Бабье царство (СИ) - Осипов Игорь - Страница 24

Урсула. Эта крупная женщина забрала из трактира сумку с вещами, похожую на обычный вещевой мешок, оделась и снарядилась во всё, что имела. А имела она бригантный доспех, приставлявший собой подобие куртки-безрукавки из плотной ткани, подбитой изнутри железными пластинами, отчего снаружи виднелись только многочисленные заклёпки. С шайбами, чего не было у земных аналогов. Под доспехом, называвшимся коротко бригантиной, была кольчуга, а под той плотный поддоспешник. На плечах — простые, без множества сочлений и иных элементов, наплечники. На голове — шлем, похожий на выполненную из железа шляпу с полями. Шею прикрывала выполненная толстая стёганая манишка, края которой наползали на наплечники и спускались до середины груди. Латный наруч только на левой руке. Дополняли защиту кожаные трёхпалые рукавицы с пластинками на тыльной стороне ладони. На ногах — чулки-шосы из плотного льна, на коленях стальные наколенники. Ну и высокие кожаные сапоги с одетыми на них поножами.

Из оружия у неё имелись два клинка. В качестве вспомогательного — небольшой, похожий на древнеримский гладиус и называемый здесь кошкодёром, то есть для боя в тесном помещении, или когда приходится идти в ближний бой. Но основным у неё был двуручник. Она несла его на плече, замотанным в плотную ткань.

Сейчас эта женщина, которая всю дорогу хохотала и рассказывала байки из жизни, по-богатырски храпела. Подложив под себя большой мешок с соломой, она устроилась прямо под дверью с гордой фразой: «Мимо тёти Урсулы никто не пройдёт», и тут же вырубилась.

Я лежал и слушал не только её храп. В соседней комнате за тонкой дощатой стенкой кто-то самозабвенно трахался. Крики, стоны, скрип кровати и томные жадные словечки типа «ещё», «хочу больше» и «не останавливайся» не прекращались уже второй час. Эти ненасытные делали лишь небольшие перерывы, дабы с хихиканьем и жарким шёпотом испить вина.

Стоит ли говорить, что для меня, не имевшего секса уже несколько месяцев, это было нелёгким испытанием. Не помогали ни подушка, ни затыкание ушей пальцами. Наконец, я просто смирился, слушая громкий стук своего сердца и то, как ворочалась с бока на бок Катарина.

— Вот же блин, — со вздохом процедил я, когда из-за стены донёсся очередной, особо громкий стон.

Рядом нервно сглотнула и тяжело вздохнула храмовница. Она невнятно пробормотала, а потом пошарила рукой и что-то швырнула. Видимо, попала, так как это что-то шлёпнулось о мягкое, а Урсула ругнулась сквозь сон и снова захрапела.

Может, и мне стоило напиться в стельку?

— Юрий, — вдруг заговорила Катарина, ещё раз сглотнув, — а у тебя были женщины?

Я вздохнул, думая, что ответить. Нас не учили постельному этикету, а девушка не глупая крестьянка. Она образованная и даже в какой-то мере культурная. Читать умеет и писать. Обучена счёту и некоторым весьма сложным для местных реалий наукам. Чтит традиции. Даже подранков добивает.

Но вот не знаю, что ей ответить, а молчать будет глупостью. Разве что, по совести сказать.

— Да… — начал я и запнулся, сжав губы и обдумывая число. — Одна.

Это было недалёко от правды. Случайные связи я не хочу впутывать в рассказ, а девушка, за которой я действительно долго ухаживал, была одна. Пожили вместе почти год, а потом разбежались.

— У меня тоже один раз был мужчина, — как-то тоскливо протянула Катарина. — Четыре года назад.

— Так давно? — тихо спросил я, облизнув губы. — Не сошлись характерами?

— Он умер. Он… его посадили на кол, и он долго умирал. Три дня… Три дня я стояла на коленях перед местом казни и молилась, пока он не отдал душу своим богиням.

Сперва я подумал, что девушка заплачет и начнёт рассказывать долгую историю о том, как её первая любовь была убита, но она вздохнула и через силу начала давить слова.

— А… тебя… не казнят… если ты… ну… другая вера… другое сословие?

— Нет, — дрожащим от волнения голосом, ответил я.

— Я боюсь, — прошептала девушка. — Это глупо, но можно я просто лягу рядом? Ты ведь не человек. Вдруг растаешь в воздухе или станешь зверем. Ты же сам говорил, что можешь превращаться в обезьяну.

