Заберите вашего сына (СИ) - Мелевич Яна - Страница 66

Избитый, тяжело дышащий и едва способный передвигать ноги. Господи, они серьезно собрались нас тут оставить? Я в больничной одежде в мужском сером пуховике, который нисколько не спасал от холода. Ноги уже промерзли в тонких штанишках, даже зимние сапоги не спасли, которые они хотя бы додумались забрать. Семену тоже выдали его вещи, только сейчас они ему не особо помогали.

— Ты серьезно вот так нас оставишь? — выдохнула я с трудом, сглатывая ком в горле от сушняка, мучавшего меня последние пару часов. — Здесь грязно, опасно и Семен может умереть!

Михаил бесстрастно оглядел грязное помещение, где кое-где валялись остатки деревянных клеток, всякий мусор и даже обрывки старых мешков из-под картошки. Рядом валялись полусгнившие от времени и сырости доски — видимо, тут когда-то были или свинки, или коровы. Окна частично закрыты фанерой, частично заколочены. Кое-где разбиты окна, а через щели и дырки в крыше залетает ветер со снегом.

— Что ж, одной проблемой меньше, — улыбнулся Серов совершенно безумно, поигрывая тяжелым ржавым замком. Честно говоря, глядя на него я сомневалась, что он откроется во второй раз.

— И зачем все это? — я кивнула, тихо ойкнув от звона в ушах и резкой головной боли, сдавившей виски.

— Боюсь, вы пока мне нужны живыми. Оба, — развел руками, пожав плечами и совершенно дико улыбнулся.

Прикрыла один глаз, чувствуя, как шапка спустилась почти на глаза. Черт, и не поправить даже. Руки намертво скованны, любое резко движение — тяжелые браслеты затянуться сильнее. Уже пробовала. Настоящие, полицейские, не подделка из секс-шопа.

Он вышел, а под подошвами его ботинок хрустел мусор, снег и разбитое стекло. Я прямо порадовалась, что нам хотя бы кинули старую шубу, на которой мы сейчас сидели. Потому, когда лязгнул замок, поежилась и попыталась устроиться с комфортом.

Не зря бабушка мне всегда говорила, что паника — верный путь к смерти.

А я очень хочу паниковать. И рыдать, и плакать. И к Амиру. Буду долго-долго просить прощения и клясться больше никуда без его ведома не ходить. Займусь бьюти-блогом, рожу ему прекрасных кавказских сыновей — в количестве две штуки. Нет, три. И девочку, обязательно. Все мужчины любят девочек, назову ее Аврора, буду любить, холить и лелеять. Запрещу заниматься журналистикой…

Первая слеза скатилась по щеке и тут же оказалась подхвачена ледяным потоком, проникшим внутрь. Затем вторая, по коже прошел холодок, а я сама тихо всхлипнула и уткнула в скованные руки, поднятые немного над головой.

— Лилия… Дмитриевна, — с трудом выдохнул Семен, едва способный приоткрыть опухший глаз. Он смотрел на меня так уверенно, будто сейчас встанет, порвет наручники и всех тут раскидает. От его вида мне еще хуже, и я всхлипнула громче. — Не плачьте…

— Если я умру, пообещай, что скажешь барану о моей любви, — проскулила я в отчаянии, вытирая о грязный рукав лицо, пытаясь рассмотреть хоть что-то в бесконечном соленом потоке. — И пусть не называет дочку Лилией. Имя неудачное.

Он усмехнулся разбитыми губами, едва качнув головой и тут же поморщился от боли. Как минимум у него отбиты ребра, хорошо если не сломаны. Они ведь могут проткнуть легкое и тогда смерть наступит очень быстро. Одно плечо явно выбито, многочисленные гематомы и скорей всего сотрясение. Но Семен держится. Чуть-чуть улыбается кровавой улыбкой, пытаясь меня ободрить.

— Шутите, да? — хрипло спросил мой охранник, сплевывая кровь и пытаясь смотреть на меня относительно здоровой стороной лица.

— А что делать, все Магазинчиковы такие. В любой ситуации ищи позитив, — фыркаю вместе со слюнями, пытаясь сдержать очередной речной потоп.

— Он вас поэтому и любит, — тихо ответил Сеня, а я только с тоской огляделась вокруг, стараясь совсем не думать об Амире.

