Дай лапу, друг медведь ! - Петухов Анатолий Васильевич - Страница 8

Валерка тоже понял, что перед ними не взрослый зверь, и осторожно ткнул друга локтем в бок: молчи!..

На опушке, за кустами, что-то уркнуло, и в следующее мгновение на поле показались еще два медвежонка. Они шли рядышком, почти касаясь друг друга боками и оставляя позади себя чуть заметную стежку примятого овса. Потом появилась медведица. Вот это был зверь. Ребята так и замерли не дыша. Темно-бурая, огромная в сравнении с медвежатами, она шла медленно, будто плыла по овсу. Голова и шея ее были вытянуты в одну линию со спиной, пасть приоткрыта, и в ней белели клыки.

Не более пятнадцати шагов отделяли медведицу от ребят, и они хорошо видели ее маленькие, устремленные вперед глаза, черную мочку носа, небольшие округлые уши. Вдруг медведица остановилась, коротко рыкнула, и медвежата замерли там, где их застал этот рык. Медведица пружинисто поднялась на задних лапах и так, полусогнувшись, стояла несколько мгновений, вглядываясь в даль поля и слушая вечернюю тишину; при этом она плавно водила мордой из стороны в сторону и сверху вниз, и черные ноздри ее трепетали. На могучих передних лапах, которые медведица держала на весу полусогнутыми, были хорошо видны острые кривые когти. Валерка как увидел эти когти-крючья, так уж и не мог отвести от них взгляд.

Убедившись, что на Стрелихе все спокойно, медведица мягко опустилась на передние лапы, фыркнула и принялась за овес. Ела она быстро, но не жадно. Захватит ртом метелки овса, дернет головой кверху и жует. А медвежата бродили по полю вокруг медведицы, что-то вынюхивали, ковырялись в земле, то и дело поднимались на задние лапы и подолгу стояли так, очень похожие на больших плюшевых мишек. У двух медвежат - это ребята сразу заметили - на груди, под шеей, были треугольнички светлой, почти белой шерсти, у третьего медвежонка светлого пятна не было. Этот третий выглядел заметно крупнее и держался особняком.

Валерка и Андрюшка во все глаза смотрели на медвежье семейство. Ни тот, ни другой не испытывали ни малейшего страха, и в эти минуты им казалось, что нет в мире ничего, кроме небольшого кусочка овсяного поля с медведями да их самих, затаившихся в густой хвое елок. Они завороженно смотрели на зверей, ловили каждое их движение.

Медвежата были шустры и забавны, забавны и своей косолапой, вперевалочку, походкой, несоразмерно большими головами и деловито-серьезным выражением безобидных смешных мордочек, а медведица она внушала трепетное уважение. Всё в ней было преисполнено мощи, красоты и достоинства. На густую лоснящуюся шерсть попадала роса, и время от времени медведица отряхивалась. Но и отряхивалась она как-то степенно, медленно ворочая головой на вытянутой толстой шее, при этом бока ее, лопатки и широкий круглый зад колыхались, будто под шкурой было что-то мягкое, зыбкое. Стряхивали с себя росу и медвежата, но делали это уморительно неловко, по-собачьи, содрогаясь всем телом. Медвежья семья неспешно двигалась по полю, и за медведицей тянулась хорошо приметная полоса смятого овса.

Медвежата с белыми треугольничками на груди держались все время вместе, и вдруг они повздорили. Из-за чего это получилось, ребята не поняли, но ссора вспыхнула мгновенно. Только что мирно копошились в овсе один возле другого - и вот уже катаются по полю, отчаянно колотя друг друга лапами.

Услыхав возню, медведица повернула голову и чуть слышно рыкнула. Медвежата тотчас расскочились, поднялись на задние лапы, глянули на мать и снова бочком, бочком, подпрыгивая на всех четырех лапах одновременно, стали сближаться. Мгновение - и опять темный клубок катается в овсе, только лапы мелькают!.. И тут произошло неожиданное. Медведица без предупреждения и беззвучно метнулась к озорникам. Два прыжка - и она уже возле забияк. Знала она, кто виноват в потасовке, или не знала, но медвежонок, на которого обрушился молниеносный удар тяжелой лапы, кубарем отлетел в сторону. Вскочив на ноги и высоко подкидывая кургузый зад, он отбежал подальше от рассерженной мамаши и как ни в чем не бывало принялся за овес, видно, все-таки проголодался. Второй медвежонок на всякий случай тоже отскочил от матери, но только в противоположную сторону, а третий тот и ухом не повел, будто ничего и не случилось.

