В плену у ректора (СИ) - Миленина Лидия - Страница 46

Проклятье! Представить это было невыносимо.

Да никто на свете не сможет ласкать его, Герберта, девочку так, как надо. Никто не сможет сделать все так, чтобы ее душа и тело пели, а не переживали неизбежную операцию ради высокой цели. Только он, Герберт, знает, как надо! Только он любит и жаждет ее достаточно…

Герберт незаметно качнул головой, чтобы отогнать обуревающие страсти. Не для того он всю жизнь учился владеть собой, чтобы сорваться в самый неподходящий момент. В его жизни было много боли. Сможет пережить и эту.

Возможно, самую тонкую, и от того — самую невыносимую. Может быть, даже сильнее той боли, что чувствовал, когда потерял всех своих родных.

— Да, — кивнул Брейгиль. — Эдиан рассчитывает, что вы уедете в город. Возможно… так ей будет спокойнее.

— Хорошо, магистр, — кивнул ему Герберт. — Меня не будет. Никто вас не потревожит. Я лишь прошу быть аккуратным с… нашей будущей великой волшебницей.

— Я буду ждать столько, сколько потребуется, — серьезно ответил Брейгиль.

«Если это затянется, я просто убью тебя, — подумал Герберт. — Один вечер пытки я еще выдержу. Но не более».

А ведь должен выдержать. Сам согласился, усмехнулся Герберт.

Когда молодой магистр ушел, Герберт уперся руками в край стола. Тяжело дышал. Этот самоконтроль дорого ему стоил. Он был темпераментным человеком, и сам знал это.

Нет, он просто сойдет с ума, если останется в Академии! Герберт решительно накинул на локоть плащ и пошел в личное отделение конюшни. В карете он почти никогда не ездил, предпочитая верховую езду.

Он отправился в город. Не сможет быть поблизости, пока Брейгиль овладевает его эльфом. Сойдет с ума и вмешается. Нужно выпустить пар.

Герберт почти никогда не заводил постоянных любовниц. Его жизнью была Академия, его работа, его цель. Конечно, прецеденты были. Например, одна вдова из высшего света почти год удостаивалась его визитами — к взаимного удовольствию. Потом она вышла замуж.

Но так или иначе, сейчас у Герберта не было постоянной любовницы. Зато была Анаис — элитная куртизанка, чьими услугами пользовались даже отцы семейств из приближенных короля. Она знала свое дело. Умела удовлетворить любые мужские потребности. В том числе психологические. Пожалуй, никто из дам в государстве не слышал столько гневных или исполненных досады мужских излияний, сколько умная и красивая Анаис.

Но на полпути Герберт развернул коня. Сплюнул.

Ну не мог он ехать к шлюхе, когда… когда его эльф ужинает с другим, готовится потерять невинность в чужих руках.

А вдруг — проклятье — Брейгиль сделает что-то не так?! Обидит ее, сделает ей слишком больно?!

Герберт чертыхнулся и поскакал обратно. Накрылся пологом невидимости, установил полную защиту — так, чтобы никакой Брейгиль или Эдиан не смогли ощутить его присутствие. И подобно призраку вернулся в свои апартаменты.

Не мог смотреть, но сделал так, чтобы немного слышать, что происходит за стеной.

Они смеялись. Весело, непринужденно, как смеются молодые люди, которым хорошо друг с другом…

Сел на краешек кресла и опустил лицо на руки. Усмехнулся.

Старый дурак. Сидит и караулит, как верный пес, когда другой готовится овладеть его девочкой.

Унизительно? Нет.

Смешно и больно. Просто смешно и просто невыносимо больно. Герберт поднял лицо и расхохотался.

Пожалуй, судьба хорошо отомстила ему за все, что он сделал Эдиан. А ведь знал, что сделал. В глубине души всегда знал, что делает ей плохо.

Губы Брейгиля обжигали ее кожу. Он жадно, при этом тягуче целовал ее шею, опускаясь к ключицам, туда, где на тонких лямках держалось белое платье. Его возбуждение передавалось ей, она словно плавилась от ощущений, колени ослабли, она почти повисла в его руках.

…Глаза невольно закрылись, и если… если не помнить, что это Брейгиль, то можно представить, что это руки Герберта бродят по ее спине, сдвигают тонкую ткань, это его жаркие губы касаются ее нежной кожи.

И вдруг все прекратилось. Сначала раздался грохот, а в следующее мгновение как будто ледяной ветер отбросил Эдиан он Брейгиля.

— Великий магистр! — услышала она голос Дорена прежде, чем открыла глаза. А когда открыла, первое, что увидела, была широкая спина ректора, обтянутая черной с серебром рубашкой.

Эдиан судорожно вздохнула, возбуждение медленно отступало, а вместо него пришла ошеломленность, словно на нее упала комета.

Герберт стоял между ней и Брейгилем. Молодой магистр недоуменно смотрел на ректора затуманенным масляным взглядом, который, как магнит, все время возвращался к Эдиан.

— Два пальца в рот, мальчик! — жестко сказал ему Герберт.

— Но… — кажется, рука Брейгиля поднялась, чтобы родить огненный шар. Но тут же опустилась. Видимо, разум Дорена все же брал верх над возбуждением и гневом, что ему не дали овладеть вожделенной женщиной. — Почему…?!

— Эдиан использовала возбуждающее зелье. Аромат я обезвредил. Но ты, похоже, еще и «нализался» его. Мог бы заметить эту низшую магию, кажется, у нас тут всех этому учат, — бросил Герберт, а сердце Эдиан судорожно забилось от страха. Герберт знает, он понял! Он был рядом все это время и распознал зелье, когда она решила применить подарок Сариты. Что он теперь с ней сделает?! Ведь вообще-то использовать низшее колдовство, к которому относятся любые привороты, в Академии запрещено.

Что теперь будет?!

— Поэтому — два пальца в рот и убирайся, — добавил Герберт.

Брейгиль недоуменно переводил взгляд с Герберта на Эдиан. Он тяжело дышал, и его тело невольно покачивалось в направлении женщины, которую он хотел. Он ничего не смог сказать.

— Ладно, — вздохнул Герберт. Сделал странный жест рукой: провел ладонью в воздухе вдоль тела Брейгиля. Тот тут же схватился за живот, а ректор добавил с усмешкой: — Туалет там! — небрежно указав рукой в сторону туалета в апартаментах Эдиан.

Брейгиль бросил на него испуганный взгляд и кинулся к двери в туалет. Через пару секунд оттуда послышались характерные звуки опорожняемого через рот желудка.

Эдиан содрогнулась и в ужасе уставилась на ректора.

— А ты, Эдиан, сядь и отдохни, — коротко приказал Герберт. Но в противовес жестким словам взгляд его горел, просто пылал.

Эдиан невольно обняла себя руками и послушно опустилась в кресло. Возбуждение отступило. Теперь ее трясло. Трясло от мысли, что она только что чуть не отдалась мужчине, которого не любит. И от мысли, что сейчас Брейгиль выйдет и будет знать, что она воздействовала на него приворотным зельем. И Герберт…

Главное, Герберт! Что он сделает с ней за это!

— Не бойся меня, Эдиан, — вдруг мягко и глубоко сказал Герберт. — Прошу тебя, никогда больше не бойся. Я понимаю, почему ты это сделала.

Он посмотрел на нее ласковым, и… полным желания взглядом. А Эдиан подумалось, что ведь и ректор мужчина. Наверняка, на него тоже подействовал запах возбуждающего зелья. Вряд ли он полностью нейтрализовал его сразу.

Но он не кинулся на нее. И не раздробил Брейгилю кости магическим прессом.

— Попробуй не бояться, — добавил он еще мягче.

Тряска неожиданно сошла на нет, и Эдиан кивнула, глядя на него из глубины кресла с благодарностью.

Он пришел… Он не позволил, чтобы она «приворожила» Брейгиля и принадлежала нелюбимому.

Спустя несколько минут странного, напряженного молчания, Дорен вышел из туалета. Он слегка пошатывался, но взгляд его стал совершенно ясным.

Он встал напротив ректора и благодарно поклонился ему. На Эдиан он даже не смотрел. Видимо презирал ее за то, что пыталась управлять его волей.

— Благодарю вас, мессер ректор. Признаюсь, я не ожидал, — он все же бросил на Эдиан быстрый, непонятный взгляд.

Эдиан не выдержала. Тело само подтянуло коленки к подбородку, она обняла их руками и сжалась в своем кресле. Неудержимый стыд захватил всю ее душу.

— Прости меня, Дорен! Прости, пожалуйста! — прошептала она не в полный голос, но так, чтобы Брейгиль услышал. — Я виновата!