Айя и Лекс (СИ) - Черная Лана - Страница 41

— Не узнал? Неудивительно. Столько лет не виделись. Я бы тебя тоже не узнала, встреться мы на улице, — она тронула его за плечо. — Это же я, Леся. Твоя сестра.

— Сестра, — эхом откликнулся Сергей, пытаясь понять, кто эта женщина.

— Не веришь? Ну вот, смотри, — она вытянула руку. На запястье болтался потёртый от времени браслет из деревянных шариков и букв: «ЛЕСЯ». — Ты сделал его мне перед уходом в армию, помнишь?

Сергей посмотрел на браслет. Ерунда какая-то. Он с сомнением покачал головой. Ничего подобного он не помнил. Обычная детская побрякушка. Лёха тоже своей сестре делал такой.

Сергей положил нож, открыл кран, умылся. Странно всё выглядело. У родителей он был единственный любимый сын. Почему эта женщина пытается убедить, что она его сестра? Он набрал в ладонь холодной воды, омыл шею. А если это его старая знакомая, какая-нибудь школьная подруга, о которой он успешно забыл? Тогда возникает другой вопрос: что она делает в Лёхиной квартире? Откуда знает, где он живёт? Разве что с Лёхой пересеклась, но тот непременно сообщил бы. Корзин закрутил кран, вытер руку о брюки и посмотрел на гостью. Но даже, если допустить, что Лёха забыл рассказать, а барышня эта действительно Сергея давняя приятельница или родственница, о которой он не знал, всё равно не понять, как она попала в квартиру? Ключи-то у неё откуда?

— А вот это? — она отодвинула воротник водолазки, обнажив шею. На веснушчатой коже красовался длинный косой шрам от уха до ключицы. — Это отец ударил бутылкой, когда маму…Ты потом рассказывал ещё, как меня Ленька Костромин спас. Помнишь, Лёш?

И тут до него дошло. Незнакомка приняла его за Лёху. Тогда многое сходилось. И браслет, и слова о родителях, и сестра по имени Леся. Но Сергей знал совершенно другую Лесю. Только одну сестру друга. И вовсе не эту странную женщину. Но тогда кто она? Что-то упрямо не складывалось в его голове.

— Я в норме, только я не Лёша. И у меня отродясь не было ни сестёр, ни братьев. Так что, подруга, ты явно ошиблась адресом.

— Это вряд ли, — и она положила на стол ключ с брелком в форме игральной кости с одной неровной гранью. — Не верю в иронию судьбы, — криво усмехнулась.

Сергей сел за стол, положив рядом точно такой же ключ. Лёха отдал, когда съехал на новую квартиру. Сергей помнил эти брелки, косо срезанными гранями соединяющиеся в один кубик. Они появились у Лёхи перед уходом в армию. Очередная детская безделушка. Один он нацепил на свой ключ, второй — на сестрин. Сергей собственными глазами видел. Тогда каким образом ключ оказался у этой женщины?

— Откуда?

Если она ответит, значит, не врёт. О том, что брелков два, знали всего трое: Сергей, Леська и сам Лёха. Как и о месте, когда он один подарил сестре.

— Брат подарил, — она обошла стол, опираясь на черную трость, присела напротив. — На вокзале. Перед армией. Здравствуй, Серёжа.

— Здравствуй, Леся.

Они просидели на кухне до вечера. Говорили мало, чаще молчали. Олеся расспрашивала о брате: где он, что с ним, почему она не может с ним связаться? А Сергей разводил руками и не отвечал ничего конкретного. Мол, они поссорились и давно не общались, что частично было правдой. Давать координаты друга он не собирался. Хотел обдумать всё произошедшее в тишине и одиночестве. Вопросов в голове роилась туча, а ответы никак не соединялись в логическую цепочку. И потом, надо было ещё выяснить о цели столь неожиданного визита. Стоит ли вообще беспокоить Лёху. К чему такая срочность? А дело было неотложным — Олеся сама призналась, хотя подробностей не раскрыла. А уходя оставила ему адрес гостиницы, где остановилась, и убедительно просила поскорее выяснить, что с братом и как с ним можно встретиться.

Сергей не спал всю ночь. Думал. Леська, его Леська, звонила с полсотни раз, а он не отвечал. Не хотел ни с кем разговаривать. Леся… Корзин всё никак не мог поверить, что Леська всё это время обманывала его. Зачем? И только ли его? Интересно, а Лёха знает, что пригрел у себя на груди проходимку? Спросить, что ли? И он потянулся за телефоном, но отдёрнул руку. А почему он вдруг решил, что эта Олеся говорит правду?

