P.S. моей ученице (СИ) - Дэй Каролина - Страница 9

Я просто расслабился, ожидая от рыженькой способ моего усмирения, даже отодвинул автомобильное кресло чуть дальше, дабы позволить ей сесть к себе на колени, только вот девушка не спешила присоединиться ко мне, спускаясь ручками все ниже и ниже, скользя по хлопковой рубашке. Надеюсь, детка, ты не забыла, каков на ощупь мой пресс? Недавно ты осталась им довольна, уделяла много времени моему телу. Как и сейчас, я дал достаточно времени, чтобы изучить каждую мышцу, тебе даже татуировка на груди понравилась, помнишь? Еще как. Твой заинтересованный, даже голодный взгляд говорит об этом.

Игриво взглянув мне в глаза, буквально на пару секунд, она заскользила пальцами ниже пупка, останавливаясь на молнии джинс. Я старался не мешать ей, хотя в голове виделся совершенно другой сценарий. Более жесткий. Резкий. Доминирующий. Но это не суждено воплотить в реальность. Я позволил ей расстегнуть молнию, не остановил шаловливые пальчики, прикоснувшиеся к моему органу через ткань боксеров, а затем отодвинувшие ее, освобождая мою готовую к действу плоть. И я вновь не прервал ее, понимая, что сейчас это единственное средство моего успокоения. Средство, способное заставить в ближайшем будущем мыслить меня здраво и объективно, отключив все эмоции и чувства. Как на старой работе. Как дома во время воспитания провинившейся дочери. Как и сейчас.

Больше я ничего от нее не слышал за исключением тихих полустонов и причмокиваний. Нежными ручками она быстро подняла мой орган в нужное положение, а достаточно пухлые губы умело ласкали его, приводя меня все ближе и ближе к экстазу. Да, эта малышка умела обращаться с мужчиной как следует. Губки рыжей девушки опускались все ниже и ниже, концентрируя внизу живота энергию, готовую вот-вот выплеснуться. С каждым причмокиванием мысли о школе отходили на второй план, с каждым движением умелого языка, ласкающего чувствительные места, я забывал о новом конфликте с нерадивой ученицей. О ней в целом. На странность, все проблемы и невзгоды улетучивались куда-то далеко, опустошая мой головной мозг. В обычные дни я редко мог отвлечься от своей работы или от каких-то других забот, сильно меня волнующих, но умелый ротик рыжей бестии выполнял свою работу на «пять с плюсом». Я больше не зацикливался на расправе своей ученицы, не готов рвать и метать все вокруг. Успокоился, концентрируясь только на приносимом этой потрясающей женщиной удовольствии.

Пика наслаждения я достиг довольно быстро, изливаясь в ее пухлый ротик достаточным количеством семени, чтобы проглотить в один прием. И она проглотила. Не оставив ни единого доказательства моего недавнего экстаза. Развратно обвела языком свои губки, прожигая меня взглядом ярких глаз, способных убить в то же мгновение. Ты была на высоте, признаю. Какую награду ты хочешь за это? Еще один шикарный секс, который я устроил тебе на выходных? Новый «Айфон»? Или что-то попроще? Нет, с «Айфоном» я переборщил. Нас связывает всего лишь секс. Сама понимаешь, через несколько дней мы забудем друг о друге, вдоволь насладившись общением. Хотя я все-таки тебе благодарен за этот минет.

— Спасибо, крошка, — отдышавшись, поблагодарил я девушку, поправляющую свой макияж. Она просто улыбнулась, будто так и должно было произойти. Будто ее главная цель на сегодня — доставить мне удовольствие. Ты точно не занимаешься эскортом? Хотя какая разница? Никакой.

— Ты сегодня свободен? — в ее голосе слышалась заинтересованность. Все-таки хочешь продолжить начатое? Я не против. Абсолютно. Только…

— Мне надо забрать дочь из детского сада, — я не придал своему голосу какой-либо окрас. Зачем? Я не разочарован сложившимися обстоятельствами — спокойно дождусь выходных, да и ей не стоит давать ложных надежд. Они делают с женщинами непоправимые вещи. К сожалению.

— У тебя есть дочь? — выгнула брови дугой. Удивлена? Я, по-моему, тебе еще в клубе об этом сообщил, но ты оказалась столь пьяна, что вряд ли вспомнишь что-то из нашего диалога, не затрагивающее интимные темы или же мой рассказ о том, как я накалывал себе тату на грудь, которую ты так яро хотела рассмотреть в более тихой обстановке. Вряд ли вспомнишь о моей работе учителем и классном руководстве, о вкусовых предпочтениях. Тебе это не нужно, да и мне тоже.

