Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros" - Страница 22

Вопросы, конечно же, были скромные, но касались они в основном оборудования, которое я могу предоставить им для работы, экспериментов, задач и так далее. Оборудование оказалось весьма скромное – я ожидал больших запросов, что к их удивлению им и сообщил.

Руководил этим балаганом Иоффе, Абрам Фёдорович, степенный мужчина уже далеко немолодой.

– Товарищ Киврин, в принципе, поставленная задача слишком расплывчата, чтобы мы могли обещать какого-то конкретного результата, – заключил он.

– А перед вами не ставится задачи. По моему настоянию модель работы будет другой – вам предоставят все ресурсы, такие, и в таких количествах, что раньше и мечтать вы о таком не могли, а дальше работайте. Просто поверю в энтузиазм людей и желание чего-то добиться.

– Что ж, – Иоффе вздохнул, – может и не зря вы в энтузиазм верите. И всё же, всё зависит не только от энтузиазма и материалов – ещё значение имеет цель, в каком направлении мы работать будем.

– А вот это уже определено. Необходимо развивать теоретические и практические основы советской радиолокации. То есть цель – создание как можно более совершенной радиолокационной системы. Изучите работы конкурентов и может быть, придёте к какому-нибудь существенному выводу, а дальше можете сами назначать цели.

Иоффе кивнул согласно:

– Вот это правильно. А границы дозволенного насколько широко простираются? Я имею в виду фонды.

– Снабжение у вас особенное. Не из министерств или ведомств, так что просите чего хотите, вообще что захотите. Правда, сильно различаются возможности это самое быстро достать, но достанем обязательно, это уже с гарантией. Насколько я понимаю, ключевое значение в вашей работе играют радиолампы и прочая элементная база?

Иоффе согласно и еле заметно кивнул:

– Верно.

– В таком случае пойдёмте со мной, посмотрите на заначку нашего радиолюбителя. Подпольная кличка Шесть-На-Девять.

В соседнем сверху кабинете Шесть-На-Девять устроил настоящий радиолюбительский рай. В прямом смысле слова – все сто двадцать квадратов этого помещения были заставлены стеллажами до самого потолка, а на стеллажах – пластиковые коробки с ячеистой структурой внутри – внутре у нея хранились неонки и другие радиолампы. В одну такую коробку вмещалось около ста радиоламп обыкновенных, и такими коробками были завалены все стеллажи. Сверху их прикрутили к потолку, чтобы не упали и даже не пошатнулись. Можно сказать, что три четверти объёма помещения, если не больше, занимали коробки с лампами.

Я зашёл в заначку Шесть-На-Девять, которую он создал не без моего участия – стеллажи то пришлось делать мне, как и наполнять их коробками…

Товарищ Иоффе пока что не высказал никакого удивления. Я сцапал с ближайшей полки коробку и открыл:

– Здесь хранятся радиолампы. Рабочие, то бишь для конструкторских работ.

Иоффе взял одну лампу в руки и почитал обозначение.

– Я такую пока не встречал. Что это?

– Так, маркировка… Понятно, двойной высокочастотный триод.

Иоффе с подозрением посмотрел на меня и вернул лампу в раскрытую коробку.

– Хорошо, а остальные?

– И остальные тоже. Здесь есть абсолютно полный комплект радиоламп, причём наилучшего качества. И ещё некоторые, которые секретны у наших конкурентов и не производятся официально. Их тоже есть у меня. Можете брать отсюда что и сколько захотите, если это конечно нужно для дела. Главное чтобы не барыжили ваши сотрудники лампами.

– Да за кого вы их принимаете? – возмутился Иоффе.

– За людей в годы войны. А годы будут очень непростые, поверьте мне, – слегка улыбнулся я, – минимум три года война продлится, и будет очень трудно, помяните моё слово. Я конечно буду стараться, чтобы все, кто работает в этом здании, были всегда сыты и откормлены, но не могу гарантировать этого.

Развернувшись, я пошёл на выход. Иоффе за мной.

– Примерно в таком вот ключе. Можете пользоваться всем, что здесь найдёте и ещё больше просить. Всё будет, главное – двигаться в нужном направлении. А нам нужно сократить отставание, при этом избежать копирования чужих чертежей. Хотя кое-что конечно можно у врагов позаимствовать.

