспамятства. Потому что смотрел на нее сейчас полностью черными глазами. И чувствовал, как под кожей неприятно бугрятся паутинки Тьмы, змейками от уголков глаз расползаясь по скулам и лбу.

— Именно так, — произнес я голосом, который мне самому не понравился. — Быстрая смерть в этом случае будет привилегией, которую вы не получите.

Сейчас я не врал, обещая Татьяне Николаевне плохие последствия ее решения. Ведь если я ошибся в ее лояльности, это сразу — даже без учета дальнейших последствий, будет стоить жизни пятерым непальским горцам. Именно столько сейчас находились на позициях с тяжелым оружием, предназначенным чтобы вскрыть внешнюю защиту периметра. Дополнительная к основной группе пятерка бойцов на подстраховке, если Татьяна Николаевна не выполнит нашу с ней договоренность.

В первоначальном плане — с громким фейерверком, — подразумевалось, что тяжелое оружие будет использовано для прохода щитов и уничтожено после проникновения на малую арену. И его операторы должны были уйти в другой мир в составе штурмовой группы из двадцати человек.

Но десяток гранатометов «Карл Густав», тем более с усиленными магией зарядами с собой в другой мир не заберешь — пропускная способность открываемого окна не позволит. И если Татьяна Николаевна инициирует специальный протокол и все пройдет тихо с попаданием на арену, то девать гранатометы станет некуда. Груда же нелицензионного тяжелого оружия, еще и с магической начинкой, брошенная на территории гимназии, будучи обнаруженной вызовет совершенно ненужные вопросы.

И не брать гранатометы с собой никак нельзя — если Татьяна Николаевна не инициирует специальный протокол и не снимет щиты, мы окажемся перед непреодолимой преградой. Может быть сэр Галлахер и сумеет в одиночку вскрыть защиту, но я не уверен, что после этого он сможет сохранить достаточно сил для работы по восстановлению гексаграммы и дальнейших действий в нижнем мире.

Так что сейчас судьба дополнительной группы поддержки из низкорослых непальцев, каждый из которых тащил на себе по две массивных шайтан трубы, зависела только от Татьяны Николаевны. Отключит она защиту периметра — страхующая группа поддержки тихо отойдет, скрывшись под водой, в буквальном смысле. Не отключит в нужный момент — малая арена исчезнет в фейерверке взрывов, штурмовая группа из двух десятков человек направится в чужой мир, а пятеро горцев, уничтоживших щиты, останутся на территории гимназии без возможности скрыться. И, чтобы избежать преследования и возможного пленения, организуют коллективное жертвоприношение, уничтожая себя и приметное оружие во славу всех шестнадцати корон английского короля и своей богини Кали.