Ирбис - Потиевский Виктор Александрович - Страница 2

Охотник видел, как на уступ поднялась сначала одна, потом зверь забросил и вторую лапу. Человек был в рукавицах, но капроновый трос под большой нагрузкой все равно резал руки, пот заливал глаза охотника. Но вдруг движение застопорилось. Сначала человек не мог понять, в чем дело. Потом понял: ирбис не отпускал ствол дерева. Он еще боялся пропасти и не мог отпустить спасительную сосну.

Охотник ослабил веревку и некоторое время отдыхал, сидя на корточках. Барс лежал неподвижно с минуту, потом вдруг встрепенулся, поняв, что уже спасен, что он на уступе, и сам попятился прочь от обрыва. Шнур уже надо было не тянуть, а только выбирать.

Возле валуна ирбис развернулся мордой к человеку и внезапно замер, словно осмысливая все, что произошло. Он долго смотрел в глаза охотнику, молча лежал на животе и подтянутых под себя лапах, тяжело, измученно дыша. И человеку вдруг показалось, что в зеленых глазах хищника светится недоумение. Может быть, это только показалось...

Охотник извлек острый нож. И в тот же миг зверь глухо зарычал и хрипло кашлянул. Человек знал, что это грозное предупреждение: слишком близко они были друг от друга. Легким движением он перерезал капроновый шнур и стал потихоньку отодвигаться от зверя, все время глядя ему в глаза. Метрах в пяти встал в полный рост, продолжая пятиться от ирбиса, от валуна, от пропасти. Отходил осторожно, чтобы не оступиться, и едва завернул за скалу, остановился. Минуты три переждал. Когда снова выглянул из-за поворота скальной стены, снежного барса уже не было видно.

Человек вернулся за рюкзаком и веревкой, осмотрел следы, зверь ушел шагом по скальной тропе вверх, дальше в горы. Он вгляделся в круглый след высокогорной кошки и, хотя видел и знал подобные следы, все равно удивился: след был не меньше чайного блюдца. Долго рассматривал отпечаток - круглая мохнатая ступня плотно ложилась в снег, цепляясь за него мехом, шерстинками, врезаясь крупными когтями. "Получше любых горных ботинок, - подумал охотник, - и как же он умудрился сорваться? Теперь погуляет с веревочкой. Да нет... Перегрызет, пожалуй, сегодня же".

Он встал, подошел к месту, где зверь прыгнул, охотясь на козла. Достал рулетку, измерил длину прыжка ирбиса. "Ого! Почти одиннадцать метров! Ирбис - известный прыгун".

А снежный барс в это время шел по узкой козьей тропе, не замедляя шага, не останавливаясь. Солнце уже поднялось над вершинами, яркий горный день начался и, отражаясь в снегах, сделал их из синих желтыми. Ирбис шел. Ему уже не хотелось охотиться, он не чувствовал голода, хотя давно ничего не ел. Только усталость, непривычная для сильного тела, отягощала его лапы, спину, хвост... Он хотел уйти подальше от того страшного места, от той туманной бездонной пропасти. Как будто не было перед ним сейчас такого же самого обрыва. Как будто вся его жизнь не состояла из бесконечной тропы над пропастью, бездонной и туманной.

(1) Центральный Алтай.