Заберите вашего сына (СИ) - Мелевич Яна - Страница 58

— Ты чего?! — отмахнулся от огромного листа пальмы в приемной, куда вышел за помощницей, дабы взять все необходимое к совещанию.

Не говоря ни слова, следователь поднял смартфон, удерживая его горизонтально, и я увидел стоп-кадр журналистских съемок с какого-то места происшествия. Даже не успел задать вопроса, когда он ткнул пальцем в экран.

«Срочные новости: сегодня утром неким неизвестным был обстрелян автомобиль известного бизнесмена Алексея Германовича Циркова. По предварительным данным, преступник появился в тот момент, когда мужчина выходил из собственного дома в окружении охранников…»

Мне казалось, что в этот момент кто-то выбил почву у меня из-под ног. В ушах зашумело, отчего я не до конца расслышал слова ведущей, зато отлично рассмотрел расстрелянный автомобиль, видел разбитое стекло и сотню людей, снимавших происходящее на телефон. Вокруг суетилась полиция, журналисты и просто проходящие мимо люди. Лишь спустя мгновение я почувствовал, как Оленев тряхнул меня и произнес:

— Мне сейчас позвонили из управления. Теперь им придется шевелиться быстрее, Цирков в тяжелом состоянии в больнице, как и двое его охранников. Остальные отделались легкими ранениями. Так что…

Он замолк, пристально посмотрев на меня, а затем тяжело вздохнул, проговорив:

— По-моему они вовсе не за землей гонялись, Доронов. Наш преступник гоняется за всеми, кто был связан с «Зеленым слоном».

Глава 31

Лиля

Несколько недель полной тишины и изоляции. Будто «слоники» дружно ушли в тень, спешно бросив своих товарищей. Хозяйка салона эскортниц, которой заплатили за ложные обвинения. Менеджер Ярицкого, достающий своему подопечному и его подруге наркотики через «Зеленый слон». Все эти люди исчезли, бросили свое имущество и сбежали. Жанну и Влада ждал приговор суда. Пока они теплились в СИЗО на пару месяцев. Первый обыск их квартир ничего не дал, зато со второго нашли. У меня есть по этому вопросу претензии, но кажется, эту парочку все устраивало. Поскольку ни сдавать свои контакты, ни рассказывать о происходящем они не собирались — их ждал реальный срок.

Двести двадцать восьмая статья от трех до десяти лет за хранение особо крупной партии, употребление и возможное изготовление. Я не верила, что все так просто. А еще не понимала, почему они так поступают. Влад Смольчук — умный, хороший парень по заверениям друзей и родни, его бывшая девушка в трансе, родители в шоке. Явно ввязался в эту мутную историю не сам.

Жанна Липкова — темная лошадка. Рыжеволосая эскортница из милой дурочки превратилась в прожженную гадину. По словам Амира, когда он с ней встречался, она не сказала ничего. Лишь только упомянула, что стоило сразу помочь им похитить его.

Дурь — одна сплошная дурь.

А теперь еще расстреляли машину Циркова. Какого черта происходит?

— Что за родители, которые не знают, чем занят их сын? — фыркнул Ибрагим, едва мы подъехали к серой пятиэтажке. Я задумчиво отстегнула ремень безопасности, повернувшись к другу и заметив его внимательный взгляд.

— Я сама пойду, — решительно заявила я, распахивая дверь и выходя из маминой машины.

Во дворе родного дома Влада было почти пусто. Сейчас разгар рабочего дня, а на улице довольно прохладно. Мамочки с детьми — редкие гости на улице сегодня. Не считая парочки гуляющих дам с колясками, трех подростков, которым ни снег, ни ветра не помеха — остальные либо на работе, либо дома грелись у окон.

Возле подъезда с домофоном встречаю привычный для подобных мест квартет — старушки-надзирательницы. Они замолкают ровно тогда. Когда я подхожу к двери и набираю номер нужной квартиры, выданный мне Бубликовым. Насколько я знаю, полиция уже побывала тут, но соседи сказали, что они уехали. Куда, никто не знает. Мол, собрались, не в курсе зачем. Типичная ситуация для людей: жить на одной лестничной клетке и не особо общаться друг с другом. Своих забот полно.

Попытка не пытка, тем более не очень-то наши доблестные полицейские старались, судя по всему.

