Стрелок (СИ) - Черная Лана - Страница 35

Пришла в себя только когда рухнула на землю с взбрыкнувшего подо мной единорога. В тот же день я была отправлена домой. Облегчение настало, когда я оказалась в спасительной роскоши Замка Грез, в котором прошло моё беззаботное детство.

Однако слова матери, самой могущественной волшебницы во всём королевстве оказались острее любого меча.

Ты не оправдала надежд королевства и навлекла беду на детей Варды! — её высокий голос звенел в каменных стенах дворца и терялся в высоком потолке, сияющем сотней драгоценных камней. Голос повелительницы, что заставлял в страхе и повиновении склонять головы или падать на одно колено всех, но не меня. И за эту непокорность я часто расплачивалась табу на свободу.

Я расстроено вздохнула, вытаскивая себя из плена воспоминаний, рванула воротник белой тонкой рубашки. Перламутровые пуговицы бесшумно рассыпались по нежно-зелёному ковру. Лёгкая ткань разлетелась в стороны от дыхания весеннего ветра, блуждающего по душной комнате, и обнажила высокую грудь. Усмешка искривила губы, а руки содрали с тела ненужную ткань. Гордо вскинув голову, оценивающе разглядела идеальное тело, отражающееся в зеркале. Кожа цвета жасмина сияла в рассеянных лучах полуденного солнца. В пупке поблёскивал звёздным светом драгоценный камушек неизвестного происхождения, подаренный мне матерью при рождении. На упругую уже не детскую грудь падали кудрявые волосы алого цвета. В раскосых изумрудных глазах, окаймлённых густыми ресницами, плясали игривые огоньки в предвкушении новых приключений.

План побега из дворца я уже придумала, осталось дело за малым — пережить долгожданную аудиенцию и воплотить его в жизнь. А для этого нужно хорошо выглядеть перед матушкой, я бы даже сказала неприлично хорошо. Уверенно пересекла спальню, расписанную искусными художниками, и лёгко распахнула дверцы гардеробной, заполненной сплетёнными из лозы куклами, на которых были надеты роскошные наряды. Платья, которые я ненавидела и одевала лишь по велению королевы. Комната была несколько меньше спальни и полностью зеркальна. Здесь пахло мятой и дождём… Любимый аромат, с огромным трудом сохраненный в тканях одежды. Множество вечерних нарядов из кружев и шелка завораживали, манили изобилием драгоценных камней и жемчугов. Но меня интересовало только одно -

длинное персиковое шелковое платье, расшитое серебряными и золотыми нитями, образовывавшими узор из переплетенных ветвей и цветов.

Тот самый наряд, в каком я впервые предстала перед Киршем.

Решение матери было непоколебимым — путевка в Долину Вечной Весны.

Это было княжество далеко на севере Варденхейма, окружённое грядой непроходимых гор и отвесных скал. Княжество отшельников и изгнанников. Место, где под одной крышей могли безмятежно сосуществовать вардан и эрул, человек и тарина. Здесь мирно соседствовали сверкающие березовые рощи с идеально ровными стволами цвета слоновой кости, чёрными полосами-родинками и прохладные леса, не пропускающие солнечные лучи сквозь густые кроны буков, лип, дубов. Только в долине суровые ледники казались хрупкими хрустальными игрушками, переливающимися сотней ярких цветов, а воздух был настолько прозрачен, что даже не зоркий взгляд человека мог видеть блистающие в солнечном свете тонкие крылышки фей.

И в самом сердце долины, вечно благоухающей терпкими ароматами весны, гордо возвышался дворец Иссилен-Нелиси — Лунный Цветок. Зеркальный замок, сотканный из света и магии.

Место моей судьбы.

Во дворце нас приняли радушно. Матушка тут же удалилась на аудиенцию к князю Киршриадину. А я тем временем бесцельно прогуливалась туда-сюда, меряя шагами каждое пространство, куда попадала.

То ли это была огромная картинная галерея, мерцающая в розоватом сиянии агатов. На стенах висели портреты мужчин и женщин, вардан и людей, которые отражались в зеркальных поверхностях напротив, создавая ощущение наполненности зала. Словно здесь собрался весь цвет элиты Варденхейма.

То ли зал славы, пестрящий флагами и гербами княжеств и народов королевства. Здесь были и красные львы, и золотые фениксы, и серебряные драконы со звездными единорогами.