Я уже хотел закричать, мол, а что, секса не будет? Но вовремя прикусил губу и угукнул в ответ. Если не может по каким-то своим причинам, лучше не торопить. Я же не дикарь-насильник. Да и изнасиловать её вряд ли получится. Но, чёрт возьми, я бы занялся тем же, что и соседи за стенкой. И не один раз. От такой мысли я ещё сильнее прикусил губу, почувствовав вкус крови во рту.

В этой сплошной тьме прошелестела ткань и с тихим стуком на деревянный пол опустились ножны. Насколько помню, Катарина была сейчас без кольчуги в одном лишь стёганном льняном гамбезоне поверх платьев, которые специально надела после водных процедур, ибо такой минимум полагался телохранителям. А платья у неё два — верхнее, тёмно-серое, с небольшой вышивкой на вороте и рукавами до локтей, и почти белое исподнее, заменяющее сорочку. Оба до колен длиной. Здесь, вообще, у женщин не приняты длинные повседневные наряды. Только церемониальные или парадные опускались до земли. А вот льняные либо шерстяные чулки — обязательны, как у мужчин гульфики.

Ещё раз зашелестела ткань, но на этот раз это был балдахин. А потом заскрипели доски под матрасом. Девушка отнюдь не хрупкая. Спортсменка, однако. Причём не легкоатлетка.

— Я здесь, — прошептал я, надеясь, что храпящая в углу Урсула не проснётся, и не обломает хотя бы этот первый шаг.

Кровать скрипнула ещё несколько раз, в то время как Катарина бочком подползла ко мне. В итоге я ощутил локтем её тело.

Да, глупая ситуация. За стенкой орут от оргазма, а я рядом с девушкой, и ничего. Я плотно зажмурился, будто в этом был толк, в такой-то темени, и несколько раз мысленно повторил: «Успокойся». Правда, это мало помогло.

— Я не растаю и не стану чудовищем, — прошептал я, повернувшись набок и осторожно положив ладонь на живот девушке. Вроде жив, рука не сломана, значит, можно продолжать.

— А ты… ты восхвалишь небесную пару? А то я боюсь, — прошептала девушка. Пальцы чувствовали, как дрожит её тело. И я чуть не выругался вслух. Ну почему в этом средневековье так всё сложно? Она ведь тоже хочет.

— Принять твоих божеств? Я должен посоветоваться со своим старейшиной, — протянул я с досадой в голосе. Вот так ломаются надежды и мечты.

— Узнать, не во вражде ли наши божества, чтоб не навлечь кару?

— Да, — выдавил из себя, в то время как ладонь нырнула под курточку, и начала медленно опускаться к подолу платьев.

— Подожди, — прошептала Катарина, замерев, словно прислушиваясь.

— Хорошо, мы не будем гневить богинь.

— Нет. Ты слышишь?

Я тоже замер, пытаясь понять, что происходит. Пара за стеной угомонилась. Урсула храпит, как раньше. На улице какие-то прохожие пьяно переговаривались. А потом я всё же различил звук шкрябанья за стеной. На втором этаже.

— Духи? — неуверенно прошептал я.

Катарина пару секунд помолчала, прежде тихо, но отчётливо произнести.

— Идемони.

Шуршание не прекратилось и не изменилось. Его источник медленно двигался от угла к окну.

— Блин, — пробурчал я по-русски. — Ещё один облом.

С большой неохотой убрал руку с бедра Катарины, до которого уже успел добраться, и полез за пистолетом. Вторая рука нащупала под подушкой имитирующий свечу фонарик. Но зажигать я его не стал.

Наёмница, легонько скрипнув кроватью, скользнула под пологом балдахина, а затем послышались прикосновения к полу, словно она что-то искала на ощупь. Вскоре брякнули ножны, а с крохотной задержкой раздался шелест вынимаемого клинка. Босые ноги сделали два шага к окну, сменившись едва заметным скрипом петель на ставнях.

Мы оба замерли, слушая, как источник шуршания почти приблизился к окну.

— Проклятье, — тихо выругалась Катарина и быстро захлопнула едва приоткрыта ставни. — Только не это, — прошептала она. — О, Небесная Пара, за что?

Я не смог удержаться и соскочил с кровати, включив фонарик. Оказывается, наёмница подпёрла спиной створки, а лицо её было перекошенным и багровым.