— Девонька, а ты к кому? — интересуется старушка у правого края лавочки — такая, в цветном платке поверх теплой шубы. Смотрит, прищурившись из-под низко надвинутой шапки и ждет моего ответа.

Сначала хотела отбрить, но затем резко повернулась к старушенциям и улыбнулась, как можно добрее, сделав решительный шаг. Моя бабушка всегда говорила, что двор — это место незабываемых встреч и познавательной информации. Особенно, если там есть бабушки. Каждая Марья Петровна была в курсе последних событий, происходящих в доме. Вплоть до: кто какую собаку завел, и Манька с Ванькой развелись из-за Ольки с пятого подъезда.

Здесь картина примерно та же. Валентина Семеновна, Галина Владимировна, Радмила Олеговна и Зоя Константиновна были оплотом этого дома. В этой сталинской пятиэтажке они знали всех и вся. Каждая, наверное, еще видела царя и пережила временное правительство поэтому сухопарые старушки, кутаясь в свои теплые шали да приподнимая ворот дубленок, готовы поделиться всем, чем могли. Главное знать, как спрашивать.

— Так уже года три, как съехали, милая, — сообщила мне Галина Владимировна, которая я согласилась щедро смотаться за ветчиной в соседний гипермаркет.

— Ага, Владка-то помним, тихий ребеночек был. Почти ни с кем во дворе не общался, — мотнул головой Радмила Олеговна, потянувшись в пачке семечек, заботливо открытой Ибрагимом. Мы переглянулись, позволив литься из их уст потоку слов, рассказывающего о детстве и отрочестве маленького несчастного мальчика Владислава Смольчука.

Валентина Семеновна вздохнула. Подозрительно покосившись на нас из-под очков, спросив осторожно:

— А вам вообще зачем? Чай полицаи тут ходили, вынюхивали у соседей, а к нам не подошли, — ревниво отозвалась она, а остальные бабушки закивали ей в унисон. Им видимо было обидно, что их никто не спросил. Но журналисты не полицейские, мы если не в окно — так на чердак.

Шмыгаю носом, сунув озябшие руки в карманы пуховика и улыбаюсь.

— Нет-нет, мы не из полиции, — мотаю головой.

— Да уж явно не оттуда, фыркнула Зоя Константиновна. — Повидала я на своем веку служивых. Даже этот абрек. — кивнула на Рязанова, отчего тот обиделся. Открыл было рот, но я спешно наступила ему на ногу.

— Мы просто журналисты. Вы же знаете уже, Влада посадили в тюрьму, — поспешно ответил он, сверкнув в мою сторону черными очами. — Хотим знать о нем побольше, сами понимаете, пресечь в случае чего полицейский произвол.

Выпучиваю на парня глаза, но бабушки внимают с интересом и кивают одна за другой. Будто воробьи шумят, начиная разглагольствовать о продажности власти, силовых структур, президента и партии. Мол, вот, при СССР…

Приходится вернуть их с небес на грешную землю, где правит демократия и капитализм. И нам наконец удается добиться внятного рассказа о Смольчуке, который оказался и правда приличным парнем.

— Вот не верю я в это, он хороший парнишка, — мотнула головой Зоя Константиновна, а остальные бабушки ее поддержали. — Он же, как мамка его, Ленка, заболела раком, все делал. Хватался за любые подработки, с этими психами, ряженными перестал общаться. Наркоманы какие-то, точно говорю.

— Да, наркоманы!

— Как есть сумасшедшие!

— Мультики смотрят в двадцать лет. О стране думать надо, а они всякие аминэ смотрят! — наперебой твердили старушки, а я Ибрагим, вежливо кашлянув, поправив:

— Аниме, наверное.

— Да, итит его разница. Один черт от Лукавого, — отмахнулась Галина Владимировна, поджимая тонкие губы. — Эти глупые мультики всяких бусурман совсем голову задурили. Бегал тут в обтягивающих штанишках цветных с мечом наперевес, — фыркнула она громко. Поправлять и говорить о том, что любил Влад комиксы я не стала. Просто внимательно слушала, дождавшись того, что мне было важно.

— Так вот, — подхватила Радмила Олеговна, встрепенувшись и сплевывая шелуху от семечек в руку, передавая оранжевую пачку дальше. — Годика три назад связался он с девицей тут одной, поведения не самого тяжелого.