Принцесса из замка дракона (СИ) - Талан Ольга - Страница 47

Следующим утром еду мне снова принёс брат Махаор. Разговаривать он со мной не стремился, смотрел хмуро и опасливо. Увидав Мудреца шарахнулся, поспешив уйти, даже не забрав посуду.

Вечером миски с едой принёс другой монах. Он был молод, и лицо его мне было не знакомо, хотя пояс говорил, что сей брат из старшин. И я бы, наверное, более не обратил на него особого внимания, если бы не удивление на мгновение мелькнувшее на его лице, когда он снял крышку с подноса с кухни, который принёс и увидал на нём две миски. Мне стало любопытно и я стал приглядываться, не выдавая своего внимания:

— Поставь звериную миску ближе к стене, на пол, брат.

Он послушался. Протянул мне мою еду. После поставил миску Мудреца на пол и принялся косить глазами, разыскивая зверя. Причём смотрел и на стены и на потолок. Ему было не ведомо, какому именно зверю предназначена еда.

Дракон не заставил себя ждать. Выглянул из тени и утащил свою миску в угол. Но только в отличие от Махаора страха на лице странного монаха я не увидал. Скорее там было удивление. А ещё… восхищение? Восхищение! И казалось радость. Кто может радоваться моему зверю? И не бояться его … Чревоходец?

— Я удивлён видеть тебя, старик. Ты пришёл меня спасти?

Странный брат встрепенулся. Но на этот раз эмоции сокрыл:

— Вы с кем-то путаете меня, внимательнейший принц.

Я рассмеялся. Да уж! Нелюдь, которому не преграда ни замки, ни стены. Идеальный шпион! Род, который молчал триста лет, пока не встал на порог гибели.

— Может и ошибаюсь, брат. По какой же такой причине тогда ты здесь?

Монах усмехнулся и пожал плечами:

— Я всего лишь не смог отказать женщине, принц.

Не смог отказать женщине? Илле? Да, порой не просто отказать женщине. Особенно если за её спиной дракон.

— Понимаю тебя. Прошу только, не нужно лишних смертей. Не убивай никого.

Монах поморщился. Я посмотрел на него хмуро. Он усмехнулся:

— Я убиваю, принц, только когда вынужден защищаться.

Он забрал у меня пустую миску. Всмотрелся в темноту, думая забрать миску зверя, но не решился. Увидал те, что утром не забрал Махаор и взял их. И лишь уже подойдя к двери добавил:

— Артефакт, что лежит перед вами, принц, имеет дополнительную часть. Ключ. И в том ключе есть особая сила.

Странный монах ушёл. И я был почти полностью уверен, что видел сейчас знакомого мне чревоходца в новом теле. И он сказал, что не смог отказать Илле… значит она здесь. И он пообещал не убивать без необходимости защищаться. Видимо судьба уготовала мне спасение. Даже можно сказать не судьба, а женщина. Маленькая женщина, которая возжелала меня в мужья!

Через час я полностью уверился, что ко мне заходил чревоходец — мне второй раз принесли ужин. Имени этого монаха я не знал, но лицо его мне было знакомо. Дракон вызывал у него страх, но о его существовании и сути монах явно знал, да и ко мне подходить близко осторожничал.

Как скоро мне ждать моих спасителей? Не думаю что долго. Если чревоходец навестил меня, монастырь он уже осмотрел.

— Я собираюсь молиться этой ночью, брат. Пусть никто не приходит ко мне до завтрашнего полудня.

Монах кивнул и, забрав посуду, вышел. Я очень надеялся, что мою просьбу уважат. Все монахи, которых я знал, уважали беседы с богами. А значит, есть шанс, что возле моей темницы никого не будет, и убивать моим спасителям никого не понадобится. Монахи не были мне друзьями, но лица многих из них я знал с детства и не хотел им смерти.

Я поднял корону, так и оставленную Урдасом в моей темнице. Этот артефакт создал мой предок, значит причинить мне вред он не может. Но если у вещи есть ещё какая-то часть, ключ. Это может сильно менять задуманное.

49. Орден человечества

Вазгар:

То ли мою просьбу сочли подозрительной, то ли Урдас действительно счёл важным направить мои молитвы. Но ближе к ночи он явился ко мне в белой праздничной сутане, кои полагается надевать на особо важные ночи молитв и с какими-то записями. Молча прошёл в мою темницу, поставил на пол толстую свечу, зажёг её и сел рядом.