5

Но глава партии не спешил со мной лично общаться. Это в книжках только каждый кто захочет может к нему дверь ногой открывать, в реальности Лаврентий Павлович с ним поговорил, даже презентовал ему многотомник о второй мировой войне, а после этого…

После этого ничего не произошло. Ну, кроме того, что Берия позвонил и извинился.

– Товарищ Киврин, я поговорил с Главным о вашем появлении…

– И?

– Он проинформирован. Запрашивал различную информацию по разным областям науки и техники, и особенно интересовался политической историей.

– Интересно. Но вы уверены, что это хорошая идея?

– В смысле?

– В том, что политическая история – имеет компромат на многих людей. Сами подумайте, нельзя осуждать людей за то, что они ещё не совершили.

– Но может быть готовы совершить?

– Может или не может… – вздохнул я, – явные предатели может быть. Но я хочу, чтобы товарищ Сталин и вы тоже поняли, что политическая ситуация менялась и меняется постоянно. И если с точки зрения будущего неверно судить прошлое, то же верно и в обратную сторону.

– Допустим, это я могу принять, – согласился Берия, подумал, повисел немного на линии, после чего сказал более твёрдо, – но всё же. Почему вы настолько против?

– Потому что со стороны великое видится лучше, – вздохнул я, – Товарищ Берия, давайте начистоту – я сильно уверен в том, что человеку вашего времени и такого склада ума, как у товарища Сталина, будущая история будет не по душе.

– Я тоже в этом уверен, – хмыкнул Берия, – и что?

– И то, что знание нехорошего будущего могут породить метания в настоящем, и ещё более плохое будущее. А я не хочу стать причиной серьёзных трагедий.

Лаврентий Павлович грустно вздохнул:

– Это я могу понять, но почему вы считаете, что случится именно так?

– Потому что история такая. Так уж получилось, вспомните послевоенную историю, сороковых и пятидесятых. То, что товарищ Сталин решил продолжать прошлую политику, довоенную, уже говорит о том, что на новые рельсы он переходить не намерен. И по-моему, практика прошедших тридцатых лежит в основе его мировоззрения. В то время как мир уже меняется, после войны он изменится окончательно. И тоталитарному, обозлённому на весь белый свет, откровенно нищему и идеологизированному до мозга костей, государству, в этом мире будущего уже не будет места под солнцем.

– Как будто у нас не было врагов, – возмутился Берия.

– Были, Лаврентий Павлович, Были. Давайте я вам перешлю документ ЦРУ, о политике США в отношении СССР в годы холодной войны.

– Документ пошлите с фельдъегерем, – отмахнулся Берия, – а на словах коротко можете сказать?

– Коротко? Очень просто. Пропаганда США в отношении Советского Союза – в том, что советский народ американскому братский, похож, и вообще, милые и няшные люди, которые очень плохо и бедно живут под игом коммунистической партии. Практически друзья навек, братья по разуму. И если бы не коварная компартия, то было бы всё ещё лучше.

– Ну тут понятно. И?

– В то же время в СССР велась очень агрессивная антиамериканская пропаганда. Очень агрессивная. Загнивающий запад, поганые империалисты, шпионы, враги, в общем – абсурд и демонизация америки всеми силами. Надеюсь, не надо говорить, кто перегорел первым и сдался на милость победителя? Всякий раз, когда пытались построить коммунизм, получалась невразумительная херня. Заканчивавшаяся сначала тоталитаризмом, потом всенародным сопротивлением и полным разрушением государственной власти. Даже в очень стерильных условиях, коих я здесь не наблюдаю.

– У нас хватает врагов внутри страны, это есть, но неужели ты думаешь, что они могут разрушить государство?

– Большое видится издалека. Лаврентий Павлович, тут дело не в том, какие предатели и что разрушают, дело в самом основополагающем принципе построения государства, который выбран таким образом, что просуществовать долго оно не сможет. Даже то, что советская власть дотянула до девяностого года – это не иначе как чудо – потому что дотянули на нефтедолларах с самотлорского месторождения. Рухнули цены на нефть – следом рухнуло и государство, сразу же. Так что пути два – или подстраиваться, или становиться большим вариантом Северной Кореи. Грустную историю этой страны я вам скину как-нибудь отдельным томиком. Про них немногое известно, страна закрытая, агрессивная и отсталая. Эдакая форма диктаторского дикарства.