Стрелок (СИ) - Черная Лана - Страница 73

На глазах проступили слезы. Никогда не думала, что порча одежды меня так расстроит. Просто все так навалилось в последнее время. Столько всего произошло за какие-то считанные месяцы, чего за всю мою сотенную жизнь не случалось. Все так запуталось, и я не знала, как выпутываться из этого хаоса. А тут еще Каролина подкинула задачку. Стоп! Я хлопнула ладонью по лбу, наконец, разгадав поступок Лины.

Она спасала меня. Знала, какую роль играют эти проклятые амулеты. И о нашей неразрывной связи с Максом тоже знала. Я же сама ей рассказала, когда говорила о камне Варды. И книгу она наверняка прочла тайком от Клима. И в тех рукописях было еще что-то, кроме древних прорицаний. А иначе как бы она узнала об обратной силе этих четырехлистников и связала воедино Стрелка, Румина и Макса. Кто-то подсказал ей. И я больше, чем уверена, что весь этот спектакль разыграл Макс. Я не понимаю, каким образом, но он знал, что Лина появится в Австрии, и подготовился к ее встрече с нашим прошлым. Именно он нашел способ передать ей медальон, который не снимал с самого рождения, и который не сорвала бы никакая сила, кроме его собственных рук. Странно, что я раньше не обратила на него внимание. Ведь благодаря одной только этой вещице я никогда бы не спутала Макса ни с кем другим. Не забыла бы, что Марк Йенсен одно из его имен. Но я прежде не видела, чтобы Макс носил амулет. Значит, он с самого начала знал, кто я. Думал, что я играю с ним и подыгрывал мне. Какими же глупыми мы были. Как наивно доверяли тому, кто предал нас обоих. Сначала накрепко сцепил наши и без того связанные судьбы, а потом разрушил их. Он даже не пожалел родного сына, что уж говорить обо мне, укравшей у него душу. Как же я раньше не догадалась, что Кирш все подстроил. Начиная с нашей первой встречи, когда Макс еще был ребенком. Он намеренно подарил мальчику талисман, точную копию которого носила я. Хотел, чтобы мы стали неразлучны. Чтобы один держал под контролем другого. Поэтому я так легко находила Макса в самых невероятных местах и всегда остро ощущала, что происходит с ним, даже если нас разделяли миры. Поэтому Макс без проблем отыскал меня, когда я, будучи Мирандой, сбежала от него. Кирш погубил нас обоих. Неужели такова цена его души? Жизнь родного ребенка? Нас с Максом изначально обрекли на смерть. Но разве Киршу неизвестно, что если погибнет один из нас, то умрет и другой? Зачем ему наши души?

И ответ напрашивался сам собой — он заодно с Шиезу, который намерен открыть врата в Царство мертвых. Киршу все равно, кто мы. Ему неведомы ни любовь, ни жалость. Ну разве он виноват, что Стражами самых могущественных граней камня Варды оказались именно мы? Его единственный сын и бывшая любовница. Теперь понятно, зачем Климу понадобилась моя подвеска. Он возвратил хозяину его душу, томившуюся в магической тюрьме. Но ведь моей он не получил. Выходит, Каролина говорила правду. Клим действительно не с ними. Какую же еще игру ведет мой старый знакомый?

Сколько я знала Клима, в его жизни была лишь одна цель, — отомстить убийцам своей семьи. Парадокс заключался в том, что Клим служил Шиезу, который и устроил показательную казнь его жены. Я никогда не понимала, как он мог хладнокровно убивать для того, чьей смерти желал больше всего. Что вообще его удерживало в свите Шиезу? Как он мог отомстить за своих близких, если Шиезу всегда знал о намерениях моего напарника? Значит, Клим был заодно еще с кем-то, гораздо могущественней своего босса. Но с кем?

И что могло быть предметом договора? Если смотреть в свете последних событий, то единственное, что Клим мог предложить своему союзнику, — воскресшую Хельгу. А я знала только одно существо, кому по-настоящему дорога эта женщина. Люций.

Ох, и вляпалась же я! Я думала, от меня многое зависит, а оказалась разменной монетой. Маленькой пешкой в большой игре Богов. В игре, которую не в силах предсказать ни один пророк. Прав был Клим. Не существует предопределенности. Мы сами творим собственную судьбу, просто порой наши поступки продиктованы чьим-то советом или слепой верой в предначертанное. Все можно изменить, даже неизбежность. И Клим это доказал в нашу последнюю встречу.