Ученику следовало бы поблагодарить учителя, что тот счёл важным присоединиться у его молитве, пленнику возмутиться, что пленители помешали разговору с богами. А я ни как ни мог определиться пленник я перед этим человеком или ученик.

Он поднял на меня глаза, улыбнулся спокойно и, казалось, немного виновато:

— Обучая молодых монахов, я всегда говорю, что не следует торопиться. Истина должна быть осознанна юнцом изнутри, самостоятельно, только тогда она становится его собственной правдой. Истина же рассказанная учителем, вызывает сонмы сомнений и вопросов, а доверие к ней растёт лишь с угасанием юности и в целом желания искать свою правду. Но иногда, чтоб избежать беды, юнцам приходится открывать глаза раньше, чем они готовы к познанию. Это вызывает бурю негодования и сопротивления… Всегда. Ты ещё не готов, мой принц. И не я должен говорить тебе эти речи. Но иным путём будет беда. Братья охвачены страхом перед тобой, и что бы я не делал он не угасает. Братья узнали твоё новое имя, и теперь каждый из них услышав новые песни менестрелей, узнаёт это имя в них. А ты странно любим менестрелями! Да ещё и, я вижу, что ты мнишь во мне врага, а не учителя… Я кое-что принёс тебе. Специально для тебя заслал брата в центральную обитель. Хочу чтоб ты прочёл эти бумаги.

Он протянул мне конверт, который держал в руках. Толстый кожаный конверт для важных бумаг. В таких торговцы хранят купчии и доверительные грамоты.

Я развязал завязки и достал несколько листов. Пожелтевшая от времени бумага, гербовые печати моего рода, подписи Ранамира, мне уже приходилось видеть этот замысловатый вензель и символы магических заклинаний дабы документ не рассыпался со временем.

Первой бумагой шёл указ о утверждении монашеского ордена… ордена воинов человечества! И этот указ был подписан Ранамиром Жестоким и им же были выделены немалые средства для обустройства сразу нескольких обителей. Я сверился с датами. Он подписал эту бумагу чуть более чем за двадцать лет до своей смерти. Как?

Я недоверчево взглянул на брата Урдаса, пытаясь прочесть в его глазах объяснения, но он молчал. Перевернул второй лист. Письмо. Личное письмо от Ранамира какому-то монаху:

«Брат Ситиан. Я знаю, что ты жаждал углубиться в знания, изучать чертоги магии и устройство мира. Но именно сейчас мне неотлагательно нужна помощь человека безгранично верного мне и способного глядеть через годы. Дело задуманное мною имеет важность великую, ибо цена поражения в нём гибель всего человечества. Я велю тебе возглавить орден, коий будет если магия окончательно покинет мир, хранить знания о сотворении и приглядывать за нелюдями в моих землях. А так же если мой род уйдёт в перерождение оберегать моих потомков до совершеннолетия и удерживать за ними мой трон и мою корону вместе со всеми оставленными в ней мною знаниями…»

Глаза мои бежали по строчкам и не верили увиденному. Как? Возможно ли, что орден создан по приказу Ранамира? Зачем? Орден воинов человечества основан кровопивцем?! Как мера предупреждающая, на исход магии?

Урдас словно прочёл вопрос в моих глазах и ответил:

— Ранамир Жестокий совершил в своей жизни несколько ошибок, но в большинстве своём, он был многие годы мудрым правителем, хоть и не милостивым. А дальновидный правитель верит в победу, но и пути отступления мостит заранее. Мой орден был основан мудрым монахом Ситианом по приказу властвовавшего тогда короля всего Междуморья Ранамира Жестокого. Это случилось в годы, когда учёными мужами было осознанно и подтверждено, что магия по капле, но неотвратимо покидает наш мир. И поручением симу ордену было истреблять иных нелюдей, что проникают в мир, когда барьер слаб, сохранять власть рода кровопивцев и приглядывает за потомками основателей. Сохранить реальную власть за кровопивцами орден не сумел. После смерти Полисанны земли Междуморья были поделены и влияние ордена на них с каждым годом угасало. Орден сумел сохранить только корону.