Твое чужое тело (СИ) - Чеп Инна - Страница 37

Пятая толкнула дверь своей спальни. Внутри комнаты, рядом с дверью мерцала оранжевый круг. Кнопка тревоги. В каждом помещении этого блока их уставлено минимум две. У двери — на случай, если хозяин зайдет в свой кабинет и обнаружит вора или шпиона, и внутри, часто или на столе, или у кровати — для обратной ситуации.

Альфа посмотрела на кнопку. Оранжевый — цвет опасности. Оранжевым загорались виртокна в случае попыток взлома доступа к каким-то папкам, документам и т. д… Оранжевым мигали сломанные машины, например, примитивные роботы-уборщики или система раздачи пайков в столовой. Ярким оранжевым контуром были помечены палаты, в которых лежали недавно созданные симбионты, до определенного момента считающиеся "нестабильными". Элла, видимо, сочтена удачным, стабилизированным экземпляром, раз ее так быстро перевели с медицинского этажа на жилой.

Пятая села за стол, открыла поисковую систему, набрала: "взлом дверных кодов".

Наступило "свободное" время — время самообучения. И Альфа-192-5 обучалась с полной самоотдачей.

***

Файл от Третьего прилетел еще вечером, но Фолс был слишком занят, чтобы проверять однотипные отчеты допоздна. Запланированные две операции требовали хорошей подготовки. Нет, механизм был отлажен, как каголийские часы, но в это раз все должно было пройти идеально. Так, как никогда не проходило. Ведь это были не просто операции — это демонстрация возможностей. Не зря же он решил в этот раз пожертвовать собственной воспитанницей. Если с привезенным мальчиком что-то не получится, то Белла должна стать его подушкой безопасности. Ее тесты идеальны, как и ее покорное, совсем не детское поведение. Фолс возлагал на девочку очень большие надежды. И именно сейчас они должны были реализоваться, пока есть шанс показать Совету значимость проекта "Бета".

Занятый приготовлениями к операциям, доктор сел просматривать полученные за сутки файлы только утром. Несколько листов стандартного теста, заполненных альфами в рамках самообследования, запоздавшие письма от поставщиков оборудования, выполненного на заказ (хоть и с задержкой), и — очень необычное послание от Альфы-115-3. Мужчина долго изучал присланный отчет, сухим языком информирующий о странностях в поведении Альфы-192-5. В самом появлении этого файла ничего необычного не было. Симбионтов старались сделать очень послушными, но тем не менее не совсем безмозглыми и несамостоятельными: в конце концов, во время военных операций они должны уметь быстро ориентироваться в происходящем и самостоятельно действовать, на свой страх и риск. Поощрялось, когда симбионт по собственной инициативе докладывал о какой-то важной информации или о чем-то, показавшемся ему подозрительным. Если же серьезной причины для обращения к куратору или доктору не было, симбионт не начинал разговор первым. Не зря же одной из первых догм, что им внушали, было утверждение, сто теперь они — машины. Наблюдать за тем, как говорят подростки, проникшиеся утверждением, что они — лишь механизм, подвластный Совету, порой было даже весело. Все эти шаблонные словечки из фильмов про роботов, максимально странно сформулированные фразы — интересно, местами смешно, но на самом деле очень познавательно и показательно. По стилю общения можно отслеживать стадии формирования зависимости разума альфы. Если бы проект был открытым, только об одном этом факте можно было бы написать монографию или даже несколько, не говоря уже о других особенностях симбионтов. Пожалуй, выделилось бы целое направление в науке, посвященное симбиотической связи разных существ…

Фолс вздохнул, покосился на синюю запароленную папку, висящую в углу стартового окна виртбука. Наметки статей, обрывки исследований, заметки для монографий… Когда-нибудь потом, когда все поймут, что оно того стоило и станет можно говорить о подобных экспериментах открыто, он обязательно все это опубликует. Потом. Сейчас надо решить, что делать с Альфой-192-5. Потому что по совокупности показателей становится ясно, что этот экземпляр изжил себя.

Нет, еще один взбесившийся симбионт им совсем ни к чему. Не стоит повторять прошлых ошибок. Но и просто так умертвить подобный экземпляр — глупость и расточительство. Да и как умертвишь тело с таким высоким коэффициентом регенерации? Если, конечно, пробовать по очереди несколько версий… Но не цепями же ее к кровати приковывать… Или как раз цепями? Или попробовать вырезать морин, чтобы посмотреть, что получится?