— Тебя что-то смущает? — спросил я, всматриваясь в ярко накрашенные глаза. Я и так знал ответ на свой вопрос. Да, смущает. Еще как. Не хочет нести ответственность за чужого ребенка. Не хочет обременять себя «личинкой», хотя я даже не настаивал на этом. И не буду. Только вот такие, как эта рыжая мыслят не так, как я. Пугаются. Думают, что я хочу навязать им общество своей дочери. Перебьетесь! Я близко к ней не подпущу таких, как вы. Я же не баба, ощущая себе халявную крышу над головой — сам прогрызал себе путь к нормальной жизни. Я всегда справлялся один. Без женщины. Без Таси.

— Нет, — вранье, хотя, наверное, она надеялась на мою наивность. Дурочка. — Знаешь, я позвоню тебе вечером, как буду готова. До встречи, — мимолетом она поцеловала меня в щеку и вышла из машины. Слилась. Жалко, конечно, терять умелый ротик, но такова судьба. Тут ничего не поделаешь, к сожалению.

Вряд ли мы встретимся вновь. Хотя нет, не так. Мы больше не встретимся, если, конечно, судьба не распорядится иначе. Я не верил в судьбу. Все это бабская хрень, которой они хотят оправдать тот или иной поступок. Судьба. Ее нет. Она не распоряжается жизнью других, не дает права сваливать свои предрассудки на нее. А если такое происходит — мстит. Как это случилось со мной. С моей семьей. Наверное, именно сложившиеся обстоятельства после рождения Ани заставили меня задуматься о смысле жизни. Наверное, тогда я решил двигаться вперед не только ради себя, но и ради маленького комочка, требующего внимания и любви. Жаль, что она не узнает о своей матери. Жаль, что больше никогда не увидит ее рядом. Только на фотографиях.

За своими воспоминаниями я не сразу заметил быстро летящее время. Не сразу почувствовал, как одинокая парковочная зона наполнилась учениками, желающими подышать свежим воздухом или же сделать перекур. А мне предстоял урок с одиннадцатым «Б». Только вот я не спешил заходить в здание, понимая, что ничего хорошего там не ждет. Кроме одного незавершенного дела.

Даже после первоклассного минета я не мог забыть о пощечине девчонки. Но надо отдать должное Лиде. Своим действом она заставила меня мыслить здраво, а не действовать на эмоциях. Теперь я в состоянии более-менее рассуждать объективно, не поддаваясь своей вспыльчивости. Во время «окна» я понял одну важную вещь. Как бы меня не задел поступок малявки, я должен выяснить причину такого поведения. Причину ее злости и агрессии в мою сторону. Возможно, я просто попался под ее плохое настроение. Или нет? Странная она. Сафронова. Хочется ее убить и пожалеть одновременно. Ангел и демон в одном лице. Лживость и честность. Ложь во благо? Во благо чего? Моего спокойствия? Вряд ли оно настанет, тем более в роли классного руководителя выпускников школы.

Как я и предполагал — ученики резвились по этажам, снося буквально все вокруг, а воркующие до этого прекрасные особы устремили взор на мою персону. Я настолько привлекателен? Спасибо, девочки. Я польщен. Но сейчас мне не до вас, простите. Хотя некоторые вряд ли смогли прочитать мои мысли. К сожалению.

— Ой, Станислав Родионович, что у вас тут? — внезапно спросила у меня девочка девятиклассница, показывая на левую щеку. Ничего, деточка. Тебя это не должно волновать. Думаю, тебя не особо обрадует, что учителя ударила девушка. Причем такая же школьница, как и ты. Да и мне не особо нравится это обстоятельство.

Я не обратил никакого внимания на ее возглас и, проигнорировав вопрос, направился в нужную мне сторону. Идея, пришедшая мне в голову, казалась довольно странной. Да, мог подождать окончания рабочего дня, но я просто зациклился на мысли об этой девчонке. Возможно, меня так сильно задела ее пощечина или же сказанные мной слова оказались уж слишком жестокими. Я просто чувствовал необходимость именно сейчас расспросить об этой малолетке. О Сафроновой. Я не успокоюсь, пока не выясню все вдоль и поперек. И единственный человек с неизменимым — по крайней мере на этой неделе — пучком темных волос на голове, который мог знать о ее сегодняшнем поведении больше, чем кто-либо другой, только что спустилась на первый этаж, витая в своих мыслях.