Орки (СИ) - "Урук Хромой" - Страница 89

Скривившись как от чего-то кислого, он поднял над головой оружие, собираясь его бросить мне под ноги.

- Остановись, - он замер, с опаской глядя на меня, - не стоит так бросать хорошее оружие. Оно ведь хорошее?

- Оно очень дорогое оружие.

- Ты купец.

- Как ты догадался? - он осторожно отдал свой самострел Ае и, встряхнувшись, продолжил, - ты великий воин, если смог победить всадников Ульриха. Я надеюсь, что такой великий воин не будет убивать простого купца и его семью. Я могу быть тебе полезен.

- Я тоже так думаю, вот и подумай пока, чем.

- Прости, что я не знаю твоего имени, - человек прямо на глазах оживал и уже, как видимо, привычно начал обволакивать меня журчанием ставшего таким медовым голосом.

Послушав его еще минуту, я его прервал.

- Купец, все потом. Я обещаю, что ты, твоя семья, да и все, кто еще жив, будут жить. Пока, - подняв руку, остановил его, - молчи, если я тебе не скажу говорить. Мне интересно знать, сколько еще воинов осталось в лагере?

- Четыре десятка пеших воинов и один десяток всадников, у них совсем кони плохие. Еще 270 селян разного возраста, человек тридцать возниц. И еще, - он наклонился ко мне, - я могу их всех уговорить сдаться тебе. В бою могут пострадать нужные тебе люди. В обозе едут пять семей мастеров. Если ты отпустишь меня и мою семью, все они будут твоими.

- Очень хочешь жить?

Он не успел ответить, в круг столпившихся воинов протолкался молодой Нижний с разбитым лицом и, плюясь кровью, прохрипел.

- Вождь, там.

- Что там?

- Наемники Углука лошадей режут.

- Веди себя смирно, купец. И все будут живы. Я скоро вернусь.

На ходу отдав приказ одному из десятников об охране людей, в сопровождении своей свиты быстро пошел в хвост обоза, где слышались все более громкие крики.

Мне навстречу прогнали нескольких возничих, тащили оружие и одежду, какие-то мешки и кули. Увидев меня, бросали все эти вещи и присоединялись к моей свите. В хвост обоза со мной пришли больше полусотни орков, и сзади подбегали еще.

Возле крайних телег стояли две толпы орков, орущих и размахивающих оружием. Заметив меня, мои вояки дружно замолчали и раздались в стороны. Наемники Углука под моим взглядом по очереди замолчали.

- О чем орем?

Стоявший в первом ряду моих орков десятник начал говорить, его сразу перебил один из наемников.

- О своем орем, тебя не касается.

Шагнув вперед, колющим ударом снизу, зажатым в правой руке копьем ударил ему под подбородок. Наконечник копья вышел у него из затылка, от удара он выпрямился и встал на носки, удивленно повел глазами и рухнул на землю. Выдернув из падающего тела копье, мотнул им перед собой, заставив шарахнуться наемников и забрызгав им лица кровью.

У меня за спиной одобрительно зарычали орки, залязгало оружие и заскрипели луки. Растерявшиеся наемники тоже плотнее сбились и приготовили оружие.

- Кто еще считает, что меня здесь что-то не касается?

Шипящие от злобы наемники медленно пятились от меня.

- Десятник, рассказывай.

- Они начали лошадей резать. Мы их останавливали, они за оружие схватились.

- Кто из них?

Орк ткнул пальцем в двух наемников и толкнул ногой убитого.

- Эти.

- Взять их! - наемники злобно заорали, плотнее сбивая строй. Из путаницы засеки вывернулся Углук в сопровождении лапы своих охранников и, подбежав к нам, встал перед своими.

- В чем дело?

- Твои воины нарушили приказ. Убили лошадей.

- И что с того-то. Бой трудный получился, у меня половина орды убиты и ранены. Решили парни свежей крови попить, - сунувшийся к нему наемник быстро прошептал несколько слов, ткнув рукой в убитого. Углук от его слов потемнел лицом и оскалился.

- А вот зачем ты Урча убил? Ты плохих грибов объелся, щенок?

- Тебе одного раза мало было? Или морда уже не болит?

Углук рыкнув, взмахнул своей дубиной и замер, скосив глаза на меня. Наконечник моего копья уперся ему в подбородок, надавливая на него, я задирал ему голову все выше и выше.

- Ты дубину-то урони, - я посильнее надавил, по шее орка потекла первая струйка крови, - а то дыхание перехватит, тяжелая она у тебя. И остальные тоже, а то я вижу, вы устали все после боя.

