Избранник тёмного бога (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 16

— Не надо, — сказал тогда Нгола. — Больше не пей их вообще.

Инела тогда удивилась, но ослушаться не посмела. С той ночи Нгола посещал ее чуть ли не каждый день, совсем забыв о других наложницах. Неудивительно, что уже через три месяца она обнаружила первые признаки беременности. Тогда Нгола и объявил во всеуслышание, что берет бритунку в законные жены. Правда, что бы это случилось, ей пришлось ждать еще четыре месяца — король Зембабве весь отдался делам армии, готовясь к походу на Стигию. Однако в Праздник Начала Дождей, он решил все — таки жениться на Инеле. Она вошла в храм Джуллаха, в сопровождении чернокожих прислужниц, в одеянии из тончайшей ткани, украшенном цветами и перьями экзотических птиц. Нгола за руку провел ее к алтарю и шаман Джунга произнес над их головами все положенные слова, благословляя молодоженов. После был пир, во время которого лилось рекой пальмовое вино и подавали целые туши зажаренных быков и антилоп, тушеные слоновьи ноги, свежую рыбу, привезенную с моря и многое другое.

Ну, а вечером Нгола провел молодую королеву в спальню и там любил ее страстно и нежно, стараясь ничем не повредить беременной жене.

И вот когда Инела разморенная лежала на брачном ложе, неожиданно дверь в их покои растворилась и в нее вошли два чернокожих гиганта, одетые в шкуры черных пантер. Вслед за ними в комнату вошел шаман Джунга — увешанный амулетами и ожерельями из человеческих костей. От его холодной улыбки мороз пробежал по ее коже.

— Как вы посмели войти сюда!? — крикнула Инела. — Нгола, прогони их! — она обернулась к мужу в поисках поддержки и поперхнулась собственными словами. Она не узнавала его взгляда, это был совершенно чужой человек.

— Делай, что должен колдун, — равнодушным тоном произнес Нгола и встал с кровати.

— Нет!!! — Инела рванулась с постели, но один из приспешников шамана, быстро зашел ей за спину. В этот момент бритунка почувствовала, как ее горло сдавила удавка. Удерживая ее негр опрокинулся на спину, увлекая бритунку обратно на кровать. Второй чернокожий ухватил ее ноги. И, наконец, вперед шагнул шаман. В его руках блеснуло лезвие ножа. Инела хотела закричать, но из ее горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Позже, когда все кончилось Джунга подошел к Нголе, сидевшему у окна и потягивавшему стигийское черное вино. В руках шамана слабо шевелился окровавленный комок.

— Девочка, — произнес шаман. — Это хорошо, это значит, что ритуал, что мы сотворили в джунглях, подействовал как надо.

— Еще бы он не сработал, — Нгола передернул плечами — мерзость этакая!

— Кровь нерожденной девы дает особую силу. Особенно взятая от родителей, сочетающих два начала. Ты Нгола черный человек, такой же черный, как и Всеотец Джуллах. Ее кожа белая, как у женщины, что живет на Луне и повелевает злыми духами и живыми мертвецами. Каждое новолуние Джуллах жениться на Лунной женщине, но через месяц убивает ее, так как она несет зло. И от этой жертвы рождается мир. Кроме того, в младенце кровь королей Зембабаве. Из ее крови, жира и костного мозга, я сделаю сильное зелье, что защитит тебя от стигийской нежити.

— Вот это главное, — Нгола обернулся на распростертое на кровати обезображенное тело, — немного жалко все — таки. Неплохая была шлюшка.

— Ее смерть была не напрасной, — сказал Джунга. — А белых наложниц у тебя будет много, когда падет Стигия.

— Да, — причмокнул губами Нгола, — с этими северянами пришли и их женщины и, говорят и девушки даже. Я не отказался бы от рыженькой.