Но больше всего своей красотой поражал тронный зал, рассеченный сетью мелких ручейков. Над каждым водным потоком висел ледяной диск для представителя того или иного княжества с соответствующей геральдикой. Лучи света, исходящего от дисков, переплетались в воздухе, перекидывая через трон огромную радугу. Прозрачные стены обвивали цветущие диковинными бутонами зеленые ветви, сквозь которые проникал едва заметный дневной свет. Касаясь пола, выстланного мозаикой разноцветных стекол, дерзкие солнечные лучи преломлялись в каплях воздуха, рисуя отражение прекрасной красноволосой девы, взор которой устремлялся в небеса. Туда, где стеклянным куполом изгибался потолок, обнажая прелесть небесного свода.

Ощущение величественности и торжественности обволакивало этот зал, равный разве что роскоши королевского дворца.

Это было место Богов, подаренное человеку.

Почему именно ему, человеческому сыну, покровительствовали Высшие? Что такого особенного они рассмотрели в нем, чего не было в детях Варды, в самой королеве?

На эти и многие другие вопросы я не знала ответа до сих пор.

Князь нашел меня на террасе, куда я вышла из тронного зала. Первое, что я почувствовала, покинув зал, был страх высоты, когда под моими ногами внезапно оказалась пустота. Бездна, разделяющая гладь озера и

стеклянный пол, на котором я стояла. Страх сменился трепетом от восторга. Легкий ветерок обдувал лицо, скользя под подол платья, холодя взмокшее тело. Казалось, меня охватила невесомость.

Я словно парила над волшебным озером, формой напоминающим листок клевера. Перегнувшись через бортик, вглядывалась в небесную гладь ниже. И Озеро оживало под цепким взглядом. Так же, как жило Небо. В нем сияло солнце днем. Огромная луна блестела ночью. Там плавали пуховые облака или ползли грозовые тучи. И это не было отражением небосвода или иллюзией. Озеро было вторым небом. Небесами под ногами.

— Озеро Расколотых Небес, — услышала я за своей спиной низкий задумчивый голос и обернулась.

Почва ушла из-под ног. Но спас меня так умело расположенный бортик, за который я ухватилась.

В тот момент я готова была поклясться всем на свете, что передо мной стоял Киршриадин, князь варданский, собственной персоной.

Ему и представляться не стоило. Внешность говорила за себя.

Высокий, широкоплечий, он был непохож на хрупких, изящных вардан. Его крепкое тело дышало силой и уверенностью в собственном совершенстве. Белоснежные, словно облака, длинные волосы, собранные на затылке прекрасно оттеняли его золотистого цвета кожу. На нём была длинная чёрная одежда, по подолу и рукавам которой змеилась вышивка серебряной нитью, с узором из переплетающихся рун и символов. Глаза его горели тёплым ярко-коричневым светом. Спиной привалившись к стене и скрестив на груди руки, он, молча, смотрел на меня.

Насмешливо, но с опаской…

Томас Монфор.

Средние века.

Томас пришпоривал коня. Гнедой копытами взметал дорожную пыль, изредка вставая на дыбы. Он ржал и фыркал, пятился назад. Страх читался в черных, по-человечьи умных глазищах. Но Томас не мог повернуть назад.

Заночевывать приходилось в редких постоялых дворах, в лучшем случае, а то и под открытым небом. Разводя костер и почти не смыкая глаз. Зато Гнедому давалась передышка. Торговые тракты опустели — Томас намеренно свернул на один из них, миновав крупный порт на юге. Ни повозки, ни редкого наездника. Люди попрятались в своих домах, надеясь переждать расползающуюся по стране заразу.

Горели леса. Гнили целые города. Вонь стояла на сотни миль. Густой дым разъедал глаза. Воду отравили мертвецы. Томас видел их, изъеденных черными язвами, сгнивших, обгрызенных серыми крысами. Они плавали в реках, кучей валялись на узких улочках. В деревеньках трупы сжигали. Погребальные костры вспыхивали снова и снова. Их были сотни. И с каждым днем становилось больше. Зараза не щадила никого: ни детей, ни женщин, ни стариков, ни скотину. Пожирала все живое. Томас пытался помочь. Но что может молитва против озверевшей и отчаявшейся толпы? Люди требовали исцелить их! Некоторые падали на колени, моля Господа о прощении. Некоторые смеялись и плевали в лицо. Дети плакали, тянули за сутану, хватали за руки в надежде на исцеление. В некоторых деревнях в нем видели чуть ли не Божьего