Сумерки сгущались. Скоро вместо медвежат стали видны лишь темные пятна, и только медведица еще была хорошо различима на фоне желтого овса. Она все так же неторопливо кормилась, изредка привставая на задних лапах, чтобы оглядеть поле и прислушаться.

И тут Андрюшка громко кашлянул. Валерка от неожиданности подскочил. В тот же миг на поле мелькнула расплывчатая черная тень, прошелестел овес, будто пронесся набежавший ветер, и все исчезло.

- Неужели потерпеть не мог со своим кашлем?! - дрожащим от досады шепотом сказал Валерка.

- А я нарочно! - признался Андрюшка, причем сказал это подчеркнуто громко, будто хотел, чтобы голос его был слышен дальше.

- Медвежонки и поесть не успели. Только кормиться начали, а ты...

- Ладно, давай слезать. Да лабаз-то снять надо.

Они долго развязывали затянувшиеся узлы бечевки, потом скинули доску и палку, что была под ногами, и спустились на землю.

- И не жалко тебе, что медвежонки голодные остались? - ворчал Валерка. - Покормились бы и сами ушли, а ты испугал...

- Потому и испугал, что жалко. Теперь медведица эти елки надолго запомнит.

- Ну и что?

- А то! Или ты забыл, что завтра охотники приедут? Вдруг они сделают лабаз на этих елках! А медведица-то уже ученая, сдуру в этом месте в поле не выйдет. - Андрюшка умолк на минуту и задумчиво продолжал: - А медвежонки такие маленькие... Без матери они пропадут, точно говорю! Вон в какой строгости она их держит. И здоровущая, от кого хошь защитит.

Настроение Андрюшки мгновенно передалось Валерке: ведь в самом деле, охотники приедут не смотреть медведей, а охотиться, у них будут ружья. Выйдет медведица со своими медвежатами в поле, как сегодня, и всё...

- Зря отец охотникам письмо послал, - вздохнул Валерка.

Андрюшка молчал. На душе его было тревожно и как-то неловко за взрослых людей, которые приедут на это поле, чтобы подстеречь и убить медведицу.

9

Вечером в четверг к дому бригадира подкатил голубой "Москвич".

- Кажется, охотники приехали! - встрепенулась Клавдия Михайловна.

Валентин Игнатьевич, только что возвратившийся с работы и еще не успевший разуться, глянул в окно.

- Похоже!.. - сказал он и направился к двери встречать гостей.

- Зря ты их вызвал!.. - неожиданно бросил Валерка вслед отцу.

Валентин Игнатьевич круто обернулся:

- То есть как - зря? Ты думаешь своей головой, что говоришь?

- Думаю. Медведицу убьют, а как медвежата? Они такие маленькие... Все погибнут!

Лариска глянула округлившимися глазами на брата, потом на отца и эхом повторила:

- Пап, а как медвежата? Они правда умрут?

- Вам медвежат жалко, а меня, если я этот овес скормлю медведям, в тюрьму посадят!

- Никто не посадит, - возразил Валерка. - А овес мы с Андрюшкой могли бы покараулить...

- Замолчи! - обрезала сына Клавдия Михайловна. - Медвежата такие же звери. И вообще - марш в спальню! Нечего встревать не в свое дело! - И мужу: - Выйди к ним, - она кивнула на окно, - видишь, ждут!..

Возле машины стояли трое: один - высокий бородач, с виду еще молодой, в костюме защитного цвета, вторым был приземистый толстяк в меховой куртке нараспашку и третьим - тощий желтолицый человек в комбинезоне, какие носят механизаторы.

- Чего в окно выпялились? - одернула детей Клавдия Михайловна. Сказано - идите в спальню!

- Уйдем, не расстраивайся, - проворчал Валерка и с демонстративной неспешностью направился в другую половину избы.

Лариска, надувшись, побрела за братом.

Через минуту изба наполнилась стуком сапог и голосами приезжих. Точнее, говорил один бородач. Сначала он пространно извинялся за причиняемое хозяевам беспокойство, затем церемонно представлял Клавдии Михайловне своих друзей и, наконец, восторженно говорил о сельском комфорте: тут вам, пожалуйста, и газовая плита, и холодильник, и телевизор, и телефон - чем не цивилизация?!