Альфа-ноль - Каменистый Артем - Страница 39

Да уж… полюбовался. А ведь хотел освоиться с навыком нормально, а не столь бесполезно.

Ну да ничего. Пока Тень восстанавливается, мне есть чем заняться.

Бяка, стоявший рядом, уловил мое настроение и спросил:

— Мы что-то неправильно сделали?

— Нет, все правильно, — сказал я. — Сейчас начнем кайт ловить.

С этими словами начал готовить к работе вторую снасть. Кол с блоком уже вбит в галечник, осталось основную часть шнура сложить змейкой для заброса.

Даже до Бяки дошло, что я делаю что-то не то.

Он неуверенно спросил:

— Ты будешь ловить кайту камнем, а не ложкой?

— Да, Бяка, именно так. Буду ловить ее дырявым камнем.

— И она попадется?

— Нет, конечно. Она же не совсем дура, чтобы на камень кидаться. Да и если ей захочется камней поесть, вон их сколько, вся река засыпана.

— Но зачем тогда ты это делаешь? — Сбитый с толку упырь уставился на меня с великим недоумением.

А я, продолжая готовить бесполезную снасть, тихо сказал:

— Видишь брата Сатата?

— Рурмиса? Вижу, конечно. Он с самого начала сидит рядом.

— А вон того паренька видишь. Он кто?

— Это Барго, старший сын Хромого Чугиса.

— Бяка, тебе разве не кажется странным, что два физически здоровых парня вот уже не один час сидят неподалеку и смотрят на то, как мы проливаем трудовой пот?

— Может, им делать нечего… — неуверенно протянул упырь.

— Да ты сам прекрасно знаешь, что чушь сморозил. Работы в фактории всегда полно. Дошло до того, что Эшу приходится лично заниматься нашими детскими разборками. Он везде нос сует, по каждому пытаясь понять, кто на что сгодится. И даже неудачникам готов дать такую работу, что свободного времени у них не останется. А тут сразу двое бездельничают. Это ведь не просто так, это они притворяются бездельниками.

— А на самом деле они кто? — не понял Бяка.

— Они шпионы. Это промышленный шпионаж.

— Что? Это никакие не шпионы. Это Барго и Рурмис.

— А почему бы Барго и Рурмису не быть шпионами? Они хотят узнать все о нашем способе ловли кайт. Это ведь очень ценное знание. Я не собираюсь делиться им бесплатно и вообще не вижу смысла создавать нам конкурентов. Мы с тобой должны быть единственными охотниками на кайт. Понимаешь?

— Ты думаешь, что, если Барго и Рурмис научатся ловить кайт, нас выгонят из подвала?

— Запросто, — кивнул я. — Они крепче нас, у них больше ступеней просвещения и атрибутов, им легче рыбачить, чем нам. Вот поэтому мы станем рыбачить так, чтобы ничего не поймать.

— Ты хитрый.

— Вот именно.

— Но если вообще ничего не ловить, как мы сможем работать?

— Им надоест без толку на нас смотреть. Они уйдут, и мы займемся нормальной рыбалкой.

— Но, если попадется рыба, они опять придут смотреть.

— И опять им придется смотреть на то, как я кидаю камень. Не переживай, Бяка, я их быстро отучу за нами следить. Время здесь стоит дорого, долго они этим заниматься не смогут.

Зрительная память у человека, последние двенадцать лет изучающего мир не ногами, а глазами, не может быть неразвитой. Поэтому место я выбрал не первое попавшееся. Если верить тому, что показывало мое рыболовное умение до того, как я по неопытности слил на него всю Тень, на дне здесь нет затопленных коряг и больших камней. Некрупный галечниковый склон медленно опускался почти до середины речного рукава. Рыбы здесь практически не было, только отдельные искорки мелочи проскакивали.

Именно то, что мне надо.

Забросив снасть, выждал несколько секунд и начал волочить ее по дну. Делал это равномерно и неторопливо, непрестанно прилагая усилия, чтобы высвободить крючок, цеплявшийся за некрупные камни. Их при этом переворачивало, и проводка продолжалась.

На втором забросе Барго и Рурмис не выдержали, подошли поближе, а на третьем и вовсе рядом встали, взглядами фотографируя каждое мое действие.

Особое внимание, разумеется, уделяли снасти.

Барго наконец произнес:

— Первый раз вижу, чтобы рыба ловилась на камень.

