Снежных полей саламандры (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 41

Ане вздохнула.

— Ну, сами подумайте. Вы же — генномодифицированная, капитан федеральной армии. Телепат. Как он скажет?

— Логично, — признала Дёмина очевидное.

— Вот. Вы вообще не слушайте, что он говорить будет. Просто понаблюдайте за ним, вы же умеете. И всё станет ясно…

— А почему вы помогаете мне, Анна Жановна? — спросила капитан.

Ане пожала плечами. Потому, что, может быть, хоть кто-то найдёт друг друга и будет счастлив…

— Вы — хороший человек, Катерина. Ничего, что я по имени?.. Разговор у нас просто…

— Ничего, — вздохнула она. — А ещё какая причина?

Ане помолчала. Потом выпалила:

— Отомстить хочу доктору Баранникову! Он же Игорю тогда руки не подал! Он же ему наговорил гадостей всяких. И мне ещё потом высказал, что я, мол, нашла с кем встречаться. С чужаком. С генномодифицированным солдатом. Вот теперь пускай сам…

— Достойная месть! — рассмеялась Дёмина. — Страшный вы человек, доктор Ламель.

— Именно, — Ане поневоле улыбнулась в ответ.

— Это в семнадцать хочется великой любви, — задумчиво выговорила Дёмина. — Так, чтобы пространство скручивалось вокруг самопроизвольным коллапсом. Ну, в четырнадцать ещё. А для жизни нужно другое… Он — хороший человек, в общем-то. Может быть, я смогу полюбить его. Пусть не так, как надо бы, — она шевельнула пальцами, — но, по крайней мере, мы принадлежим к одному биологическому виду…

— Удачи вам, — искренне пожелала Ане.

Доктор Баранников пришёл в космопорт проводить. Один. Он изменился. Чёрные волосы изрядно побило сединой, на переносице собралась глубокая складка, и взгляд стал… более человечным, что ли. Знакомство с ментальными технологиями, как бы жестоко это ни звучало, явно пошло ему на пользу. Ане смотрела на него, пытаясь определить, разговаривал ли он с Дёминой, и к чему тот разговор пришёл, но понять ничего не смогла.

— Возвращайтесь обратно, Анна Жановна, — сказал он. — Ваша ссылка ведь не навсегда…

— На полтора года, говорят, — кивнула Ане.

— Возвращайтесь. Рад буду снова работать с вами.

Она кивнула. А про себя думала, что никогда уже не вернётся. Никогда. Это билет в один конец, однозначно. Как бы там ни сложилось на станции Кларенс, домой, на родную планету, дороги уже нет…

— Я дам самые лучшие рекомендации, — продолжал Баранников. — Документ придёт на ваш терминал в течение дня. Мне нужно сейчас вернуться в Барсучанск, на это потребуется время…

— Не спешите, — сказала Ане. — Он же потом всё равно дойдёт. Так или иначе.

— Да, — кивнул он.

Помолчал, и вдруг сказал с досадой:

— Язык ваш болтливый…

— Вы недовольны? — серьёзно спросила Ане, стараясь не смеяться в голос.

— Сам бы как-нибудь разобрался! — хмуро пояснил Баранников.

— Гордей Павлович, — проникновенно сказала она, — сами бы вы ни за что не разобрались, честное слово.

Он покачал головой, еле сдержался, чтобы не сказать что-нибудь непоправимо язвительное. Ане оценила такую сдержанность. А потом вспомнила ещё кое-что:

— Гордей Павлович, послушайте… Вам бы генетическое сканирование пройти.

— С чего бы это? — хмуро поинтересовался тот.

— Понимаете, согласно архивам Старой Терры, мы — потомки первопроходцев с четырнадцатого «ковчега». Был такой проект по освоению дальнего космоса, «Галактический ковчег». На Ласточке высадился четырнадцатый транспортник. Потом, к концу первого столетия освоения случилась война между телепатами и обычными людьми. Телепатов уничтожили. Но, понимаете, уничтожили доминантные линии. Осталась та, что передаётся по аутосомно-рецессивному принципу. Её вытравить, сами понимаете, не так-то просто без соответствующих технологий. Вы проверьтесь, может, вы тоже — носитель. Причём полный. То есть, активация в качестве телепата вполне возможна.

