Огонь его ладоней (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 42

— А ты с парнем…

— Не-ет, а я гордом одиночестве… беру бутылку, горько выпиваю ее всю и на дне вижу надпись: все мужчины — ко… Ай, щекотно же! Перестань!

Разговор ожидаемо прервался. Но потом, когда мы лежали рядом, разгоряченные, рсслабленные, переживая и никак не умея пережить до конца случившееся — с нами всегда было так, каждый раз, как в первый, каждый миг, как последний, Январь сообщил мне:

— Глупая Эля. Я никогда тебя не брошу…

Никогда не брошу.

Не этого ли ждет от своего мужчины каждая женщина? Твердого и категоричного «не брошу никогда»…

ГЛАВА 8

Я осторожно расстелила карту на деревянном столе. Долго рассматривала, вчитываясь в слова давно умершего языка. Нет, это был не малари. Именно нивикийский классический, с характерными хвостиками в базовых слогах — такой рукописный стиль дизайна «разговорный-народный» был принят повсеместно. Ну, и ошибки, конечно же, куда без них. Орфография языка формировалась на базе «якающего» диалекта, который благополучно исчез из обихода задолго до начала экспансии нивикийцев в космос. Когда разговорная речь и грамматическая ее основа разнятся, ошибки при письме неизбежны. И тем их больше, чем необразованнее пишущий.

Вот этот парень или девушка явно к культурной элите не принадлежал. Но и славным представителем безграмотного дна не был тоже. Кое-где даже уверено писал правильно, через «я». Такие спорные слова, я встречала их, написанные с ошибкой, даже в серьезных научных трудах. Редко, но встречала. А этот фрукт на карту для личного пользования нанес без проблем. Зато в других, где даже дети не ошибаются, налажал. Детские упражнения по родному языку мы с профессором Сатувом находили не раз — умилительно, разворачиваешь свиток, а там «пя-бя-ля» равиля том «я» — равилоль — писать, том — через; зеленые пометки учителя там, где написано правильно и грустные оранжевые рожицы там, где ошибки…

В малари, к слову говоря, звук «йа» в любых его проявлениях вообще отсутствует полностью, а в письменной речи — существует. В других гентбарских языках сам звук есть, в письменной речи тоже есть, а в малари — только в письменной речи. И те же самые проблемы с правилом «пя-бя-ля».

В таммеотском «йа» тоже вроде отсутствует. Везде, и в разговоре и на письме. Как в современном языке, так и в древних его вариантах. А если спросить? Информ задумался, но подтвердил — да, отсутствует. И если принять в качестве рабочего безумия реальность древнего контакта между Таммеешем и Нивикией, причем контакта полноценного, с обменом товарами, боеголовками и невестами, то какие открывались перспективы, с ума сойти. Например, какая же из этих двух рас старше? Где копать?

Голова вспухла от масштаба возникшей проблемы. Наша любимая космическая археология постоянно посылает нас туда, не знаю куда, за тем, не знаю за чем. Вот и ищи. Строй версии, выдвигай гипотезы, трать полжизни… Чтобы в один прекрасный миг вдруг понять: выеденного яйца не стоит вся, проделанная тобой, титаническая работа, потому что в основе ее — ложная предпосылка. Перечеркиваешь, отращиваешь дзен и начинаешь весь цикл с нуля: гипотеза, версия, сумасшедшая работа, и жирный черный крест финала — снова ошиблась, приняв за верное направление какую-то чушь…

Я составила послание профессору Сатуву — а что мне одной мучиться! Пусть светлый ум моего наставника тоже примет посильное участие.

— Проблемы?

Я подняла голову. Татьяна возвышалась надо мной штурмовой башней — первое, что приходит в голову, когда видишь пирокинетика. Они все рослые и крепкие, а еще слава у них соответствующая. Ну, и объективно: Татьяна на две головы выше меня и в полтора раза больше, причем не счет жира. Один кулак у нее размером с мое бедро, не меньше. Зубы супостатам пересчитывать — милое дело.

Правда, у врагов Федерации кулаки не хуже. Но это уже проблемы врагов.

У них на кулаках не возникает пламя.

