Горный цветок - Деверо Джуд - Страница 21

Мгновение Мэдди молчала, наслаждаясь чудесным бодрящим воздухом и прекрасной лошадью, которая была под ней.

— Откуда такое имя? — спросила она наконец.

— У моего отца хранится большая старинная семейная Библия, где можно найти имена всех членов нашей семьи.

— Например?

— Джарл, и Рейн, и Джослин.

— Джослин — красивое имя.

— Но не когда его дают мальчику, как в нашей семье.

— Может, вам лучше звать его как-нибудь иначе, например… ну, не знаю… Лин, наверное.

— Лин! Да ему бы пришлось защищать себя с оружием в руках с шести лет!

— Лин ничем не хуже ‘Ринга. Почему вас не зовут Крисом?

— Кристофер — имя моего отца. Я стал бы молодым Крисом или в нашей семье, скорее, молодым Китом. В конце концов, ‘Ринг звучит совсем неплохо по сравнению с Ха-рингом.

Он улыбнулся.

— А откуда у вас имя Мэдди?

— От королевы, конечно. Она дает имена всем маленьким герцогиням.

— Наверное, она назвала вашу сестренку Лорел в честь какого-нибудь ланконийского цветка. Могу поспорить…

‘Ринг умолк, так как на лицо ее внезапно легла тень. Вероятно, он опять сказал что-то не так. Но что?

— Лорел, — повторил он тихо и увидел, как она мгновенно сморщилась, словно от боли. — Эй, глядите-ка, — весело крикнул он. — Видите? Певчий дрозд!

Послушно Мэдди посмотрела в ту сторону, куда он показывал, и, когда опять повернулась к нему, лицо ее было вновь спокойно. «Итак, Лорел, — подумал ‘Ринг. — Похоже, вся эта возня вокруг нее как-то связана с ее сестрой Лорел».

Больше он не делал никаких попыток поддеть Мэдди, дав ей возможность спокойно наслаждаться этим прекрасным днем. Но для себя решил, что с этой минуты не спустит с нее глаз.

6

Второе выступление Мэдди не потребовало каких-либо предварительных демонстраций ее способностей. Слухи о ее пении в Денвер-Сити распространились по горам с быстротой молнии, и старатели съехались послушать Ла Рейну изо всех окрестных лагерей.

Она сказала капитану Монтгомери, что будет петь на улице. Поначалу он запротестовал, но вскоре сдался, поняв, что она полна решимости добиться своего во что бы то ни стало. Старатели построили для Мэдди что-то наподобие сцены, достаточно большой для нее и Фрэнка, который на этот раз играл на флейте. Капитан же с Тоби расположились от них по обе стороны.

Один раз Мэдди во время пения бросила взгляд на капитана. Прислонившись спиной к дереву, он стоял с закрытыми глазами, явно млея от удовольствия. Какими бы ни были его недостатки, он, похоже, наконец-то полюбил ее пение. К концу вечера она поняла, что поет, в сущности, для него одного. Наблюдая за ним краешком глаза, она видела, с каким восторгом он смотрит на нее, когда, играя своим голосом, Мэдди то держала необычайно долго одну ноту, то рассыпалась звонкой трелью.

Когда четыре часа спустя Монтгомери уводил ее со сцены, рука его крепко сжимала ее пальчики.

— Вы были правы. — Он улыбнулся ей. — Что бы вы ни сказали о своем голосе, этого все равно будет мало.

Мэдди подумала, что это был, возможно, самый искренний комплимент, какой ей когда-либо доводилось слышать. Комплимент был таким искренним, а лунный свет таким прекрасным и чарующим, что, боясь собственной слабости, она не стала приглашать его выпить по бокалу портвейна и, как только очутилась в своей палатке, тут же достала фотографию Лорел и долго ее разглядывала. Как бы то ни было, нельзя было никому доверять, во всяком случае тем, кто мог вмешаться в это дело. Она представила, как капитан Монтгомери с саблей наголо мчится в горы, дабы расправиться с этим отвратительным человеком, который к ней приходил, а потом с Лорел происходит что-нибудь ужасное.

К тому времени, когда она наконец отправилась спать, в голове у нее была одна только Лорел.

В салунах на Пайкс-Пик не существовало часов открытия или закрытия. Распитие горячительных напитков считалось здесь таким же обычным занятием, как поиски золота, и спиртное текло свободно, как горные реки.

