Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 170

— У этой девчонки умных мыслей больше, чем у всех чёрных и белых хранителей вместе взятых! — сердито сказал Гаад, восседающий на столе, — А вот, кстати, и она. Ты ей вчера нагрубил, оскорбил её, в грязь втаптывал, а она уже простила и вернулась, беспокоясь за твоё состояние, — парень повернулся ко мне и серьёзно признался: — Я тебе завидую, Кария. У меня не получается быть таким терпеливым и милосердным, как ты.

А почему же тогда у тебя время от времени крылья становятся красными, как у изначальных? И почему никто кроме меня этого не замечает?

Веселым голосом, с улыбкой заметила:

— Однако ж у тебя появляются добрые чувства и прекрасные порывы. Если будешь стараться — сможешь стать изначальным. Карст и Тайаелл превращались в изначальных, значит, такое возможно.

— Я? — Гаад растерялся, — Ну и богатая ж у тебя фантазия, Кария! И ты слишком хорошо думаешь обо мне!

Меня кольнула совесть. Скорее уж, я слишком плохо о тебе думаю. Думала. Я ж тогда ничего не понимала, что твориться здесь. И верила тем горожанам, которые обвиняли тебя.

Но он смотрел на меня спокойно, словно ничего и не произошло. Словно не было моего недоверия. Словно я не стояла у постели его, спящего, с ножом. Точнее, не спящего. Но я не знала… я ничего не знала! И вот даже теперь он пытается успокоить недавнего врага своего. Хотя, учитывая их старую вражду и то, что Тайаелл убил и искалечил несколько чернокрылых, Гааду было бы проще дать ему зарезаться, раз уж сам захотел. Просто чуть помедлить ещё. Просто не стараться его спасти. Но он тогда пытался его спасти. И говорил с ним сейчас. Спокойно, без мордобоя. Всё-таки, в Гааде есть что-то доброе. Чего в нём никто не видит. Точнее, разглядели его напарники, чернокрылые. Хотя бы они разглядели и его поддерживают. Да, ругаются совершенно спокойно, замахнуться могут, спокойно высказывают другое мнение, но в целом они его поддерживают. А я… я ему не слишком-то и верю. Чуть что — и злыднем зову. И даже вслух. Грустно это. Сказала, что люблю его, но сама отворачиваюсь чуть что.

Но Гаад спокойно смотрел на меня. Вот, улыбнулся мне вдруг. Спокойно так, без привычной его усмешки. Или важнее не то, что кто-то много шутит и язвит, а то, что он при этом делает? А этот хранитель серьёзно несёт свои обязанности. И вроде даже не одержим идеей всех белокрылых уничтожить, как это мечтает Благ. То есть, сорвался, когда Тай попал в плен. Но не убил же! Дал мне шанс моего друга спасти! И, кстати, Карст ведь тоже вступался за своего врага — и стал краснокрылым.

Добавила:

— Значит, я не ошиблась. У тебя есть возможность стать изначальным. И со временем или в сложный ситуации ты…

Любимый грустно улыбнулся и пробурчал:

— Если бы она была, и у меня имелся шанс ею не воспользоваться — отказался бы сразу!

— П-почему? — мой голос задрожал.

Парень вздохнул, отмахнулся от вылезшей из «хвоста» пряди — он снова туго собрал длинные волосы у шеи — и объяснил:

— Видишь ли, Кария, чёрные хранители однажды выказали мне большое уважение и доверие, выбрав своим Старейшиной. И я должен оправдать их надежды, заботясь о них. Нравятся ли они мне или нет, одобряю ли я их поступки или они меня страшно раздражают — я обязан за ними наблюдать, направлять их, поддерживать, — он мрачно покосился на прислушавшегося долговязого, — Вот с каким бы удовольствием выставил этого самонадеянного хама из Чёрной земли, но ему вздумалось стать одним из нас! И мне приходится сидеть рядом с этим противным типом, смотреть на его неприятную рожу и зудеть о ценности жизни, уважении к друзьям, которые могут по-настоящему за него беспокоится и прочем.

Белокрылый… то есть, новоявленный чернокрылый, скривился.