Причем не какой-то там обыкновенный огонь, а управляемый волей пирокинетика термоядерный синтез; как генетики этого добились — не знаю, одно время пыталась понять, отступилась, там такие дебри, без десяти лет учебы в специализированных биоинженерных центрах не поймешь ничего. А я не биоинженер, я археолог, и у меня лапки!

Татьяна между тем присела напротив:

— Можно посмотреть?

— Да, конечно…

— Похоже на карту планетарной поверхности, — задумчиво выговорила Татьяна.

— Не может быть, — я ткнула пальцем в верхний уголок. — Смотри, здесь нацарапано “нимивита”, то есть Простор, пространство, космос, вселенная… океан… В докосмическую эпоху они так называли морские пространства… Потом стали этим словом называть космос. Так что это — карта какого-то космического пространства.

— И ты не можешь привязать ее к конкретному какому-то ориентиру, — кивнула Татьяна. — Ну да. Задача не из простых… Ты ведь не навигатор?

— Нет…

— Есть своя яхта?

— Нет.

— Понятно.

Татьяна покрутила карту по столу, рассматривая ее и так и этак.

— Нас учат навигации, — сообщила она. — Всех. Учат так же водить все, что движется, и, хотя пилотов-атмосферников готовят отдельно, попробуй экзамен по пилотированию в плотных средах не сдай.

— Отчислят?

— Хуже, — Татьяна подняла на меня насмешливый взгляд. — Сама гробанешься на А-дорожке во время экзамена. После чего долго еще на свидания ходить будешь только к хирургам. Даже не ходить — ездить на каталке…

Я вообразила себе этакую беду и поежилась.

— И ты…

— Я — нет. А вот на нашем курсе четверо — да. Естественная убыль, так это называется. Подписывая контракт на обучение, ты с этим соглашаешься.

— С чем, господи… — пробормотала я.

— С тем, что в процессе учебы можешь склеить ласты или получить инвалидность, не совместимую с дальнейшей службой, — усмехнулась Татьяна. — Без претензий к наставникам и руководству Полигона Альфа.

— Сурово у вас.

— Как есть.

— Так почему ты решила, что карта — планетарной поверхности? — спросила я после паузы.

— Смотри, — палец Татьяны уперся в левый верхний угол. — Эти линии. Похожи на фрагмент внутреннего кольца волн перед эпицентром Каменного моря. Вызови карту Каменного моря, наложи на эту.

— Это же нивикиец писал! Откуда нивикийцу знать про Каменное море?

— А вариант, что писал твой коллега-археолог, ударившийся в черное копательство, в голову не приходил?

— Ой…

Такое мне правда не пришло в голову. Но если вдуматься, логика тут была железная. С чего бы таммеотским правоохранителям знать нивикийский? А имя мое здесь трепали — так откуда обывателю, далекому от нашей профессии, знать, в какой именно области я эксперт. Он бегло глянет в информ: да, есть в реальности такая Элина Разина, доктор археологических наук, вот ее список достижений в свернутом виде, номера с датами дипломов и работ. Все! Достаточно, чтобы попасться и купить подделку!

Между прочим, объясняет, почему в простых словах ошибок дополна, а в сложных их нет! Прекрасная попытка прикинуться в записях недалеким контрабандистом без признаков интеллекта на лице. Вот только не выпендриться через правильное написание сложных слов оказалось невозможно.

— Блин, — с чувством сказала я, берясь за виски. — А я уже такую шикарную теорию сгенерировала! И уже профессору Сатуву ее отослала. А тут… Тьфу!

— Бывает, — хмыкнула Татьяна, подпирая щеку ладонью.

— Надо в полицию, — решительно заявила я. — Знающих нивикийский не так уж и много. Пусть ищут!

— Пиши в полицию, — кивнула Татьяна. — А карту посмотришь?

— Что? — не поняла я, отрываясь от экрана.

— Ну, карту Каменного моря. Задай поиск соответствия. Любопытно же, нет?

— Любопытно, — я свернула форму обратной связи с планетарной полицией, и вызвала карту Каменного моря.

После долгой обработки наша карта встала на свое место. Встала идеально!

— Блин! — еще раз выдохнула я.

Теория о раннем контакте таммеотов и нивикийцев окончательно ухнула в черную дыру на досветовой скорости.