Да, Босс! (СИ) - Рей Полина - Страница 14

Речами Левандовского можно было заманивать в ад, в рай, на скалы или бог весть куда ещё. Но Ева стоически держалась до конца его тирады, стараясь не выдать своих эмоций. А их, ожидаемо, было предостаточно. Начать с того, что Адам в деталях описал их первую встречу. Не то чтобы она была слишком давно, чтобы она о ней уже забыла, но она — это она. Предположить, что и Левандовский помнил всё до чёрточки, Ева не могла. До этого момента. И хоть существовала вероятность, что это случилось потому, что он с интересом наблюдал за ней, как наблюдают за мартышкой в зоопарке, Еве хотелось думать, что она произвела впечатление на Адама. Хотя бы вот такое, как он описал.

— Первое, что мне хотелось вам ответить: «Нет!». Дважды «нет». Но это бы лишь утвердило вас в мысли, что я зажатая и скромная. А подобного я не желаю. Но если говорить по существу…

Она отвернулась и принялась смотреть в окно. Всё лучше, чем глазеть, как влюблённая школьница на объект своего воздыхания. Левандовский мог быть правым в том, что касалось деталей, но в сути он ошибался. Она чувствовала себя неуютно тогда не среди окружающей обстановки. Она чувствовала себя так потому что он был рядом. Потому что знала, чем это закончится. Хотя, кому она лжёт? Она даже не предполагала, чем именно всё завершится.

— Так вот, если говорить по существу, — намеренно растягивая паузу, чтобы подобрать слова, но так и не поворачиваясь к боссу, продолжила она, — то иметь в своём арсенале духи, чтобы при их использовании на меня слетались как пчёлы на мёд все мужчины окрестностей, я бы не желала. Только представьте: еду я в трамвае на работу — а сажусь я обычно в хвост — и тут меня начинают брать в кольцо все представители сильного пола в радиусе десяти метров. А если водитель окажется мужчиной?

Последнюю фразу она произнесла намеренно истерично, вновь поворачиваясь к Адаму и округляя глаза. Всё это начало её забавлять, по крайней мере, она снова почувствовала себя так, как в моменты, когда они с Левандовским общались в подобном шутливом ключе. И где-то внутри узел напряжения стал ослабевать.

— Но если бы это помогло мне обратить на себя внимание того единственного, кого я хотела бы видеть рядом с собой — да, конечно. Я бы желала для этого иметь в арсенале такие духи. Впрочем, вам нужно подумать о том, что будет, если аромат испарится. Дурман исчезнет, и мужчина — гипотетический, разумеется, — перестанет меня хотеть?

Этот вопрос даже удалось задать почти нейтральным тоном. Она бы не хотела, чтобы Левандовский по эмоциям, которые могли мелькнуть в её голосе, заметил хоть что-то, раз уж он был таким проницательным.

— Ну а что касается вашего последнего вопроса — это шутка такая, да? Если шутка — то совсем не смешная, а то ведь я соглашусь, что вы делать станете… босс?

Она с интересом посмотрела на Адама. Ей и вправду было важно, что он ответит. Конечно, он пошутил, причём весьма беззлобно. Наверное. Ей хотелось верить, что он действительно не желает её оскорблять. Но почему, чёрт бы побрал этого Левандовского, ей отчаянно хочется, чтобы всё, сказанное им, оказалось правдой? Пусть даже муза, которой она для него стала — снова гипотетически, разумеется — какая-то помятая и бледная как моль, но ей хочется ею быть.

— А что? — не успел Адам ответить, продолжила она свою речь. — Назовём духи «Серая мышь». — Эти слова она произнесла без тени горечи, которая помимо воли появилась на губах. — И слоган: «Ночью все мыши серы». Как намёк на то, что когда мужчина хочет свою женщину, ему становится наплевать на то, как она выглядит. Или вы с подобным не сталкивались?

