Алек (ЛП) - Кейси Л. А. - Страница 24

— Детка, я не оскорбляю большого мальчика. Я просто констатирую факт. Он имеет избыточный вес, и это очень плохо для собаки. Думаю, мы должны посадить его на диету и чаще с ним гулять.

Он это серьезно? 

Я положила руки на бедра.

— Мы? Я встретила тебя только прошлой ночью, и ты только что переехал ко мне, став моим липовым парнем, а теперь вдруг заявляешь, что у нас есть будущее?

Алек ущипнул меня — он буквально поднес свою огромную гребаную руку к моему лицу и ущипнул своими проклятыми пальцами.

— Мы — это мы сейчас, привыкай к этому, котенок. С этого момента и пока мы не вернемся с Багамских островов, мы — единое целое, дуэт, чертова пара — так что да, мы — это мы — фальшь или нет.

Я моргнула.

Ну, извините меня. 

— Как скажешь, — пробормотала я, скрестив руки на груди.

Алек вздохнул.

— Будет проще, если мы посмотрим на это соглашение с другой стороны: как на настоящие отношения. От этого будет больше пользы, и на свадьбе все будет выглядеть более правдоподобно.

Я вздохнула, потому что он был прав.

— Хорошо, хорошо, мы — так мы.

Он с ликованием улыбнулся и поднял свободную руку в воздух. Я хмыкнула и дала ему «пять».

— Я не спеша погуляю со Штормом и возьму с собой бутылку воды на случай, если он захочет пить. Ты не хочешь пока распаковать мои сумки?

Я повернулась и взглянула на сумки Алека.

— Думаю, у тебя дерьма больше, чем у меня.

Алек засмеялся, направляясь к входной двери.

— У меня есть много дерьма.

Он открыл дверь, и, оглянувшись на меня, сказал:

— Ты можешь просто выложить и отнести пару вещей в спальню. Через два дня мы все равно улетаем на Багамы. Мне понадобятся только одежда для сна и дома.

Сказав это, он закрыл за собой дверь и оставил меня, как дуру смотреть на нее.

Он думает, что будет спать в моей спальне? 

Нет. Однозначно, нет.

— Ой. Мой. Бог! Ты перестанешь пинать меня? Я, бл*дь, не могу больше терпеть!

Сегодня была первая, совместно проведенная с Алеком, ночь. Сейчас было раннее утро, и я обдумывала убийство.

Да, этот ублюдок добился своего и спал в моей постели просто потому, что он отказался покинуть ее перед сном. Шторму, который скулил и жаловался в течение часа после того, как Алек не пустил его на кровать, достался диванчик. Моя комната не очень большая и кровать королевских размеров не поместилась бы в ней. Втроем в моей постели было бы тесновато, так что Шторму пришлось подчиниться.

— Ой! Остановись, бл*дь, не царапай меня, Kилa! — взвыл Алек, лягнув меня ногой.

Я сердито, с силой пнула его ноги подальше от своих.

— Ничего страшного, если ты поцарапаешься, ты продолжаешь удерживать мои ноги своими.

Я вытащила свою правую ногу, но ногтями оцарапала икру Алека.

— Боже, ты самый худший человек, с которым мне приходилось спать, — огрызнулся он, сев на кровать.

Я?

Я самый худший человек?

Что этот придурок себе позволяет?

Я села и толкнула его в плечо обеими руками.

— Иди спать на диван со Штормом, это моя кровать. В любом случае, ты должен быть благодарен уже за то, что спал здесь!

Алек невесело рассмеялся.

— Да, чувствую, мне чертовски повезло спать рядом с Эдвардом ноги-ножницы.

Ублюдок!

Я закричала, прыгнув ему на спину, когда он попытался встать с кровати.

— Это не моя вина, что я не могу найти кусачки для ногтей, которые у меня были. Я сказала тебе не трогать мои вещи в ванной, но разве ты послушал? Нет!

Алек кашлянул, когда моя рука оказалась у него на шее.

— Я оставил эту проклятую штуку для стрижки нетронутой в ванной комнате!

Он сжал мое предплечье, что, конечно, заставило меня убрать руку от его шеи. Все еще сердитая и, чувствующая боль от захвата, я ухватилась за волосы Алека своими руками.

Он вскрикнул. — Мои волосы, не трогай мои красивые волосы!

Я зажала в кулаке его длинные пряди и потянула, что заставило его зашипеть от боли.

— Возьми свои слова о моих ногах обратно или я не перестану.

— Двадцать три года, Kила, тебе двадцать три, так что начинай, бл*дь, вести себя соответственно. Ай! Ладно, ладно, беру свои слова обратно. Боже!

Мне, честно говоря, плевать, насколько по-детски это было, улыбнувшись в триумфе, я отпустила его волосы, но прежде чем успела слезть с его спины, он поднялся с кровати вместе со мной. Затем бросил меня обратно и, повернувшись, набросился на меня. Расположившись между моих ног, он схватил мои руки, поднял их над моей головой и прижал кончик своего носа к моему.

Все произошло в мгновение ока, я не успела ничего сделать, и прежде чем что-либо поняла, он уже прижимался к моему лицу.

— Ты дернула меня за волосы, — рявкнул он.

Я мрачно взглянула на него.

— Ты оскорбил мои ноги.

— Твои ногти, как лезвия бритвы! Разве это оскорбление, если это правда?

Я попыталась вылезти из-под него и, когда он не сдвинулся с места, завизжала.

— Ты слишком тяжелый!

— О, так теперь ты называешь меня толстым? Как нехорошо, Kилa, — огрызнулся он, сымитировав тонким ужасным голосом ирландский акцент.

Я заворчала.

— Мне кажется, что ты насмехаешься надо мной.

Алек засмеялся. — Ты меня рассердила.

Я закатила глаза.

— Я рассердила? Может быть, это потому, что я разбита после бессонной ночи? Ты самый худший партнер для отношений!

Это действительно так. Было просто невозможно ощущать себя комфортно рядом с ним.

Алек отпустил мои руки и слез с меня, затем подошел к комоду и включил лампу.

Я прикрыла глаза руками и закричала:

— Что ты делаешь?

— Принимая во внимание то, что ты только что сказала, я не самый худший партнер; любезничать и обниматься — это просто... не для меня.

Что?

Я убрала руку и прищурилась, давая глазам привыкнуть к свету.

— Что ты имеешь в виду?

— Я могу обнять тебя, пока ты не заснешь, но я не смогу заснуть таким образом. Я пробовал это сотни раз с сотнями разных людей, и это просто не для меня.

Не слишком ли распутно?

Я нахмурилась.

— Почему?

Алек пожал плечами.

— Это неловко и неудобно.

По поводу этого могу сказать, что спать с ним в обнимку было бы ужасно и неудобно, но точно не неловко.

— Почему тебе неловко обниматься?

— У меня есть четыре проблемы, связанные с объятиями, и я расскажу о них по порядку.

— Сейчас начнется, — пробормотала я.

Черт, я уже сожалею, что спросила.

Алек проигнорировал меня и поднял указательный палец в воздух.

— Во-первых, мне не нравится, что, когда я обнимаюсь с женщиной, ее волосы оказываются у меня на лице, и меня не волнует, что она горячая или что ее киска из золота.

Что? Киска из золота?

Вот. Свинья!

Алек проигнорировал мои скривившиеся от отвращения губы и поднял второй палец.

— Во-вторых, от этого немеет рука. Обычно это не беспокоит меня, но иглы, которые атакуют мою руку через несколько минут после объятий, мешают мне.

Задумавшись над этим, я мысленно пожала плечами — мне пришлось согласиться, что это неприятно для всех.

— Третья проблема, — продолжил Алек, следующий палец рассек воздух. — Когда я обнимаю женщину, у меня встает и я не знаю, стоит ли трахнуть уснувшую женщину или просто неподвижно лежать, пока это не пройдет. Большинство женщин хотели бы, чтобы их трахали в сознании, и благодаря моей удаче, проснувшись, она, вероятнее всего, будет кричать об изнасиловании и меня арестуют.

Я прикусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.

Алек поднял четвертый палец вверх.

— И последняя проблема — объятия с тобой. Ты первый человек, который делит постель со мной и не трахает меня. Черт, мы даже еще не целовались, но уже живем вместе, и это все осложняет. Полный каламбур.