Бархатный ангел - Деверо Джуд - Страница 36

Многое в доме Чатвортов напоминало прежние времена, когда в нем главенствовал Эдмунд. Причина, по которой Роджер так легко позволил Элис жить с ним, объяснялось тем, что он просто не замечал ее. Живя в мучительном душевном разладе с самим собой, отдавая всю любовь и заботу Элизабет и Брайану, Роджер в действительности не имел представления О многом, что творилось вокруг.

Когда Элизабет только приехала и едва успела спешиться, устав после проведенных в пути дней, как два воина из окружения Роджера, служившие когда-то у Эдмунда, стали отпускать в ее адрес пошлые, избитые шутки. Они грязно намекали, что не в силах дождаться момента, когда смогут остаться с ней наедине.

Первым чувством Элизабет был страх. Ей показалось, что она словно и не покидала владений Чатвортов. Девушка стала судорожно вспоминать прежние уловки, помогавшие обманывать мужчин. Но в памяти постоянно всплывали воспоминания о сэре Гае: о том, как повредила ему ногу, от чего он хромал не одну неделю, и о том, как засиживалась с ним, как видела в его глазах слезы беспокойства за человека, которого они оба любили…

Нет, она не станет снова бояться и прятаться. Она прошла слишком долгий путь, пытаясь побороть страх перед мужчинами, и не собирается забывать все, чему научилась.

Элизабет повернулась к Роджеру и потребовала, чтобы он немедленно прогнал этих мужчин. Крайне удивленный, Роджер тогда быстро вытолкал ее из конюшни. Он пытался было поучать сестру, но Элизабет не хотела ничего слушать. Одна лишь мысль, что младшая сестричка осмеливается в какой бы то ни было форме возражать ему, не только потрясла Роджера, но и причинила боль. Ему казалось, что он вытащил ее из ада, а она, вместо благодарности, еще и жалуется.

Впервые Элизабет поведала брату всю правду об Эдмунде. Роджер страшно побледнел, словно вся кровь отлила от его лица, откинулся на спинку стула и стал похож на побитую собаку. Все эти годы он думал, что защищает дорогую малютку сестру, а на самом деле выходило, что она жила в аду. Роджер понятия не имел, что Эдмунд забирал ее из монастыря, едва он покидал поместье. Он не знал, что ей приходилось защищаться от воинов брата. Когда Элизабет завершила рассказ, Роджер был готов убить тех воинов на конюшне.

Роджер был настолько страшен в гневе, что с ним приходилось считаться. В течение трех дней он держал в страхе всех домочадцев. Многих из своей свиты Роджер прогнал, и теперь, когда кто-нибудь осмеливался даже косо взглянуть на Элизабет, она тут же шла к Роджеру. Элизабет не намеревалась более терпеть какие-либо оскорбления. Прежде она не знала, как все должны относиться к леди, ее скудный опыт ограничивался общением с Эдмундом. Теперь же, проведя целых пять месяцев в доме, где ей и в голову не приходило бояться в одиночестве гулять по саду, она узнала многое.

Ее требования казались Роджеру неприемлемыми, и она поняла, насколько они с Брайаном были правы в оценке своего брата. Роджер мог быть очень добрым и в то же время ужасно жестоким. Только однажды Роджер взорвался такой ненавистью, что она даже испугалась за его рассудок.

Роджер не видел сестру несколько месяцев и сразу обратил внимание на ее изменившуюся фигуру, отметив и то, что она прибавила в весе. Вздернув подбородок, без тени сожаления Элизабет заявила, что носит под сердцем ребенка Майлса Монтгомери. Она ожидала с его стороны ярости — и была готова к этому, но, прочитав глубоко в глазах Роджера боль, — растерялась.

— Оставь меня одного, — прошептал он, и она подчинилась.

Позднее, в своей комнате, Элизабет долго горько плакала и заснула, доведя себя слезами до изнеможения, что, впрочем, случалось с ней почти каждую ночь с тех пор, как она покинула Майлса. Поймет ли Майлс, что она уехала с Роджером только для того, чтобы спасти своего любимого? Или возненавидит ее? Что они расскажут Киту о том, куда подевалась Элизабет? Лежа в постели, она думала обо всех, кого полюбила в Шотландии.