Мимо меня на наемников медленно пошли мои орки, уставив на них копья. Углук, громко сглотнув, выронил дубину и хрипло каркнул.

- Парни, положите оружие.

Его воины, глухо ворча, начали бросать оружие на землю. В толпе кто-то яростно взвизгнул, мимо моего уха пролетела стрела, толпа орков шарахнулась от валящегося тела. Кто-то из его наемников попытался метнуть в меня копье и умер. Мои вояки быстро, пинками, согнали их в кучу и посадили на землю, попутно разоружив Углука. Я опустил копье.

- Углук, мне надоело тебе рассказывать, что ты не прав, давай я убью тебя на поединке, возьму себе твою орду, и все будут довольны.

- Я-то точно не порадуюсь, - Углук стер кровь с шеи и понюхал руку, - мог бы просто сказать, зачем убивать-то.

- Некому было сказать, ты где-то слонялся. Наверное, трофеи ворованные прятал?

Углук еле заметно дернулся и открыл рот, я его перебил.

- Не ври, тогда вам точно не жить, отправь кого-нибудь принести обратно, и все забудем. В последний раз, да?

- Да, я понял.

- Вот и гони всю свою толпу за украденным. Оружие потом получите, и быстрее, нам еще к их лагерю бежать.

Отвернувшись от них, начал раздавать команды, у меня за спиной ругался, поторапливая своих Углук, через минуту его вояки с топотом умчались в лес.

- Как ты узнал?

Я повернулся к мрачно пристраивающему на пояс оборванные моими орками ножны ножа Углуку.

- У тебя на морде написано было.

Углук уронил ножны и пощупал свое лицо, поморщил лоб и, опасливо покосившись, проворчал.

- Ты шаман?

- Не, я гораздо хуже, - я подмигнул разинувшему рот орку, - не зли меня.

Сидевший на коне купец с завязанными глазами рысил рядом со мной. За повод лошади ее вел один из моих воинов, прошедший обучение у Даритая. Я со своей свитой неторопливо, по нашим меркам, рысил по обочине, пропуская мимо нас идущие быстрой рысью отряды. Хотя отрядов у меня не прибавилось, но человеку это не нужно было знать.

Мимо нас с ритмичным топотом пробегала сотня орков, брякая оружием и переругиваясь, вполголоса шипели команды десятники и полусотники, рявкал сотник и, обдавая нас пылью, сотня удалялась. Со спины накатывался шум бегущей следующей сотни. Сидевший на коне и прислушивающийся купец после четвертой сотни побледнел и явно сник. После девятой он, просто сгорбившись, сидел в седле, покачиваясь в такт движения. Пропустив мимо себя девять сотен, мы какое-то время шли в тишине. Махнув рукой, я скомандовал привал. Сойдя с дороги, мы стали устраиваться на небольшой полянке с протекавшим через нее ручьем, пересекая дорогу, он дальше по склону вливался в реку, что, прихотливо изгибаясь, текла немного ниже дороги. Еще пока невысокие холмы, густо заросшие лесом, окаймляли русло реки.

Купца сняли с седла и сорвали повязку с глаз. Щурясь от солнца, он осторожно оглядывался по сторонам. Подхватив под связанные за спиной руки, его повели ко мне. Сидя в тени окружавших поляну деревьев, в окружении двух десятков орков охраны я молча рассматривал его. Помолчав еще пару минут, хлопнул по земле перед собой.

- Посадите его.

Стоявшие у него за спиной охранники посадили его на колени.

- Развяжите, - пока он растирал затекшие руки, мне принесли еду и поставили крынку с водой из ручья.

Раздав ближним по куску, я вместе с ними захрустел вяленой рыбой. Глядя на нас, купец вздохнул. Теперь я мог повнимательней рассмотреть его.

Уже пожилой, но еще крепкий, поседевший мужчина, в явно хорошо сшитой одежде, из очень хорошей из видимой мною раньше здесь ткани темного цвета. Бритое, прорезанное глубокими морщинами, угловатое и одутловатое лицо, большой красный нос, глаза слегка на выкате, коротко обстриженные в кружок почти целиком седые волосы, крупная серебряная серьга в ухе. На нем был надет широкий кафтан с рукавами до локтя и полами до колена. С серебряными застежками и шитьем серебряными нитками на груди. Под кафтаном темная рубашка, на шее болталась увесистая цепь из серебра с какой-то узорчатой бляшкой. Широкий кожаный пояс, раньше надетый на купца, сейчас висел на плече одного из моих посыльных, вместе с двумя ножами и нескольким сумками. На человеке были еще темные зауженные штаны и хорошо сделанные кожаные башмаки.