Доктор Фолс задумчиво осмотрел разбросанные по виртокну тяжелые папки. Но пальцем ткнул в самую легкую, параллельно набирая номер голосового наушника Гузели.

— Подойди ко мне через десять минут. Скажи Джамале, пусть перерасчитает все не на две, а на три операции. Третий подопытный — взрослый симбионт, женщина. И пусть девочки скинут мне расписание дежурства санитаров, мне нужно будет значительно увеличить их количество в день операции. Более подробные инструкции медсестры получат ближе к вечеру, сейчас готовьте палаты и оборудование.

Услышав короткое "да", Фолс отключился. Что ж, все к лучшему. Надо только насчет мальчика подстраховаться. Слишком неуправляемый. Демонстративно снял купленные специально для него кроссовки (молодежные, с модным голограммным принтом, между прочим!) и ходит босой, словно нищий. В старых обносках детдомовских. Хотя одежду Борломи тоже подобрал ему красивую, не дешевую. Мальчик должен от счастья скакать до потолка, а он вцепился в свои страшные тряпки, да вместо благодарности пакостит по мелочи и всем взрослым грубит. Впрочем, он нищий и есть, и хамское поведение реальному статусу мальчишки вполне соответствует. Непокорный, дерзкий, хулиган. Не лучшие качества для потенциального симбионта. Но зато тесты — идеальные. В этом теле морин должен прижиться с вероятностью 89 процентов. Это много, очень много. Больше только у Беллы — 92 процента. Плюс беспрекословное послушание. Идеальный экземпляр.

Да, про послушание.

Пальцы быстро набрали номер наушника воспитанницы.

— Белла? Зайди ко мне немедленно. Для тебя есть важное поручение.

Девочка пообещала быть через две минуты. Фолс не сомневался, что белокурая головка появится в его кабинете строго в указанное время и ни секундой позже.

***

Когда Гузель вошла в кабинет начальника, то застала его стоящим посреди комнаты. Фолс тяжело дышал, лицо его было покрыто красными пятнами.

— Это вы так весело проводили время или изволили гневаться? — спросила медсестра. Доктор бросил на нее испепеляющий взгляд.

— В следующий раз, когда тебе захочется адреналина, зайди одна в палату к взбесившемуся симбионту, которого морин пожирает изнутри, вместо того, чтобы перечить непосредственному начальству. И еще, Гузель: я ненавижу, когда зарекомендовавшие себя тем или иным образом элюди не оправдывают мои ожидания. Это несколько… раздражает.

Фолс глубоко вдохнул и посмотрел на свою ладонь.

— Оказывается, если эгочеловек ведет себя слишком неожиданно, выходя за рамки привычного поведения, это… действительно заставляет гневаться. Надеюсь, ты это учтешь.

Доктор прошел к своему столу, отразил горящее над столешницей виртокно так, чтобы Гузель могла с ним взаимодействовать.

— А теперь по делу. У меня есть к тебе интересное предложение.

***

Альфа посмотрела на часовую голограмму и выключила виртбук.

Топот ног. Цок-цок стучат низкие каблучки. Дзынь-дон звенят колокольчики на браслете. Тяжелое дыхание перемежается с тихими всхлипами.

Время приближалось к обеду, и Альфа-192-5 вышла из комнаты. Нога больше не болела, от раны остался только быстро исчезающий на коже рубец. Тело функционировало полноценно.

Или почти полноценно.

Или чересчур полноценно.

Разобраться в этом с медицинской точки зрения Пятая не могла. Глюк, рассинхронизация, пробудившиеся отделы мозга — чтобы не было причиной происходящего, но она зашагала не направо, а налево.

Вопреки тому, что ей говорили все эти восемь лет. Вопреки странной мелодии, до сих пор звучащей в ее голове. Сейчас она чувствовала себя даже не сломанной системой, а лопнувшим гнойником. Нечто непонятное, долго копившиееся внутри, наслаивающееся друг на друга от момента к моменту, теперь прорвалось. Было это предсмертной агонией или спасительным нарывом, вычищающим рану, она не знала. Тварь ли, засевшая в ее груди, теряла над ней контроль, оживал или умирал ее собственный мозг, была ли сама альфа виновата в происходящем или подобное было предопределено проблемами симбиоза тел эгочеловека и морина — важно было не это, а то, что она шла навстречу топоту детских ног.