Шатаясь от усталости и неугасающего озноба, прислонилась к шершавому стволу красно-рыжего клена. Над головой висело тяжелое молочное облако марева. И оно жило! Неустанно перетекало из одной формы в другую, окатывало меня своим ледяным дыханием и тихо говорило. Но не со мной. И вдруг…

Рваные туманные полосы, растянувшиеся через весь парк, начали уплотняться. Они сплетались, облекались

в призрачный силуэт. Сначала на лиственном покрывале появились босые стопы, слегка прикрытые белоснежным шлейфом. Потом из дымки ветер выткал стянутый узким лифом тонкий стан, изящные руки в кружевных перчатках, исцарапанные узенькие плечи. Вот из тьмы проявились вьющиеся седые волосы, струящиеся в морозном вихре подобно водопаду. И наконец, я увидела красивое неживое лицо.

Вдох, и дух очутился совсем близко. Я отступила, поежившись от страха, когда узнала в выступившей из тумана мертвой женщине Каролину. Ее яркие красно-коричневые глаза смотрели на меня с тоской и непониманием. В ее взгляде я увидела дикое желание мне что-то сказать, но, увы, у нее не было рта. Она протянула ко мне руку. Я сделала еще один шаг назад. Между собой призраки общаются ментально — мысленно, глядя друг другу в глаза. Но чтобы поговорить с живым, нужно его коснуться. Однако любое подобное прикосновение чревато смертью живого или умершего. В данном случае либо я стану частью тумана, либо мертвая Каролина растает во мгле, как снег весной. Мне не хотелось ни того, ни другого. Дух же продолжал наступать. Он шевелил длинными пальцами, пытаясь достать меня, босые ноги едва не наступали на кроссовки. Меня била крупная дрожь, подошвы скользили по влажной листве. Нужно было бежать без оглядки, но я не могла оторвать взгляд от темных глаз, наполненных нестерпимой мукой. В итоге я поскользнулась и рухнула наземь. Каролина нависла надо мной. Закрывшись от призрака руками, я отчаянно вспоминала все известные мне отпугивающие знаки или слова. Но ничего не приходило на ум, словно кто-то стер все мои магические навыки.

Я уже ощутила, как щека покрывается мелкими трещинами, будто лопнувший лед. Услышала в своей голове далекое: Сын, — как внезапно поднялся ураган, воронкой закружил листья, отгородив меня от Каролины. Колючий ветер хлестал по щекам, швырял в глаза острые капли бури, выталкивал меня из парка.

Я упиралась, цеплялась пальцами за вязкую землю, ломала ногти о твердые стволы деревьев. Но стихия не сдавалась, грубыми толчками отбрасывая меня в дымчатую пустошь. Мир перестал существовать. Все предметы слились в единую бесформенную массу, словно размазанный на холсте рисунок. Ураган звенел в ушах металлическим скрежетом, воровал дыхание и саму жизнь. Не в силах сопротивляться я упала навзничь, утонула в сухих резных листьях.

Серое осеннее небо, пронизанное ослепительными вспышками грозы, стало последним, что я видела.

Реальность исчезла.

А когда я снова открыла глаза — над головой висело тоже живое сизое марево и что-то холодное тыкалось в плечо. Я повернула голову и обомлела — рядом лежал матерый белоснежный волк. Его острые уши напряженно топорщились, в синих глазах таяли снежинки, из горла доносился тихий устрашающий рык, а на массивной шее перетекал змеей дымчатый ошейник.

— Ты… — выдохнула я, пальцами осторожно коснувшись его холки. Погладила. Волк дернул ухом и снова ткнулся носом в руку. Влажный и холодный.

— Как ты здесь оказался? — я заглянула в его умные глаза, пытаясь найти ответ, как раньше. Но тщетно. Либо зверь не хотел со мной разговаривать, либо что-то сдерживало его. Ошейник!

В прошлую нашу встречу на волке не было ошейника. Только так он мог со мной разговаривать. Только так его сущности были неразделимы. Значит, кто-то разорвал эту связь. Кто? Зачем?

Волк зарычал и одним резким движением перепрыгнул через меня. Я резко вскочила, а за спиной туман зашипел и отпрянул от дикого и, несомненно, живого зверя. Шорохи рассеялись, марево сгустилось отдельными облачками, пропуская неестественно яркую для этого места синеву неба.