Бархатная песня - Деверо Джуд - Страница 42

Ничто не могло лучше подготовить ее к походу на ярмарку, раскинувшуюся на пастбище Монтгомери. Аликс крепко и долго спала, и, когда проснулась, голос уже наполовину к ней вернулся. Он звучал, и она обрадовалась, хотя богатые его оттенки исчезли.

— Как ты думаешь, я смогу снова петь? — спросила она у Рейна.

Он рассмеялся над ее страхами и помог ей застегнуть пуговицы на пурпурном платье, которое Джудит переделала, чтобы оно стало Аликс впору.

— Я уверен, что через несколько дней птички будут прилетать в комнату — послушать тебя.

Она, смеясь, закружилась по комнате, и юбка колоколом раздувалась вокруг ног.

— Разве оно не прекрасно? Это, наверное, самое лучшее платье на земле.

— Нет, — тоже смеялся Рейн, хватая ее за талию, — это ты делаешь его прекрасным. Но перестань кружиться, а то у моего ребенка заболит головка.

Ты готова?

Ярмарка напоминала целый город, населенный людьми и животными из разных частей света. Здесь были загоны для диковинных зверей, прилавки с английским свинцом и пинком, бочки с испанским вином, немецкими предметами домашнего обихода, итальянской одеждой. Здесь продавались игрушки, состязались борцы, искусные мастера, мясники и торговцы рыбой расхваливали свой товар.

— С чего начнем? — спросила Аликс, прижимаясь к руке Рейна. Их сопровождали шесть рыцарей Гевина.

— Может быть, миледи хочет есть? — спросил один из них.

— Или пить?

— Миледи не желает посмотреть на жонглеров или акробатов?

— Говорят, на ярмарку прибыла хорошая певица.

— Певица, — твердо ответила Аликс, что заставило Рейна опять рассмеяться.

— Хочешь посмотреть на соперницу? — поддразнил он ее.

Аликс улыбнулась ему, слишком счастливая, чтобы обращать на это внимание. После недолгого созерцания певицы, которая, по мнению Аликс, совсем не блистала умением петь, они остановились у хлебного прилавка, и Рейн купил ей только что испеченный пряник со специями в виде женской фигурки.

Жуя пряник и посматривая туда-сюда, Аликс не заметила, как Рейн остановился около итальянской лавки.

— Что ты думаешь вот об этом? — спросил он, держа в руках отрез синевато-лилового шелка.

— Красивый, — ответила она рассеянно. — Ой, Рейн, посмотри, что выделывает ручной медведь.

— Твой медведь-муж сейчас тоже начнет кое-что выделывать, если ты не будешь его слушать. — И когда она взглянула на Рейна, он пояснил: — Не желаю, чтобы Джудит опять меня пилила. Выбирай цвета, которые тебе нравятся, и я велю прислать все в замок.

— Выбирать? — спросила она, растерянно глядя на изобилие разноцветных шелков.

— Дай нам все оттенки красного, — быстро сказал Рейн, — и вон те зеленые. Тебе они к лицу, Аликс. — И он опять повернулся к торговцу. — Отрежь от каждого цвета достаточно для платья и все пошли в замок. Слуга за все уплатит. — И с этими словами он взял Аликс за руку и потащил прочь.

Аликс, как ребенок, оглянулась, жуя пряник. В лавке были три оттенка красного, четыре зеленого — шелков, сатинов, бархата, шитья и других тканей, которые Аликс были неизвестны. Рейн остановился перед выступающим медведем, но, заметив, что Аликс не смотрит, потянул ее к другой лавке, где продавали меха.

На этот раз, не дожидаясь, когда Аликс все посмотрит, он сразу попросил показать плащ, отороченный каракульчой, и другой, подбитый леопардовым мехом. Рейн велел торговцу мехами, чтобы тот посоветовался с торговцем тканями и показал ему образцы всех мехов для отделки платьев, которые будут сшиты из отобранных шелков.

К этому времени Аликс уже пришла в себя от изумления. Она была одета без малейшего учета ее желаний. Но она не имела никакого представления о том, что ей хочется, иначе бы возражала против властного поведения Рейна.

— Ты. себе тоже так выбираешь одежду? — ввернула она, — или ты предоставляешь выбор торговцам?

Он пожал плечами:

— Но я обычно ношу черное и полагаюсь на

Майлса, который разбирается в одежде.