— Этого счастья мне еще не хватало… — ошарашено выговорил доктор Баранников.

— Ну, у вас и лицо! — с полным удовлетворением сказала Ане. — Мне полковник Типаэск сказал, что ранжирование у них — это дело самодисциплины и личной воли. Кто-то с сильными данными всю жизнь болтается внизу, а кто-то, изначально слабенький, добирается до первого ранга. Так может быть и вы…

— Чёртов нелюдь, — выразился Баранников, но развивать мысль дальше не стал.

Они простились, и Ане пошла к пропускным терминалам. Рейс на орбитальную пересадочную станцию отправлялся через пятнадцать минут…

Второй раз за свою жизнь Ане смотрела, как отдаляется, превращаясь в драгоценный сине-бело-зелёный шар родная планета. В салоне шаттла стояли экраны, передавая данные с внешних камер наблюдения. Шаттл отправлялся с военного космопорта базы «Альбатрос», капитаном был тамме-от, весёлый дядька в клеточку, и Ане вспомнила Анатолия Сергеевича и что сказал о нём Типаэск.

Зимовеев нашёл своё место, сказал полковник. Он состоялся в профессии, у него появилась подруга, с которой он не успел оформить официальные отношения, но с её слов — она заявила о пропаже своего мужчины два года назад, — они собирались родить детей. С чего бы ему оставлять семью и налаженную жизнь ради мести? Он попал под ментальное влияние преступников сразу после встречи с дочерью своего бывшего друга. Они решили, что давние чувства можно раскачать и использовать. У них получилось. Кроме одного. Они не предполагали, что Типаэск всё-таки разберётся. До этого у них вполне получалось успешно водить за нос перворангового, они решили, что так будет и впредь. Одним словом, самонадеянность подвела.

Игорь… Ане плакала молча, внутри. На щеки не выползла ни одна слезинка, глаза высохли, казалось, навсегда. Ане оставила ему послание. Не видео, от руки написала…

Всех детей Ласточки учат писать от руки, да ещё чернильными перьевыми ручками, как в старину. Считается, что это развивает мелкую моторику рук, усидчивость и терпение. Кроме того, от руки до сих пор пишутся некоторые официальные документы, послания, обращения к родственникам и, конечно же, любовные письма. Традиция, менять которую никто не собирается. В ней сошлись вместе нелюбовь к прогрессу в виде голографических экранов современных терминалов и народное поверье, что написанное от руки — написано от искреннего сердца…

Ане измучилась, объясняя, оправдывая себя, комкала и выбрасывала листы, и, наконец, вывела выстраданные три коротких строчки.

Я уезжаю. Так надо. Прости.

И снова не было слёз. Только тяжёлая безысходная пустота. Игорь знает, что ей придётся уехать с планеты. Он поймёт. А наследство… Там найдётся, кому за ним присмотреть!

— Где она сейчас? — свирепо спрашивал Жаров у Типаэска. — Куда вы отправили её?

— Ничего не объяснила? — вопросом на вопрос отвечал тот. — Однако!

— Где она?!

— У неё психотравма, комадар. Ей нужно как-то это пережить. В одиночестве. У людей-нетелепатов такое случается нередко, — он поднял ладонь, призывая к молчанию, и Жаров не смог не подчиниться. — Я понимаю, — сочувственно сказал гентбарец, — у вас с вашей паранормой нет времени на такие игры. И всё же. Проявите терпение и мудрость.

— А если она встретит другого?

— Значит, встретит другого. Зачем вам женщина, которая может встретить другого? Ведь она вполне может встретить другого, даже находясь с вами рядом. Люди сходятся и расходятся, обычное дело.

— Адово пекло, полковник! У вас самого была когда-нибудь женщина? Так, чтобы — до алой пелены в глазах! — ваша?

Типаэск помолчал. Потом сказал тихо:

— Я вырос среди людей. Всю жизнь работал по человеческим секторам. Но если вы о том, жалел ли я когда-нибудь, — как вы выразились, до пелены перед глазами, — что не родился человеком, то ответ — да, жалел.

Жаров не обратил внимания, куда гентбарец смотрит. Но если бы у комадара хватило наблюдательности, он бы заметил капитана Дёмину, увлечённо беседующую с доктором Баранниковым. За руки они не держались. Но искренним вниманием друг к другу светились оба.