Элизабет давно хотелось отправить письмо в Шотландию, но она не знала никого, кому могла бы доверить свое послание. Однако вчера во время вечерней прогулки к ней подошла старушка, которую девушка прежде не встречала, и предложила корзинку с хлебом. Элизабет отказывалась до тех пор, пока женщина, отогнув край платья, не показала эмблему Мак-Арранов. Элизабет жадно схватила корзинку, даже не успев поблагодарить мгновенно исчезнувшую старушку, и быстро запустила туда руку.

В корзине было письмо от Бронуин, в котором говорилось, что она хорошо понимает причину, побудившую Элизабет вернуться домой с Роджером, хотя Майлс отказывается поверить этому. Сэр Гай был ранен тремя стрелами, но все думают, что он выживет. Оставшись в доме без присмотра Элизабет, Майлс впал в ярость и порвал на себе швы. К тому времени, когда Мораг нашла его, он был в горячке, и в течение трех дней никто не верил, что он выживет. Едва услышав о ранении Майлса, Стивен тут же вернулся из лагеря беглеца Рейна. Он принес новость, что Рейн взял Брайана под свою опеку и теперь питает глубокую надежду на то, что в скором времени между двумя семьями наступит мир. Бронуин также сообщала, что Майлс постепенно выздоравливает, но отказывается упоминать даже имя Элизабет.

И сейчас, когда Элизабет размышляла над этой последней фразой, ее охватил озноб.

— Набрось плащ на плечи, — обратился к ней стоявший сзади Роджер.

— Нет, — пробормотала она, — мне вполне достаточно пледа.

— К чему размахивать этой тряпкой перед моим носом? — взорвался Роджер. — Разве не достаточно того, что ты носишь в себе семя Монтгомери? Неужели так необходимо при каждой встрече давать мне пощечину?

— Роджер, я хочу, чтобы этой ненависти пришел конец. Я хочу…

— Ты хочешь быть шлюхой моего врага! — зарычал он…

Бросив на брата быстрый, полный злости взгляд, Элизабет отвернулась.

Роджер взял сестру за руку и ласково посмотрел на нее.

— Взгляни на вещи с моей стороны! Разыскивая тебя, я прожил эти месяцы словно в аду. Я направился к Рейну Монтгомери, чтобы выяснить, где ты, а он поднял против меня свой меч. Если бы не его молодая жена, вставшая между нами, я уже был бы на том свете. Я опустился на колени перед королем, неужели ты думаешь, это было легко? Я не питаю к королю особой любви, как помнишь, он наложил на меня слишком большой штраф за случившееся с Мэри Монтгомери, но ради тебя… я бы встал на колени перед самим дьяволом. — Сделав паузу, Роджер взял сестру за обе руки. — Пробраться в Шотландию и выбраться оттуда живым — нелегкое испытание. И вот, когда я нашел тебя, увидел, что ты настолько уютно пристроилась к Монтгомери, словно хотела стать его неотъемлемой частью. А твое поведение! Что это? Игра? Я чувствовал себя чуть ли не злодеем! И лишь потому, что спас собственную сестру от человека, державшего ее в плену, обесчестившего ее… Объясни мне все это, Элизабет, — прошептал он.

Наклонившись вперед, она положила голову ему на грудь.

— Как? Как я могу рассказать тебе, что случилось со мной за эти последние несколько месяцев? Я познала любовь и…

— Любовь! — воскликнул он. — Неужели ты думаешь, что, если мужчина укладывает тебя в постель, он любит тебя? Разве Монтгомери поклялся тебе в любви до гроба? Предложил ли он леди Чатворт стать его женой?

— Нет, но… — начала она.

— Элизабет, ты так мало знаешь мужчин. В этих распрях ты оказалась всего-навсего пешкой. Неужели ты не понимаешь, что Монтгомери надрывают сейчас животы от смеха, зная, что Элизабет Чатворт носит в себе ребенка Монтгомери? Они считают, что одержали победу.

— Победу! — с ненавистью выкрикнула Элизабет, вырываясь. — Терпеть не могу думать обо всем случившемся как об игре. Что я буду вынуждена рассказать своему ребенку? Что он был шахматной фигурой, использованной двумя семьями в их глупой вражде?

— Глупой?.. Как ты можешь так говорить, когда в тех краях находится Брайан, который, возможно, ненавидит меня из-за тех же Монтгомери?

Элизабет не стала рассказывать, что видела Брайана в Шотландии.