В одном из многочисленных салунов-палаток, за столом, где легко можно было бы занозить себе руку, если бы не толстый слой покрывавшей его грязи, сидели четверо мужчин. Перед ними на столе уже стояли две пузатые бутылки из-под виски, и они допивали третью.

— В жизни такого не слыхал, — произнес один из них.

— Наверняка так не поют и ангелы на небесах.

— А Салливан еще говорил, что это все ерунда.

— Мне бы хотелось, чтобы ее услыхали наши ребята.

— Мы могли бы ее попросить спеть для нас в Баг-Крике.

— Да туда добираться целый день, и народу пятьдесят душ, не больше. Она не выручит себе даже на дорогу. Не станет она этого делать.

Они потребовали себе четвертую бутылку и вскоре опорожнили ее до половины.

— Считаю, она должна нам спеть. Салливану она понравится, хоть он и говорит, что не хочет ее слушать. Но как он может оставить сейчас прииски, когда вокруг полно парней, которые так и норовят заграбастать чужой участок.

Молча они допили четвертую бутылку и, приступив к пятой, окончательно расхрабрились.

— Она просто обязана нам спеть, — заявил один из них.

— Угу, — поддакнули остальные трое. — Угу.

Услышав мужские голоса у палатки Мэдди, ‘Ринг мгновенно проснулся. Он не мог точно сказать, сколько их было, но ему показалось, что двое. Очень тихо он выбрался из-под одеял и, сжимая в руке пистолет, быстро пополз к деревьям. Не успел он подняться, как тут же заметил у дерева неясную тень мужчины.

Подкравшись, ‘Ринг ткнул его в бок пистолетом. Мужчина обернулся и, осклабившись, дохнул на него ужасающим перегаром, который мог бы свалить с ног любого.

— Вечер добрый, — произнес мужчина.

И это было последним, что слышал ‘Ринг, так как в следующую секунду он уже лежал без чувств, получив страшный удар по голове. Очнулся он оттого, что кто-то с силой тряс его за плечи. Все еще плохо соображая, он с трудом разлепил веки и смутно различил перед собой черное лицо. От невыносимой боли голова просто раскалывалась. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что происходит, после чего он тут же вскочил на ноги, но, зашатавшись, был вынужден ухватиться за плечо чернокожего великана.

— Сэм, — прошептал он.

— Ее нет, — произнес негр неожиданно мягким для такого огромного человека голосом.

— Нет? — ‘Ринг несколько раз моргнул, пытаясь убрать стоявшую перед глазами пелену. — Что ты хочешь этим сказать? Мэдди нет? Где же она? С кем она встречается на этот раз?

— Ее захватили. Четверо мужчин. Мгновение ‘Ринг переваривал сказанное Сэмом.

— Кто?

— Не знаю.

— Где, черт побери, ты был? — закричал ‘Ринг и тут же схватился обеими руками за голову.

Когда наконец боль в голове несколько утихла, он понял, что не имело никакого значения, кто или почему это сделал, главным было, куда ее забрали.

Он спустился с небольшого пригорка, где они стояли с Сэмом, к палатке Мэдди. Там была Эдит, которая разбирала ее одежду.

— Расскажи мне все, что тебе известно, — приказал ‘Ринг, невольно щурясь на свет, резавший глаза.

— Их было четверо. Они вошли и забрали ее. Кажется, все они здорово пьяны.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сформулировать следующий вопрос, так как из-за сильной головной боли соображал он с трудом.

— А где в это время была ты? И Фрэнк? И ты тоже? — сказал он, поворачиваясь к Сэму.

Ответила Эдит:

— Я спала снаружи и, услыхав их, не стала ничего говорить или делать. Мне хочется еще немного поспать. — Она посмотрела на него с вызовом, словно приглашая что-нибудь на это возразить. — Фрэнка нет здесь. Понятия не имею, где он может быть. И мне кажется, они ранили Сэма.

‘Ринг повернулся к Сэму и тут только, вглядевшись, увидел у того на шее тонкую струйку крови, почти незаметную на темной коже. Похоже, голова у Сэма болела не меньше, чем у него самого, но вида он не показывал. Мнение ‘Ринга о негре несколько изменилось в лучшую сторону. Он взглянул на Эдит и, стараясь не выдать голосом презрения, которое к ней испытывал, спросил: