Уроки правильной ориентации (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 28

— И даже не думай явиться без стиха! Если не написала — нос ко мне не суй!

— Ладно! — отзываюсь и с самым невозмутимым видом вхожу в гримёрку.

Ворошу костюмы, платья, пиджаки, чтобы добраться до двери. На ходу цепляю на голову кошачьи ушки и обворачиваю шею меховым боа — шутки ради.

Дверь, миленькая, не подведи!

Выскакиваю в коридор с шумным выдохом. Сердце колотится, нервы на пределе, а мне сегодня, блин, Великого соблазнять!

Чёрт! Чёрт!

Нельзя так волноваться перед кем-то, собираясь перевоспитывать другого. Мысль улетучивается — ловлю своё отражение в грязном окне и не узнаю девушку.

Накрученные мамой кудри венчают милые ушки. Глаза горят, как новогодние огоньки. Грудь яростно вздымается. Я вся как наэлектризованный лист бумаги, висящий в воздухе и готовый шарашить любого, кто приблизится.

— Ты прекрасна! — шепчу себе и бросаюсь к лестнице с удвоенной энергией.

И. почти скатываясь по ней, сразу попадаю в крепкие, горячие руки человека, который ночами снится и не даёт спокойно жить.

С каким-то звериным рычанием целую Вампира, кусаю губы, сжимаю бёдрами его талию, уже оказавшись прижатой к стене и сидящей на нём. Капец, как соскучилась, по этому странному существу, творящему со мной что — то неладное.

Он жадно обнимает меня в ответ, и я ощущаю в каждом его жесте, вдохе, рвущуюся наружу. ярость?

Он в ярости!

Тащусь.

Никогда бы не подумала, что я из тех девчонок, дёргающих тигров за усы, это скорее по Никиной части… Но оказывается во мне сидит ещё та коварная злючка, кайфующая от вот таких подлестнично\кладовочных монстров, рычащих в ответ на её рычание.

Вампир крепко придерживая меня за затылок, нападает, перехватывая инициативу. Он так напорист, голоден, что кажется, будто сожрёт меня как есть, и без соуса.

У-ух! Ещё сильнее стал нравиться.

Я и не замечаю, как уже сижу на древней парте, что тут, под лестницей, доживала свой век. Когда Вампир отрывается от моих губ, у меня уже кислорода нет вообще, секундочки три до асфиксии. не больше.

— С каким другОМ ты пойдёшь встречаться? — тихим рыком требует признания Вампир, сжав мой подбородок, а я. ну просто сама себя не узнаю, хищно улыбаюсь в ответ:

— А тебе что? — руки сами лезут под его толстовку, забираются на спину, к лопаткам. Бессовестно льну к нему, будто знаю, что в чём-то виновата и заранее вымаливаю прощение.

— Ты — моя! В курсе? — припечатывает Вампир своим красивым шёпотом. Ах, мурашки по коже. Ну он просто треш как хорош.

После него на Великого даже не гляну. надеюсь.

— Н-да? — всё же мурчу, подливая масла в огонь.

— Нда! — ещё более категорично парирует Вампир.

— И кто тебе это сказал? — мой шёпот еле слышим, потому что утыкаюсь ему в шею и оставляю на ней короткие, жалящие поцелуи. Медленно спускаюсь ниже, к ключицам. Дальше не даёт тугой ворот толстовки.

Разочарованно стону.

Кажется, я так хорошо знаю запах Вампира, что он мне уже везде мерещится. По крайней мере, чувство такое, что он со мной весь день. глюки!

— Ты меня хочешь вывести на откровенность? — он зарывается в мои волосы, целует макушку, лоб, щёки.

— М-м-м, мечтаю об откровенности! — рычу в ответ, прижимаясь к его губам, но он на поцелуй не отвечает. Держится молодцом, и мне остаётся только пожать плечами.

Дурак!

Возвращаюсь к его шее и посмеиваясь про себя, оставляю на Вампире первый в моей жизни засос. Он глухо мычит, коротк отстраняется, а затем меня целует. Крепко целует, со вкусом. Так что голова идёт кругом.

Совсем с ума схожу от него.

Сладкий, сладкий, сладкий Вампир, так бы и съела.

— Н-да?

— Н-да! — где-то я это уже слышала…

— Ты — моя, вот тебе откровенность. Нравится? — внушительно и так, словно гвоздь в стену заколачивает.

— Очень! — киваю с улыбкой.

— И я тебя ни с кем видеть больше не хочу. Нравится? — ещё один гвоздь в разнесчастную стену.

