Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 159

А на мои просьбы то место сразу откликалось и очень старательно. О, Благу тоже не удалось управлять тем пространством! Наверное, Вечная страна слушалась меня потому, что я хотела спасти друга, а так же желала всем добра. Ну, хоть и ссорилась с белым Старейшиной, всё ж таки не желала его растерзать. А вот желания Блага были отнюдь не так чисты, как мои, так что это место ему не подчинилось. И с Тайаеллом тоже самое: парень загордился, что стал изначальным, что может жить там, где раньше жили прежние изначальные и только трое людей сейчас могут нарушить столь желанное им уединение. Точнее, трое хранителей. Другие краснокрылые. Уж лучше бы свои обязанности хранителя исполнял! Кстати, я уже давно голову ломаю и всё не могу понять, как же Благ попал в Вечную страну, как выбрался оттуда, что за свиток он получил? Вот только вряд ли он мне это объяснит.

Вечная страна изменилась немного. Выросло ещё с сотню-две деревьев, образовав маленькую рощу около озера. Между тонкими стволами тёк глубокий чистый ручей: он выходил из земли и впадал в озеро. Кое-где выросла трава. А большая часть территории уныло щерилась голой сухой землёй. Солнце в небе палило немилосердно.

Тай спал на земле, в одних штанах. Рубить деревья, чтобы построить дом, друг не решился: его роща и без того с трудом выдерживает жар дневного светила. Если деревьев в ней поубавится, тогда им будет трудно поддерживать друг друга: кроны у них небольшие, так что тени не много, потому и влагу они сохраняют с трудом, лишь за счёт своей сплочённости. Будто сами деревья, сам мир ему намекает: да помирись же ты с другими хранителями, идиот!

Переместилась к долговязому, наклонилась и заорала над его ухом:

— Тайаелл, проснись! Дело есть!

Изначальный сразу же проснулся, вскочил. Потный, усталый и сильно похудевший с нашей последний встречи. Хотя он и до того был худым. Ему бы было удобнее без штанов или в набедренной повязке, но что-то его заставляло носить толстые штаны. А, поняла! Хранитель помнит, как я его из пруда в дом Гаада притащила. И до того не терпит ни простых людей, ни хранителей, что не желает предпринять вылазку в обычный мир или на Белую или Чёрную землю, дабы раздобыть себе штаны потоньше да изо льна. Мучается в шерстяных.

Лукаво продолжила:

— Нас всех на обед пригласили!

Видимо, у него тут мало чего съедобного выросло: Тай быстро согласился пообедать в нашей компании, более того, не уточнил, а куда, собственно, нас пригласили. Задержался только на чуть-чуть, чтобы найти рубашку и одеть её, потом обуться: наполовину одетым ему в гости идти не хотелось. Я его за руку взяла — он мне доверил отвести его — и переместилась, вызвав в памяти ту милую и уютную кухню деревянного дома.

В доме Гаада, увидев хозяина, Тай собрался было передумать и даже наорать на меня за такое коварство, но тут ощутил аромат, идущий от стола, заставленного всяческими кушаньями, не удержался, опустил взгляд. Бедолага, какой у него скупой урожай! Он готов предпочесть собственным фруктам и траве трапезу вместе с противным ему чёрным хранителем. По крайней мере, заметно колеблется с выбором, уйти или остаться на обед.

Тут я решилась-таки посмотреть на местного Старейшину. Оказывается, тот уже сколько-то сам смотрел на меня. Внимательно. Но так ничего и не сказал. И даже не извинился, мерзавец!

— Здравствуй! — вдруг тихо и робко даже произнёс местный злыдень.

— Здравствуй! — смущённо улыбнулась ему я.

Про нашу ссору, про разборки о пленнике, про слова Сэя мы ничего так и не сказали. То ли Гаад тоже не хотел обсуждать это при посторонних, то ли сам обрадовался, что я не начала общение со скандала. Или… уже смирился, что я вечно здесь не буду? Уже и ни на что не рассчитывал? То есть, он и с самого начала помнил, что иномирцы однажды уходят.

— Угощайтесь, — хозяин дома указал на стол, благоухавший разными ароматами, — У Карста сегодня утром было вдохновение. Нельзя же этому чуду дать пропасть.

— А что… — Тайаелл напрягся, — Ещё кто-нибудь будет?

