Девственница - Деверо Джуд - Страница 46

Джура засыпала с трудом, так сильно было ее беспокойство за Руана — и за других, как она сурово напомнила себе. Она молилась, чтобы ее муж остался в живых. Ему слишком рано умирать. И ему надо, чтобы кто-то защищал его.

В конце концов она заснула, но ей снилось, что Руан мертв, и во сне Джура понимала, что виновата в этой смерти, потому что никогда не говорила Руану, что любит его.

Разбудила ее резкая остановка фургона. Чьи-то руки грубо схватили Джуру за лодыжки и вытащили наружу.

Ултены, подумала она, глядя на маленьких худых людей, толпившихся рядом. На память пришли ужасные истории, которые рассказывали об этом народе. Родители обычно пугали детей ултенами.

Никто ничего не знал о них, за исключением того, что они грязные, жадные, вороватые, непорядочные, и у них отсутствует само понятие чести. В течение столетий другие племена старательно избегали ултенов. Те жили в высокогорье северной части Ланконии, и ни один путешественник не испытывал желания посетить их город. Тем не менее, ходили упорные слухи, что это город неисчислимых богатств.

Сейчас Джура стояла в грязном углу, глядя на своих похитителей, чьи лица не могла рассмотреть под низко надвинутыми капюшонами. К ней подошел старик, протягивая кусок хлеба и чашку с водой. Джура взяла хлеб, оглядываясь по сторонам. Всего здесь находилось четыре фургона, около каждого из которых суетились молчаливые фигурки, закутанные с ног до головы в плащи, но ни одного из других пленников не было видно.

— Где остальные? — Джура с трудом выговорила слова, страх сжал ее горло.

Неожиданно из темноты показался еще один человек, который с силой ударил Джуру по лицу — ей явно приказывали молчать. После короткой еды их с Сайлин опять загнали в фургон.

Путешествие казалось бесконечным, дни сливались друг с другом. Первый день Джура и Сайлин почти не разговаривали. Джура казнила себя за глупость. Если бы только у нее было время, чтобы объясниться с Руаном. Если бы она поговорила с мужем, то сейчас бы ее не преследовали ужасные видения его смерти. Может быть, ей стоило обнять его, когда он плакал. Может быть, это был бы лучший способ. Если только…

— Как ты думаешь, они убили наших мужчин? — прошептала Сайлин.

Джура почувствовала комок в горле.

— Они, без сомнения, хотят иметь женщин-рабов, — продолжила ее подруга. — Брита слишком стара, поэтому они схватили нас.

Джура сглотнула, но это не помогло.

— Да, — ответила Сайлин на свой же вопрос. — Думаю, что они убили мужчин. Иначе они бы поспешили нам на помощь.

Сайлин подождала, пока ответит Джура, но та молчала.

— Никто не слышал, как появились ултены, даже фаренцы, которые стояли на страже. — Сайлин на мгновение закрыл глаза. — Брокейн объявит войну ирлианцам, когда услышит, что его сын мертв. А кто теперь поведет ирлианцев в бой, если и Руан, и Джералт погибли?

Джура зажмурилась, и перед глазами появилась светловолосая голова Руана. Она вспоминала его улыбку. Она вспоминала, как он щекотал ее в их первую брачную ночь.

— Теперь мы никогда не объединим племена, — грустно рассуждала Сайлин. — Вательцы потеряли Бриту, погиб сын Брокейна. — Она сглотнула. — И наш король тоже мертв.

— Остановись, — закричала Джура, — я больше не выдержу!

Сайлин бросила на подругу удивленный взгляд.

— Это что, горе делает тебя такой странной? Смерть Руана…

— Пожалуйста, не надо, — прошептала Джура. Сайлин помолчала.

— Мы должны беречь силы, — наконец проговорила она, стараясь привлечь внимание Джуры к насущным проблемам. — Надо найти способ сбежать от этих людей и вернуться домой. Мы должны рассказать ланконцам, что произошло. Мы объединим племена, чтобы уничтожить ултенов. Мы отомстим за смерть Руана. Мы… — Сайлин поражение остановилась, так как со стороны Джуры вдруг донеслись звуки рыданий. Она никогда еще не видела, чтобы Джура плакала.

Джура пыталась остановиться, но не могла. Она вспоминала каждую минуту, проведенную с Руаном.

— О, Руан, — прошептала она в темноту, — если бы я только могла сказать, как люблю тебя.