— И не надо так на меня пялиться! Я тоже не в восторге от такой компании! — Гаад отвернулся от Тая и уныло продолжил: — Терпеть его не могу, а приходится с ним возиться. А у изначальных обязанности другие: они как бы выше наших забот и пользы от них для мира больше. Да и порядки построже: вот этот задрал нос, закатил истерику, наорал на других — и Вечная страна выставила его вон. Мы-то с Благом чего-то только ни орём — и всё ещё не явился по нашу шкуру Страж Небес, чтобы накостылять нам. Хотя… — сердито посмотрел в окно, кажется, на небо, вздохнул, снова повернулся к нам, — И всё же, раз изначальные стоят отдельно от чернокрылых и белокрылых, то стань я одним из них, не смог бы достаточно внимания уделять чёрным хранителям — и предал бы их доверие, уважение и собственную клятву стараться изо всех сил! Так что предпочитаю оставаться там, где нахожусь. Если я подведу своих — сам отдам место Старейшины другому, более достойному.

Так, значит… он сам… сам же и отказывается стать изначальным?! У него уже несколько раз была возможность измениться, получить новые силы — я же видела несколько раз, как у него краснеют крылья — но Гаад упорно отмахивается от них!

Тут у него опять появились крылья… красные.

Осторожно спросила:

— Гаад, а у тебя сейчас какого цвета крылья?

— Разумеется, чёрные! — проворчал он.

— Точно, чёрные! — влез Тай.

— А ты посмотри!

Старейшина обернулся, проверил и сердито глянул на меня:

— Ну, и чего ж в них изменилось? Может, они покраснели или побелели? Да вряд ли Небеса допустят, чтоб такой как я стал изначальным!

Не видит. Не понимает, как близок к новым силам и возможностям, не осознаёт, насколько их заслужил, раз уж неоднократно ему предоставляется шанс! А мне так хочется помочь ему, указать дорогу. Но как это сделать? Как?..

— Ой, а там Благ стоит! — и указала в противоположную сторону.

Парни заинтересованно развернулись туда, я переместилась за спину Гааду и что есть силы вцепилась в его перья, дёрнула их на себя — и вырвала несколько штук. Хранитель вскрикнул от боли, мрачно развернулся ко мне.

— Ты что творишь, дурочка?!

Осторожно разжала пальцы, с опаской взглянула на лежащие на ладони перья.

Часть 5.5

Чёрные… И вдруг заметила на одном из них красноватый отлив, радостно вскрикнула, схватила драгоценное подтверждение, выронила остальные, а это протянула Старейшине. Уж на что было плохо Тайаеллу, однако тот вскочил и подался ко мне, желая рассмотреть перо.

С гордостью первооткрывателя сказала:

— У других чернокрылых нет таких! Значит, ты можешь стать…

— Уж лучше бы я его никогда не видел! — отчаянно выдохнул Гаад, потом свирепо посмотрел на меня, затем — на Тая, — Если вы кому-нибудь об этом расскажите — вам не сдобровать!

И растворился в объятиях мира.

— А он… другой… — восхищённо произнёс Тайаелл, — Полная противоположность нашему… тьфу, Благу! Тот бы власть ни за что не отдал, хотя о нас… тьфу, о белых хранителях особо не заботится. А уж если б мог стать изначальным — вцепился бы в эту возможность мёртвой хваткой.

Грустно отвечаю:

— Да, Гаад другой.

Противоречивые чувства бурлили во мне: радость от открытия, что разглядела добрую душу чёрного Старейшины и, оказывается, влюбилась именно в неё, а так же в её отблеск — прекрасную мечту — и печаль от того, что своими действиями причинила Гааду боль.

У моего непродуманного поступка было два последствия.

Первое: любимый с неделю делал вид, будто я не существую, даже если маячила перед ним, махала у него перед лицом рукой и кричала ему в ухо. Потом ещё четыре с половиной дня говорил со мной только о делах, ледяным тоном.

Второе: Тайаелл перестал роптать на судьбу и Небеса, забросил попытки уйти из жизни — и довольно-таки рано покинул постель.

На восьмой день, сколько-то от раны глубокий оправившись — и способности хранителя ему в том помогали, а так же добросердечный Карст — Тайаелл сам спустился к завтраку, хлопнул задумчивого Гаада по плечу:

— Так что я могу для тебя сделать?

Несчастный хозяин Чёрной земли от неожиданности даже подавился. Видимо, привык отслеживать лишь приближение тех, кто был окружён Тьмой, а недавний пленник, давний враг и вот ведь, по воле злой судьбы, теперь уже напарник, подошёл почему-то к нему совершенно спокойно.