— Только мы, — Гаад улыбнулся, бровь задумчиво потёр, — Вообще, если по делу, мне и Карии надо бы иногда общаться и с белым Старейшиной. Но я его морду сейчас не хочу видеть. И, тем более, делиться с ним не хочу.

— Ну, а я… — начал было сердито гость, но хозяин дома и Чёрной земли его перебил:

— А ты пытался мне жизнь спасти. Вот я тебя угощу — и будем квиты?

— Это она просила тебя спасать, — проворчал Тайаелл.

— Но ты всё-таки меня спасал, — улыбнулся Гаад.

Упрямый изначальный шумно выдохнул и попытался увильнуть от совместной трапезы другим образом, прощальным взглядом окинув роскошный стол:

— Ты тогда за меня заступился, — но, впрочем, не удержался и припечатал: — Хотя и не сразу.

— Ну, раз я за тебя заступился, тогда тем более, — припечатал его Гаад. На меня покосился, ухмыльнулся, — Или вот чтобы Кария нас с тобой не удушила. За бегство от совместного застолья.

Мрачно посмотрела на болтуна. Тот подмигнул мне. Гаад тоже сообразительный. Да, впрочем, его же выбрали Старейшиной. Значит, было за что выбирать.

Гаад сам сел первым. Пирожка с яблоками откусил. Ещё и блаженно зажмурился, зараза. Тайаелл шумно выдохнул, как обречённый, завидевший плаху. И, вздохнув, всё-таки сел за стол. Через столешницу от главы чернокрылых. На другую скамейку. Напротив, чтобы хорошо видеть все его движения. Не доверял.

Я, чуть подумав, присела около Тая. Пусть видит, что я на его стороне. Может, ему будет так спокойно. Гаад как-то долго на меня смотрел, когда я села напротив него, да ещё и с недавним пленником, ныне ставшим свободным. Карст принёс ещё две кружки. И сел с другого бока от Тайаелла. То ли в знак того, что мы трое — одна команда. То ли, чтоб придержать за руки, ежели чего кидать вздумает. Наш гордец посмотрел на меня, на другого соседа, но промолчал. Задумчиво доел пирог с малиной.

Часть 4.15

Наверное, Гаад начал не со скандала, а с угощения, дабы гордый изначальный поел и расслабился, то есть, стал более уязвим для неожиданного удара. Да и меня не трогал, продолжая незаметно наблюдать за моим состоянием, чтобы понять моё настроение и то, как я теперь к нему отношусь. Я это поняла не сразу, случайно подняв взгляд от салатницы и столкнувшись с любимым взглядом. Парень напрягся, приготовившись обороняться от моих ударов или слов.

Каково жить человеку, которого в этом мире больше всех ненавидят? Должно быть, нелегко. А если он со мной не хочет сближаться не только из заботы обо мне, а так же из стремления оградить себя от новых душевных ран? Удары врагов — ничто, по сравнению с ранами от поступков и слов наших близких. Особенно задевает нас предательство тех, кому мы верим, как продуманное, так и невольное. Но… если он так сильно боится моего предательства, значит, я ему очень дорога?..

Гаад поспешно повернулся к гостю и весело произнёс:

— Карст мне на днях такую прелесть рассказал! Я смеялся до боли в животе! Представь, Тайаелл, летел он над Горой справедливости, а там сидел в гордом одиночестве Кайер: он плакал и просил Небеса покарать его за дурость! Разумеется, я не поверил, что Кайер способен лить слёзы. Наверняка Карсту голову напекло. К тому же, он в тот день перетрудился, восстанавливая Равновесие в городе, в котором началась эпидемия. Ты же знаешь: когда болезнь уже распространилась, а стихия стала неуправляемой, вернуть большой территории гармонию очень сложно. Но само это виденье: искренно ревущий Кайер, да ещё и признающий свою неправоту — это что-то неестественное. Я как представил его в таком состоянии, так смеялся!

Старейшина быстро сменил тему, подозрительно оживился, да ещё и слишком много внимания и подробностей уделил хранителю, которого недолюбливает. Значит, очень боится, что я его раскусила. Но поздно: уже прочла всё в его взгляде. Холод Гаада — это напускное, доспехи для истерзанного усталого сердца. Как я счастлива, что меня никогда ни на мгновение не ненавидело столько людей! И как я ему сочувствую! О, если бы я только могла забрать у него часть его боли!