— Безумно! — чуть ли не танцую от удовольствия.

— Я. — он замолкает, снова жадно целует меня, прежде чем оторваться с явной неохотой, — хочу тебя.

— Здорово! — мурчу в ответ и тоже изнывая от желания.

— А ты — меня! — поражает наглым заявлением.

— Уверен?

— Абсолютно, — его шёпот так глубоко проникает под кожу, будто всегда там и был, облеплял мои мышцы, сокращал их, чтобы я дрожала от одного прикосновения рук Вампира, шороха его дыхания.

— Я хочу тебя увидеть.

— Нет.

— Почему?

— Ещё не время!

— А когда оно будет?

— Когда скажу, что пора.

— Ты мной играешь? — осеняет жуткая мысль.

— У нас ролевая и я пока не решил, что между нами будет дальше.

— Тогда, ты прав. Лучше разобраться с собой и решить: зачем я вообще тебе! Зачем ты преследуешь меня?

— Я тебя? — хмыкает Вампир. — Помися, это ты ко мне ввалилась, а потом… потом закружилось…

— Но зачем потом.

— Моё дело позвать, твоё. Ты сама ко мне пришла, — он явно улыбается, а потом снова звереет и хватает за подбородок.

Я уже привыкаю к нашей темноте и мне нравится, что мы с ним в ней видимся. Она будто делает всё волшебным. Обожаю эту таинство между нами, несмотря на то, что страстно хочу знать его имя.

— Пойдёшь на свидание с другОМ? — рычит с чувством. Я дрожу от этого проникновенного голоса\шуршания.

От ужаса смешанного с восторгом.

Вот, блин, мазохи-и-истка.

— А если да, то что?

— Найду его и.

— Ищи, я с радостью посмотрю на тебя днём, трусишка! — и я целую его так, чтобы после того, как сбегу, ещё долго это помнил.

Примечание:

*“целительного м***а”

Тут само собой:

"Целительный молот!"

А вы что подумали??

Жестокие игры… крошка!

Репетиции жду, сидя на всё том же подоконнике. Вампира пришлось оставить, чтобы окончательно не сойти с ума и не отдаться ему прямо под лестницей.

Нет уж, меня он не получит, пока не увижу лица, это точно! И почему-то тот факт, что я

— его, даже не пугает нисколько.

А вот идти к Великому на свидание — волнительно. Но пойду. Это спор! Это не что-то рядовое… И мне нужен только поцелуй. Чмок — и всё.

И может Вампир заревнует так сильно, что. найдёт меня.

Мысль о ревности, о том, что я с помощью милого, невинного мальчика-гея выведу на чистую воду мальчика из кладовки, настолько привлекательна, что я аж подпрыгиваю в нетерпении.

Наконец-то всё и сложилось!

Это мой коронный выход, верно?

Наедине… у него! Фильм… один поцелуй! И Вампир придёт, чтобы отобрать меня у Великого! Вот тут-то я обоих и прижучу! И Валикову заодно.

Спрыгиваю с подоконника, когда вижу на горизонте сверкающую лысинку Олежки.

Танцоры начинают разминаться уже в коридоре, и Великий с широченной белозубой улыбкой среди них. На задницы девчонок даже не смотрит, паскуда, а они тут носочки тянут, спинки выгибают, отклянчивая пятые точки.

Даже я, блин, засматриваюсь, а этот ржёт, болтая о чём-то с. Антошкой!

Твою ж. черёмуху.

— Привет ещё раз, — улыбаюсь ему, да так широко, будто меня скрытая камера, установленная Вампиром, снимает.

— Привет, — он приветлив до тошноты.

Ничего, потерплю. Другим же это нравится. Это я — мазохистка чёртова, мне Вампиров из кладовки подавай! А дальше что? Он прав. Жить с Вампиром под лестницей будем? Детишек нарожаем. свадьбу там же сыграем.

Тьфу.

— Ну что? Готов меня учить? — я мак-си-маль-но игрива. Антошка даже рот разевает от удивления. Да уж, от меня никто этой девчачьей кокетливости не ждёт. Вера ж, блин, литературная дева!

— Всегда готов! — Великий в два шага оказывается рядом, крутит моё неповоротливое тельце и нагибает так, что волосы касаются пола.

— А ты ничего! — улыбается он, оказавшись близко, прям нос к носу, как говорится.

И правда, не зря его все обожают. Он очень-очень красивый. У него невероятно правильные, но чуть. распухшие??? губы. Он с кем-то. сосался?