XIV

Нгола недолго предавался трауру по столь безвременно ушедшим супруге и первенцу. Десять дней он дал шаманам, на то, чтобы провести положенные обряды, после чего, во главе своей армии двинулся вверх по Стиксу. Вместе с зембабавейцами с ним шли воины подвластных племен, черные амазонки и наемники. Среди них особо выделялись вендийцы из Тшолы — они шли на слонах по берегу, когда все остальные сидели в лодках. Сам Нгола тоже восседал на слоне, в устроенной на нем беседке, по вендийскому образцу. Своенравные слоны из Черных земель, были выше и больше вендийских слонов, с которыми привыкли управляться погонщики. А еще они отличались неуживчивым нравом, так что долгое время вендийцы никак не могли их обучить. И только шаманы племени макона, жившие в глубине джунглей и привыкшие обращаться с животными, помогли вендийцам приручить этих могучих зверей. Так что сейчас на холке каждого из слонов восседало трое — шаман, погонщик и лучник.

Но особенно тешили тщеславие Нголы крылатые силуэты, неторопливо описывающие круги над его войском. Драконы, исполинские твари с восточных гор, коих в незапамятные времена приручили предки зембабвейцев. Они тоже были взяты в великий поход по покорению Стигии — Нгола решил не пренебрегать ничем.

В Кассали к армии Нголы присоединились пунтабе, на границе Пунта и Кешана, его нагнало объединенное войско кешанцев, дарфарцев и кушитов под командованием царя Тахарки. Наконец у Терахты в Черную Армию влились гханаты и союзные зуагиры. Также из крепости были взяты все осадные орудия, которые поднимали на плотах и связанных галерах по Стиксу.

Черный владыка красовался позолоченным доспехом и высоким шлемом, с серебряными нащечниками. Сердце его наполнялось гордостью при виде несокрушимой мощи подвластной каждому его слову. Окрестные города и крепости без боя покорялись Нголе и было похоже, что такое продолжится и до самого Луксура. Казалось, только безумец мог осмелиться бросить вызов огромной силище.

И такой безумец нашелся.

Сигерих вывел свое войско против Нголы, когда тому оставался день пути до стигийской столицы. Перед этим ванир приказал открыть шлюзы искусственных озер и воды Стикса залили все подходы к Луксуру, за исключением небольшого плато, не более нескольких миль в поперечнике. Вход на него отмечали два исполинских монолита, по слухам построенных еще во времена Царей — Титанов. Справа, возвышался сфинкс, похожий на подобные изваяния, которыми была полна Стигия — могучее кошачье тело, лапы с огромными когтями, прекрасное женское лицо, обрамленное головным убором стигийских цариц. Но лапы и туловище покрывала змеиная чешуя, змеиным был и длинный хвост чудовища, а в распахнутой пасти меж огромных клыков виднелся раздвоенный язык. Слегка раскосые глаза надменно взирали на черное войско, словно грозное предупреждение, всем кто осмелится вторгнуться в Луксур. Слева, омываемый водами из разлившихся водохранилищ, возвышался безобразный идол, напоминающий исполинскую жабу. Безобразная пасть кривилась в ухмылке, выпученные глаза внимательно разглядывали пришедших. Завершали облик изваяния перепончатые крылья, сложенные на спине.

Между этими идолами выстроилось войско Сигериха: впереди стояли стигийские и, к удивлению Нголы, шемитские и гирканские лучники. Вождь ваниров также воспользовался людским потенциалом рассыпающейся Гирканской империи. Позади лучников стояла пехота — в центре рыжебородые ваниры, в стальных доспехах и рогатых шлемах, по бокам их — стигийцы. Причем, судя по разнице в обмундировании, иные из них были не регулярным войском, а фанатиками Сета, пришедшими умереть за своего страшного бога. За пешим войском виднелось около полусотни колесниц. На самой большой из них восседал царь Стигии, Сигерих Первый, Избранник Великого Змея.

И все же стигийское войско, уступало армии Нголы по меньшей мере раз в пять.

Видя этого Нгола прибодрился — пусть даже у них и лучшая позиция — он сомнет их количеством. Он подал знак и тут же грохнули боевые барабаны, по всему войску прокатился воинственный клич. Королевский слон поднял вверх хобот и затрубил, вслед за ним затрубили и остальные звери. В ответ сверху раздался крик дракона.

Наступление началось.

Ливень стрел обрушился на противостоящие армии. Несмотря на подавляющее численное превосходство у Нголы, легкой победы ожидать не приходилось. Шемитские лучники с обеих сторон стреляли одинаково хорошо, но вот мастерство стигийских и гирканских стрелков было выше, чем у черных, луки их были лучше и били дальше. Кроме того, среди черных лучников, доспехи имели только кешанцы.