Утром четвертого дня фургон наконец остановился. Сайлин открыла глаза, бросив предупреждающий взгляд на подругу. Сайлин пыталась бороться со своим страхом, но Джура выглядела так, словно она уже сдалась. Они не знали, какую участь готовят им ултены: смерть или рабство, но Джуре, видимо, было все равно.

— Мы скоро сбежим, — Сайлин пыталась уговорить и себя, и Джуру. — Может быть, договоримся о выкупе.

Джура молчала.

Им больше не удалось поговорить, так как их вытащили из фургона. Морщась от яркого солнца, девушки оглядывались вокруг. Сайлин была очень удивлена. Судя по тем ултенам, которых они видели, она ожидала, что их город будет таким же грязным. Но реальность оказалась иной.

Они стояли на площади, окруженной опрятными зданиями, между ними пролегали чисто выметенные каменные дорожки. На первых этажах домов находились магазинчики, из дверей которых выходили люди. Чистые, аккуратно и богато одетые люди.

Нет, не люди, подумала Сайлин. Женщины. Везде были одни только женщины, очень мало детей, да и те девочки.

— А где их мужчины? — прошептала Сайлин на ухо Джуре.

Ответа она не получила. Одна из стороживших их ултенок подтолкнула ее вперед, указывая на мешки в фургоне. Сейчас-то было видно, что и стражниками здесь служили женщины.

— Что вы сделали с нашими мужчинами? — спросила Джура.

— Они мертвы, — ответила ултенка на плохом ирлианском языке. — Нам не нужны здесь мужчины. Она снова подтолкнула Джуру и Сайлип.

Обе девушки сильно ослабли после многих дней, проведенных в фургоне, когда они получали всего несколько кусков хлеба в день, но им пришлось перетаскивать мешки из всех четырех фургонов. Пока они работали, рядом то и дело останавливались ултенки, глазея на чужестранок и переговариваясь на своем странном наречии.

— Я чувствую себя, словно скот, которого оценивают по силе, — заметила Сайлин. Ей не удалось ничего больше сказать, потому что одна из ултенок выхватила хлыст, поднеся его к самому лицу Сайлин.

Они затратили почти весь день на разгрузку, затем их отвели в пустой каменный сарай, в котором валялись два соломенных тюфяка. Здание окружали по крайней мере несколько десятков ултенок.

— Джура, — позвала Сайлин, — мы должны попытаться сбежать. Надо объяснить людям, что произошло, пока не началась война. Мы должны найти Яна и… Джура, ты меня слушаешь? Сейчас я не вижу, как можно отсюда выбраться, и я слишком устала, чтобы думать.

— Зачем ты собираешься искать Яна?

— Чтобы закончить то, что начал Руан, — ответила Сайлин удивленно, словно Джура должна была сама догадаться. — Мы обязаны найти способ, чтобы объединить наши народы. Хотя бы для того, чтобы убить этих подлых ултенов.

К ужасу Сайлин, Джура опять заплакала. Сайлин не знала, что делать. Слезы — это то, с чем так редко сталкиваешься в Ланконии. Подумав, Сайлин повернулась на другой бок, стараясь заснуть. Возможно, завтра ей удастся поговорить с Джурой и обсудить побег.

Джура также пыталась заснуть, но мешали слезы. Сейчас для нее ничего не значили ни Ланкония, ни Джералт или ултены. Все, о чем она думала, это о потере того единственного мужчины, которого любила.

— А я ведь даже не сказала ему, — шептала Джура сама себе. — О, Боже, если бы у меня была еще одна возможность. Я бы стала настоящей женой Руана.

Громкий хохот Джералта отозвался эхом во всех комнатах ултенского замка. Три красивые женщины, стоящие перед ним, улыбнулись, глядя на шахматную доску.

— Ты снова выиграл, хозяин, — промурлыкала одна из них. — Которую из нас ты выберешь сегодня ночью?

— Всех, — Джералт никак не мог успокоиться. — Или, может быть, возьму себе новых.

— Мы твои, только скажи, — вмешалась другая женщина.

Дворец ултенов являлся результатом многих веков «заимствований». Мрамор, из которого были сделаны стены, направлялся на строительство собора в Англии. Перерезав стражу, ултены отогнали повозки с камнем к себе в горы. Также они «одолжили» камнетесов, которых после завершения работы сбросили с горы. Ултены походили на муравьев. Они участвовали в каждой битве, и пока сражавшиеся оплакивали мертвых, растаскивали все, что можно унести, а потом отвозили украденное своему королю. В результате дворец оказался набит красивыми вещами.