— Ну, во-первых, должен вам сообщить, что вариант ответа «нет» не был бы принят, — усмехнувшись, поведал Адам своей секретарше. — Но я рад, что вы благоразумно одумались до того, как во мне проснулся бы тиран. А вы ведь помните, у меня очень скверный характер, — говоря, он краешком глаза наблюдал за Евой, как делал это и все то время, что слушал ее, подмечая, как она старается на него не смотреть, держа нейтральное выражение лица. О чем, интересно, она сейчас думала? О том, какие дивиденды ей принесет его предложение? Или о том, что он решил над ней подшутить? А ведь Адам был более, чем серьезен. Он уже четко знал, что хочет видеть на рекламных плакатах. И чье лицо — в том числе. И не мытьем, так катаньем своего бы добился, как это было всегда. — А что, на самом деле вы открытая и развратная? — всё-таки полюбопытствовал он зачем-то о том, что дела никак не касалось, а значит и его — тоже. Поэтому лучше было вернуться мыслями к действительно важным и актуальным вопросам. — Впрочем, можете не отвечать. — Адам резко крутанул руль, отчего машину немного занесло на повороте из-за скользкой наледи на дороге, а Еву кинуло вбок, но как ни в чем не бывало, продолжил разговор:

— Во-вторых, Ева, будущие соблазнительные духи не предназначены для каждодневных поездок на трамвае. Они для более… особых случаев. Хотя не понимаю, чем вам не угодила гипотетическая толпа воздыхателей у ваших ног. Я думал, женщинам подобное льстит. — Он кинул на нее очередной изучающий взгляд. — Что касается того, что будет, когда аромат испарится… то все просто: этого просто нужно не допустить, постоянно брызгая парфюм на себя литрами. На что и сделан расчет в плане будущих бешеных продаж, — Адам улыбнулся ей заговорщически, давая понять, что сказанное им — шутка. — А если серьёзно, Ева, духи — это не приворотное зелье. Но они могут помочь женщине раскрыться так, что мужчина останется рядом с ней и без дурманящих мотиваторов. — Он помолчал, обдумывая то, что сказал. И понял, что действительно в это верит. Если бы сидящая рядом с ним женщина подавала себя иначе — он, возможно, даже испытал бы искушение завалить ее на свой стол. Хотя для него же было бы лучше, чтобы она выглядела и вела себя так, как в их первую встречу. А потому, предлагать ей стать лицом нового аромата было чистейшим безумством. Он мог себе представить, какой станет Ева, когда над ней поработают стилисты. Весьма вероятно, что вскоре после этого он снова лишится секретарши — либо потому, что трахнет ее, либо потому, что она решит, что можно поискать работу поинтереснее. Не то, чтобы он был против того, что Ева изменится к лучшему… но перспектива заново проводить кастинг на самую непривлекательную помощницу его не слишком радовала. Но даже несмотря на все это — Адам хотел ее. Исключительно в качестве лица для аромата, разумеется. Он так четко видел концепцию будущего продукта именно с Евой в главной роли, что сворачивать с данной дорожки совершенно не собирался. Он уже горел этой идеей.

— Это не шутка, — ответил он Еве довольно сухо на ее вопрос. — Я, как правило, не шучу с тем, что касается моего бизнеса. — Левандовский помолчал, обдумывая предложение Евы о названии духов и в конце концов одобрительно хмыкнул. — Согласен на «Серую мышь». Люблю в людях самоиронию, Ева.

Больше он ничего не сказал. В том числе не стал отвечать на вопрос о том, знакомо ли ему чувство, когда мужчина хочет женщину настолько, что ему плевать, как она выглядит.

Потому что оно было ему незнакомо. Он западал на внешность, трахал тех, кто ему нравился в этом плане и не особенно вникал в то, что под этой внешностью кроется.

Хотя бы потому, что чаще всего нутро оказывалось не таким привлекательным, как оболочка. Взять хотя бы Веронику — красива, обаятельна и расчётлива не менее, чем красива. О многих же других он и вовсе не задумывался, потому что женщины в его жизни, как правило, были лишь случайными эпизодами. Его единственной постоянной страстью была работа.

Но отчего-то совершенно не хотелось сейчас говорить об этом Еве. И Адам не мог понять, откуда вдруг взялось чувство какой-то неправильности там, где всегда все было четко разложено по полочкам?

— Кстати, пока не забыл, — произнес Левандовский уже подъезжая к Высоцкому. — В субботу я организовываю деловой фуршет в уже известном вам ресторане на тридцать седьмом этаже. Вы будете меня сопровождать.

Глава 7

За день до приёма