Истории, рассказанные в темноте (ЛП) - Пейн Барри - Страница 11

   Понедельник, 10 октября. Сегодня меня терзало страшное, но одновременно самое необычайное искушение. Я благодарю Бога, что Он помог мне успешно справиться с ним, но сам тот факт, что подобное искушение могло терзать меня, настораживает.

   Вторник, 11 октября. Сегодня утром викарий пригласил меня к себе. В следующее воскресенье он прочитает и утреннюю, и вечернюю проповеди. Он сказал, что я выгляжу нездоровым, ему кажется что я несколько переусердствовал и будет правильным дать мне небольшой отдых. Думаю, он прав. Он и в самом деле очень добрый человек. На следующей неделе я уеду. А сегодня... сегодня весь день меня опять терзало дьявольское искушение. Я уже почти было собрался поведать о нем викарию, и только стыд удержал меня. Я почти не сплю, но стоит только задремать, как я вижу один и тот же сон. Я вижу огни несущегося экспресса, все ближе и ближе...

   Среда, 12 октября. Сейчас все случится. Это должно случиться, и дальнейшее сопротивление было бы ошибкой. Я считаю, что выступаю воплощением Божьей воли, что я должен это сделать, и до тех пор, пока я этого не сделаю, мне не обрести покоя. Вчера поздно вечером (или сегодня рано утром?), не будучи в состоянии заснуть, я встал и вышел из дома. Велосипед я брать не стал. Всю дорогу до той самой точки на путях я преодолел бегом. Там лежит груда тяжелых шпал. Около самых путей, на дне кювета, и оттуда на некотором расстоянии можно заметить идущий поезд. Из расписания я знал, что свободного времени у меня предостаточно. Я положил на рельсы шесть шпал, когда услышал шум поезда, но это оказалось ложной тревогой. Я таскал их одну за другой, а потом снова услышал шум, и это уже не было ошибкой. Я увидел огни, точно такие, какие видел во сне. Мне стыдно, но у меня не хватило силы духа увидеть все до конца. Я пытался себя заставить - но не смог. Я перебежал насыпь, потом несколько участков. Увидел каких-то прохожих и спрятался за изгородь. Я знал, что они ищут меня. Я лежал, стараясь сдерживать тяжелое дыхание, и боялся, что они меня услышат, но они не услышали. Я вернулся домой еще затемно, и никто не слышал ни как я выходил, ни как я возвращался. Все в порядке.

   После описанного выше, в среду я присутствовал на вечерней службе. Викарий собирается выступить с обращением. В последний момент я почувствовал, что я должен выступить с проповедью и поведать собравшимся о том уроке, который преподала нам эта страшная авария. Я подошел к викарию и попросил у него разрешения выступить. Он отказал мне. Тогда я заявил, что все равно выступлю с проповедью, и что если он попытается мне помешать, то действовать будет на свой страх и риск. Но потом все предстало передо мной в ином свете, и я попросил у него извинения. И все-таки, я собираюсь поведать всем людям свое мнение по этому вопросу, но так как лишен возможности сделать это в церкви, то отправлюсь туда, где они собираются для отдыха. Кстати, не забыть бы договориться о публикации в завтрашних новостных колонках...

<p>

СЛУЧАЙ С ВИНСЕНТОМ ПИРУИТОМ</p>

   Смерть Винсента Пируита, мирового судьи из Эллердон Хауса, графство Бэкингемшир, при определенных обстоятельствах вызвала бы не больше интереса, чем смерть обычного добропорядочного джентльмена. Обстоятельства его смерти были, однако, таковы, что, хотя в настоящее время они давно уже позабыты, вызвали поначалу множество толков, и на некоторый срок привлекли к ней внимание. Это был один из тех случаев, которые будоражат воображение в течение года, а затем забываются и помнятся только в том месте, где они происходят. Самые сенсационные обстоятельства этого дела вообще не стали достоянием общественности. Я изложу их здесь без всякого преувеличения.

   Мистер Пируит был обычным представителем своего времени, ничем особо не выделяющимся, добрым малым, не хватающим, что называется, звезд с неба. Он был весьма предан своей жене, замечательно красивой женщине, бывшей на пятнадцать лет моложе его, и, не смотря на многие положительные черты, не лишенной некоторых недостатков, к которым относилась, прежде всего, питаемая слабость к восхищенным взглядам мужчин, что приводило, как следствие, к довольно откровенному флирту. Она весьма искусно водила за нос мужчин, но искренне возмущалась, когда они, наконец, становились жертвами собственного заблуждения. Мужа ее никогда особо не тревожила эта ее легкомысленность, он был совершенно уверен в ее благоразумии. Но если он не выказывал никаких признаков ревности, то она, - о, она ревновала бы его до безумия! И это, вне всякого сомнения, могло бы стать причиной многих неприятностей, если бы у нее были хоть малейшие основания для подозрений, но он никогда не давал повода усомниться в себе. Можно сказать, что, помимо жены, женщины его не интересовали. Подозреваю, что раз или два она все же пыталась выяснить отношения по поводу какой-нибудь нелепости, но ничем серьезным это не закончилось, и между ними никогда не происходило серьезных размолвок.