— А что насчет Стивена? В чем он силен?

— Он держится от меня и Гевина на расстоянии и одевается по-шотландски, а значит, сильно оголяется.

— Звучит интересно, — пробормотала Аликс, пронзительно взглянув на Рейна.

А потом она увидела женщину, которая что-то делала множеством деревянных шпилек на пухлой маленькой подушечке.

— Что это? — спросила она, увидев какую-то воздушную белую паутину.

— Это кружево, миледи, — ответила женщина и протянула Аликс воротничок, чтоб она его как следует рассмотрела.

Аликс еле-еле дотронулась до него, опасаясь, как бы он не растаял у нее под рукой.

— Вот, возьми, — сказал Рейн, вытаскивая мешочек с золотом из-под дублета. — Дай мне три таких штуки. Выбирай, Аликс, для себя, еще один мы подарим Джудит, а третий пошлем Бронуин.

— О, конечно, — выдохнула Аликс, обрадованная, что Джудит тоже получит подарок.

Три воротничка были тщательно уложены в деревянную шкатулку, после чего все доверили нести одному из рыцарей.

Следующие несколько часов стали для Аликс самыми счастливыми. Видя Рейна в его привычном окружении и как ему оказывают заслуженное уважение, она радовалась до глубины души. И однако этот столь почитаемый всеми человек мог сесть за стол с самым убогим нищим и слушать рассказ о его бедах.

— Ты почему-то странно смотришь на меня, — заметил Рейн.

— Я пересчитываю свои радости, — и Аликс отвернулась, — а на что смотрят вон те люди?

— Пойдем и поглядим.

Толпа расступилась, чтобы пропустить вперед семерых высоких мужчин и маленькую женщину. В кругу они увидели четырех полуодетых женщин. Их плоские животы были голы, сквозь прозрачные шелка просвечивали ноги, и женщины что-то выделывали ими под какую-то странную музыку. Оправившись от первого изумления, Аликс взглянула на мужа и увидела, что он совершенно поглощен этим зрелищем, а подобно ему и сопровождавшие их рыцари. И подумать только, всего минуту назад она воспринимала Рейна почти как ангела Божия!

С возгласом отвращения, которого Рейн даже не слышал, Аликс начала выбираться из толпы, предоставив мужчинам вволю насладиться этим зрелищем.

— Миледи, — сказал кто-то рядом, — позвольте мне вывести вас из этой давки. Вы такая маленькая, что я за вас опасаюсь.

Она взглянула прямо в темные глаза очень красивого мужчины. На солнце блестели его светлые волосы. Нос был орлиный, рот твердо сжат. У левого виска виднелся извилистый шрам, под глазами залегли тени.

— Я не уверена, что, — начала Аликс, — мой муж…

— Позвольте представиться. Я граф Байэм, наши семьи, моя и ваша, хорошо знакомы. Я проделал долгий путь, чтобы поговорить с Гевином, но, увидев, что здесь устроили ярмарку, понадеялся встретить кого-нибудь из семьи Монтгомери.

Какой-то кряжистый человек, явно хвативший лишку, шатнулся в их сторону, и граф поднял руку, ограждая Аликс.

— Я чувствую себя обязанным защитить вас от толпы. Позвольте мне увести вас отсюда.

Он предложил руку, и она оперлась на нее. Что-то было в его внешности и манере держаться печальное и мягкое одновременно, и Аликс почувствовала к нему инстинктивное доверие.

— А каким образом вы узнали, что я вышла замуж за Монтгомери? — спросила она. — Свадьба совершилась совсем недавно, и я происхожу совсем из другого круга, чем мой муж.

— Я питаю особый интерес к семье Монтгомери и к ее деяниям.

Он отвел ее подальше от шумной толпы и усадил на скамью в тени деревьев.

— Наверное, вы очень устали, ведь вы не присели ни на минуту с самого утра. И ребенок для вас, конечно, нелегкое бремя.

Она с благодарностью уселась поудобнее, сложила руки на животе и взглянула на него:

— Вы действительно пристально за нами наблюдали. А теперь о чем вы хотите поговорить со мной, раз вам понадобилось отвести меня подальше от мужа?

Граф слегка улыбнулся:

— Да, все Монтгомери удачно выбирают своих женщин — не только красивых, но и умных. Наверное, мне нужно представиться еще раз. Я Роджер Чатворт.