Сергей длинно выдохнул и взъерошил волосы. Да потому что Олеся рассказывала такие вещи, о которых знали только три человека на планете. О том же брелке, шраме на шее или лечении после смерти матери Тумановых. И ни один из них троих не разоткровенничался бы с кем-то ещё, даже под пытками. В этом Сергей не сомневался. Хотя…

Он стукнул себя по лбу ладонью и подскочил со стула. Олеся упоминала ещё одно имя. Ещё одного человека, который мог быть в курсе всего. Леня Костромин.

Сергей перерыл всю квартиру в поисках старого снимка, на котором была запечатлена их «великолепная семёрка». Нашёл в кладовке на антресолях. На фото семеро подростков, двое из которых очень похожи. Лёха Туманов и Леня Костромин. Они не были даже далёкими родственниками и не дружили особо никогда. Но тот, кто их не знал лично, легко бы спутал, если бы встретил порознь. Вместе их было легко различить, да к тому же Леня носил очки. А в те времена юности с ним ещё и Леська встречалась.

И он когда-то говорил об этом Лёхе. И тот ничего не возразил, хотя должен был. Должен, чёрт бы его подрал! Потому что его сестра не могла встречаться с Леней, да и вообще с кем-либо. В тот год в жизни Тумановых случилась трагедия, и Олеся в больнице лежала, а потом долго в каком-то санатории восстанавливалась. Теперь и Сергей вспоминал то время, и даже редкие поездки с Лёхой в этот санаторий, с которым Костромин помог через отцовских знакомых. Он же, по словам Олеси, спас её от пьяного отчима. И вместе с ним Лёха оказался в одном госпитале перед тем, как вернуться с войны. Об этом Сергей узнал от Леськи в ночь, когда та заявилась к нему в кабинет. А ведь у него даже мысли не возникло спросить о шрамах: куда те подевались? Он даже не вспомнил о них. Ни о чем не вспомнил — Леська просто вышибла из него дух своим признанием. Да и раньше как-то не задумывался о ее прошлом, не интересовался. И внутри ничего не щелкало, не казалось странным, не зудело, заставляя ностальгировать. А теперь вот вспоминалось все с такой легкостью и неотвратимо.

А ещё в Леськиной медицинской карте он видел странные выписки о санаторном лечении, в которых чёрным по белому было написано о быстрой динамике выздоровления. Сергей проверял. Хотел узнать на какой стадии у неё заболевание и прогрессирует ли. И крайне удивился столь чудесному, по сути, выздоровлению от болезни, которая в принципе не излечивается. Леська лишь пожимала плечами. Мол, она не медик, откуда ей знать, что и как лечится. А Лёха вообще сказал, что они намеренно скрыли факт заболевания для Лесиной же пользы. Впрочем, Сергей в такое положение дел не верил. Ну хоть какие-то признаки должны были остаться, а так даже на томограмме мозга, которую Леське делали лет пять назад после нападения каких-то отморозков по её очередному делу, не было никаких симптомов врождённого заболевания.

А может и не было никакого ДЦП? Может, они оба всё это время водили Серёгу за нос? Но зачем?

И если Лёха знает, что Леська не его сестра, то почему подыгрывает в её обмане? А если не знает, почему до сих пор не проверил её биографию? Нет. Сергей мотнул головой. Всё Лёха знает. Не из тех он людей, кто легко забудет родную сестру, чтобы принять за неё другого человека. И обман он вряд ли спустил бы на тормозах. Значит, ему тоже на руку вся эта «замутка» с псевдо сестрой. Для чего или для кого? А может и Лёха вовсе не Лёха?

Сергей подошёл к окну. Светало.

Нет, последнее вообще из области фантастики. Хотя…Он бегло глянул на лежащий на столе снимок. Если только Лёня выдал себя за Туманова. Но как? Ну ладно лицо — они были похожи до невозможности. И с воспоминаниями тоже несложно — Лёха сам мог всё рассказать Лёне, чего тот не знал. Но как быть с врачебными навыками? Ведь все эти годы Туманов был прекрасным хирургом, виртуозом. Каким образом Лёня, если он действительно выдавал себя за Лёху, смог всё освоить, если и близко не учился на врачебном?