— Это непростой камень, — загадочно заявил я.

— Я вижу, что непростой. Он дырявый. Но это все равно камень. И ты выбрал плохое место. Кайт здесь нет, они любят плескаться там, где есть коряги и большие валуны.

С этими словами Барго отошел и начал бродить по косе, то и дело нагибаясь. Тем же самым начал заниматься Рурмис. Последний через десять минут помчался к горе с радостным видом, что-то зажимая в руке. Вернулся он быстро и начал вязать шнур из размочаленных стеблей черемши.

Барго подошел к нему, они о чем-то недолго поболтали, после чего оба с загадочным видом прошли мимо нас по направлению к фактории.

При этом Рурмис снисходительно сказал:

— Дураки вы. Не поймали ничего и не поймаете. А вот я сейчас наловлю.

— Удачи тебе, — искренне ответил я грубияну.

Ну да, без большой удачи кайту ему не видать. Рыба ведь не настолько глупа, чтобы кидаться на волочащиеся по дну камни.

Рурмис с Барго расположились на перспективном месте и принялись по очереди закидывать копию моей фальшивой снасти. С блоком возиться они не стали, догадавшись, что я его использую только из-за своей слабости. Они полагали, что с добычей справятся вручную.

«Конкуренты» после третьего заброса поспешили отойти еще дальше, увидев среди коряг большой бурун, оставленный приличной рыбой, показавшей на мгновение лишь красноватый хвост. Очень похоже на кайту, он у них того же цвета. Азарт был столь велик, что Рурмис переборщил, забросив метров на десять дальше, чем следовало. И намертво засадил снасть. И так и эдак дергал, затем с силой потащил, через плечо перекинув.

Стебли черемши — материал крепкий, но у всего есть свой предел. Шнур лопнул, и снасть осталась в коряжнике.

Следующую попытку парочка предприняла только спустя два часа. Подходящий камень они не нашли, но каким-то образом сделали отверстие в обычной плоской гальке.

Эта снасть продержалась долго. Наученные горьким опытом, конкуренты не приближались к корягам. Плюс догадались крючок привязать менее прочным куском стебля. Пару раз он отрывался, но они быстро приделывали запасные.

Вечером потеряли последний, после чего почесали затылки и ушли наверх. К нам подходить не стали, только покосились нехорошо, взглядами выказывая все, что думают по поводу нашей технологии ловли кайт.

А я, на пару секунд применив «рыбацкое чутье», сместился метров на тридцать выше, где возле одиночного камня подсвечивалось что-то вытянутое и не настолько большое, как вчерашний трофей. Вновь установив блок, отрезал камень с крючком, привязал блесну, забросил.

Девять раз бросал, но все без толку. На одиннадцатый, прикинув запасы теневой ци, вновь активировал умение в тот момент, когда, по моим расчетам, блесна находилась рядом с рыбой. И не увидел ни намека на присутствие кайты. Хищница, если это была она, успела куда-то удалиться, пока мы возились с перебазировкой.

Бяка удивился тому, что мы снова перемещаемся. Пришлось давать объяснения:

— Здесь рыбы нет. У меня умение такое, я могу это определять.

— Тогда зачем мы сюда переходили?

— Перед тем как перейти, я рыбу видел. Но она на месте не стоит. Давай вон туда, к тем камням передвинемся. Там сразу две рыбы рядом крутятся.

Здесь уже на второй проводке ощутил не зацеп, как вчера, а серию ударов по туго натянутому шнуру. Рванул на себя, но без толку — добыча не засеклась.

Но не огорчился. Радоваться надо, ведь если атаковала одна, это может повторить и другая. Или та же самая вновь кинется. Кайты кормятся несмотря на позднее время — это ценное знание.

Уже профессионально подсветил реку на миг, заметил крупную рыбину в каких-то десяти метрах. Бросил блесну почти в нее. И, едва начав проводку, вновь почувствовал удары.

Рывок.

— Есть! — заорал я, ощутив сопротивление бьющейся рыбины. Подскочил к Бяке, скомандовав: — Держи палку покрепче! К себе наклони!

Ухватил конец шнура, переброшенный через блок, смотал свободную часть и начал наваливаться всем телом, заставляя рыбину подходить к берегу. Она была явно поменьше вчерашней, моих усилий вполне хватало, чтобы тянуть с равномерной скоростью.