Любит? Да, любит. Именно поэтому так орал, пока я дура не слушалась. И умолял меня быть осторожнее, поклявшись все решить. Но мне же нужна была сенсация, приключения, мать его статья! В лучшем случае я быстро закончу с пулей в голове, а в худшем — повторю судьбу отца. Причем не факт, что меня найдут даже спустя год.

Какой шанс, что нас найдут в глухой деревне, куда мы добирались на двух здоровенных машинах с огромными колесами? Вездеходы или снегоболотоходы. Как их назвал радостно Миша, едва вытащил меня полусонную из машины, пытаясь запихнуть в салон этого четырехколесного монстра с высокой посадкой. Я не дура. Такие машины в любом автосалоне не продаются.

С Мишей я успела насчитать еще трех человек. Причем парочка были из охраны Амира! Они остались на трассе с микроавтобусом, а двое с нами — салоны этой махины были рассчитаны на двух человек плюс багажник.

Через заснеженный лес, добираясь до поселка Красная гора, нас качало будто при десятибальном шторме. Деревню толком рассмотреть не успела, не считая несколько полуразвалившихся домиков, из которых только пара-тройка были в годном состоянии. Видимо использовались дачниками в летнее время. И еще один дом, из трубы которого шел дым. Он находился в отдалении, и именно к нему мы направились. Огорошенный частично обвалившимся забором, рядом с сараем, он видимо был тем самым местом, откуда свидетели видели загадочный дым и писали о нем.

Внутри мы так и не побывали. Но по состоянию он выглядел лучше и новее тех домов, что располагались в основной части заброшенного поселка. Видимо там была база, может основное место сходни. Не знаю, никто ведь не удосужился с нами поговорить.

Рядом раздался очередной хриплый кашель, а я попыталась отвлечься на анализ происходящего вокруг, периодически нервно покусывая пересохшие губы. Какова наша роль в этой игре? Михаил будет шантажировать Амира мною? И почему он так в него вцепился? Почему мы ничего не смогли найти на него, его точно проверяли. Однако больше меня волновало другое: сумеет ли Амир понять подсказку? Найдет ли цветок, додумается. Не знаю, хоть что-то!

— Амир Давидович, наверное, думает, что я облажался, — выдохнул Семен рядом, выпуская облачко пара. Губы у него побледнели, сам он выглядел совершенно нездоровым. Еще немного, кажется, вот-вот откинется. Нет-нет, не вздумай умирать, не дам.

— Баран Баранович ничего не подумает. А подумает — я ему на рогах химию сделаю, — буркнула я, лишний раз дернув руками.

Наручники затянулись сильнее, а холодный металл врезался в кожу, отчего я зашипела. Чертова деревяшка, несмотря на хлипкий вид, совершенно не поддалась. Черт, почему в сериалах все так просто? Хочу быть Гудини, или кто там из наручников выбирался?

Мне снова захотелось плакать, истерить и проситься на ручки к маме с бабушкой. Вот только нельзя, если я сейчас поддамся этому, не смогу придумать хоть что-то. Давай, Магазин, скрепи мозгом! Эх, бабуля, вот она сейчас весь город на уши поднимет.

Представила на минутку, как бабуля моя Серова к стенке ставить и из ружья в нем дырки делает — прямо полегчало. И мама обязательно бы подключилась, Давид Джумберович, Амир… Стоило только вспомнить этого упряма чернявого барана, снова дурно стало и реветь захотелось.

— Сильная вы, Лилия Дмитриевна, — подбодрил меня Семен, уткнувшись лицом в руки. — Держитесь… — раздался глухой голос, на что у меня вырвалось нервное:

— Ха!

В этот момент замок заскрипел снова. Снаружи кто-то некрасиво матерился — бабушка бы за такое рот с мылом промыла и зачитала бы правила поведения настоящего пионера. Замок поддался, дверь со скрипом отворилась, впуская ледяной воздух в пустое помещение и гоняя по углам грязный мусор. Стоило нежданному гостю переступить порог, как я мгновенно узнала в мелкой худой девице Олесю. Она жалась, оглядывалась и как-то опасливо смотрела по сторонам, явно чувствуя себя неуютно в подобном месте. Готова поспорить, меньше всего ей сейчас хотелось находиться тут.

— Меня попросили принести вам воды, — фыркнула она, как можно более независимо, поднимая руку с зажатой в ней бутылкой. Я только тихо фыркнула. Вода, тоже мне благодетели!

— Попросили или приказали? — краем глаза заметила, как Семен качает головой, будто пытаясь убедить меня помалкивать. Сама Олеся вздрогнула и недовольно зашипела: