Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 157

Всё-таки… если у Посланников и Стража Небес крылья зелёного или даже разных оттенков зелёного, это Страж Небес приводит в этот мир чужаков? И… и меня?.. Но по каким критериям он может выбирать тех, кого заманивает сюда?.. И… и виденные мною случаи людей и хранителей, говорили, что вряд ли Страж Небес был милосердным. Хотя вроде его оставил сам Творец. Или некто назвался Стражем Небес сам и выдумал, будто действует по воле бога этого мира?.. Но в этом случае ситуация ещё больше осложнялось: могло выйти, что тот самый Страж Небес вовсе не пытался сберечь «доверенный» ему мир. Но тогда зачем?.. И как он проник, незамеченным здешним богом?.. Или… их Творец сам его впустил?.. Но зачем?!

Или же мир пока не достаточно повреждён? Или… Посланников больше не будет? Потому что Гаад так простил. Или потому что он своими упрёками достал того, кого здесь с уважением называли Стражем Небес?.. Но, увы, слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. И Гаад уже сказал те роковые слова на Горе справедливости.

Но что тут делаю я?.. Сама пришла из-за мечты Гаада или меня всё-таки затащил сюда тот, кто притаскивал иных людей другого мира? Или… не только людей?..

Мои унылые размышления нарушило робкое прикосновение к плечу. Резко обернулась. Карст отдёрнул руку, отступил на шаг назад.

— Если не хочешь меня видеть, так и скажи, — грустно произнёс парень.

Растерянно спросила:

— У меня такой недружелюбный вид?

— В последние месяцы у тебя настолько мрачный взгляд, что мне страшно к тебе подойти.

С чего б ему быть дружелюбным и весёлым, если я наконец-то поняла, в каком состоянии этот мир и его обитатели? Если я несколько месяцев была столь легкомысленна и слепа, что никак не могла заметить жуткой действительности!

Рыжий отступил ещё на пару шагов.

— Понимаю, что ты тогда очень страдала, когда кинулась меня защищать от сильных ударов белокрылых, потому тебе теперь неприятно меня видеть. Если бы я тогда не разрушил их дома…

Я сбежала, ничего толком ему не объяснив, вот он всё и понял по-своему. Ох, мне ж неизвестно, как те мои слова истолковал Кайер! Тот тоже мог надумать лишнего!

Друг смотрел на меня растерянно и робко. А ведь он меня поддерживал, как мог. И он сам пытался защищать Тайаелла. Хоть и не сразу. Хотя и мало чего мог. Но он тоже старался ради него. Или только ради меня. Да какая разница, главное, что он был на моей стороне!

Вздохнув, ответила:

— Во-первых, ты бы рано или поздно сорвался. И удар по их жилищам — самое малое зло из того, которое ты мог совершить. Во-вторых, я бы и сама на твоём месте не сдержалась. Так что я злюсь не из-за этого. Мне противны все хранители из-за их жестокости и вражды. Живи вы дружно, миру стало бы значительно лучше.

— Это невозможно, — ответил изначальный, осмелев.

Печально подтвердила:

— Вот именно: это невозможно.

Парень растерянно разглядывал меня: прежде мне хватало веры или же глупости, чтобы влезать в весьма сомнительные дела, порой — очень опасные, а тут вдруг застал меня пессимистом.

— Как вы там? — спросила я наконец.

— Как обычно, — ответил друг уныло, потом чуть оживился, — Гаад предложил мне устроить дружеский обед как в старые добрые времена: ты, я и он, а так же наши шутки и скандалы. И попросил меня пригласить тебя. Сам не решился.

— Э-э… Гаад пригласил меня?

— А ты его совсем ненавидишь? — напрягся друг и личный повар главы чернокрылых.

— Да как бы… — смущённо потупилась, рассматривая ногти. Потом неожиданно для себя самой призналась: — Не совсем. Он же старался научить меня быть сильной и использовать дар. Хотя я было жуткой ученицей.

И, запоздало вспомнив, вдруг добавила:

— И он пытался защитить Тайаелла. Дал мне две недели, чтобы стала сильней и могла стать его щитом или что-то придумать. И уже после скольких-то ударов на казни… тоже… он всё-таки тоже начал защищать его.

— Он защищал и тебя, — проворчал Карст, обидевшись, что забыла заслуги его лучшего друга.

И я сама снова вспомнила, как Гаад защищал и меня саму. Как тогда от Сэя вырвал, пытавшегося меня изнасиловать. Как страшно тогда приложил насильника. И вообще… он же не один только раз меня защищал. Как я могла всё это забыть?.. Но… я всё-таки забыла. Забыла всё его добро, всю его заботу обо мне. За усталостью за чередой трудных дней. За ужасом от их ненависти и жутких дел обычных людей, приводивших к потери Равновесия на малых или огромных территориях — по размеру людских зверств. Я… я смотреть начала на всех хранителей сверху вниз, как на безумцев, мерзавцев и глупцов. Я… я сама начала из ненавидеть, ужаснувшись видениями и судьбами людей, увиденных, когда приходила их спасать. Да, собственно, даже жители Сантариста, даже купившие моё вязанье, звавшие их самыми лучшими кружевами на свете, они пытались забить меня до смерти, узнав, что я немного общалась с Гаадом. Даже не узнав толком, о чём я общалась с ним. Даже не узнав, что я в тот день прошла мимо него, не забрав своё вязание, к которому он прикоснулся, не боясь, что он ударит меня в спину или убьёт. Или просто не поверив, что я могла не захотеть даже общаться с ним, главным из всех мерзавцев. Хотя, если сложить всё зло людей этого мира и белокрылых, то Гаад выйдет разве что мелким пакостником. Ну, гадом. Но гадов тут целые орды. Моря гадов бродили, бродят и будут бродить по земле этого несчастного мира.

Но… я ненавидела его. До того, как смогла узнать получше, увидеть его хорошие стороны. И даже после того.

Я… я сама поддалась этой безумной ненависти и гордости! Ужасалась, видя их у здешних людей. И… и я сама им поддалась! Тонула и не заметила.

— Тогда… — Карст задумчиво прищурился, — Ты злишься, что он согласился на казнь Тайаелла?

— Злюсь, — вздохнула.

Понимаю, что он по-своему прав: не стал ради одной девчонки, да ещё и явившейся в его мир ненадолго, предавать друзей, с которыми трудился и сражался бок о бок несколько десятилетий или даже веков. Не захотел простить того, кто убил и искалечил нескольких его друзей. Но и я не могла его простить, что Гаад тоже участвовал в казни для Тайаелла, тоже бил его, страшно бил. И вроде бы на том противостоянии моя любовь к нему совсем закончилась. И, может даже, закончилась и его любовь ко мне. Хотя… может, и к лучшему?.. Я пришла из мира, где убийство людей считалось плохим поступком. А здесь — не столь уж и осуждалось. И даже Гаад сам кого-то убивал. Вроде того войска, с которым расправился одним только взглядом. Мне сложно было принять эту жестокую тёмную сторону парня, которого я полюбила. Точнее, уже трехсотлетнего хранителя Равновесия, управляющего Тьмой. Да и Тьму я тоже не слишком-то и уважала, за её стремление к разрушению. Даже вспоминая, что и Свет способен обжигать или сжигать заново.

И тут вдруг Гаад сам меня позвал! Хотя и через посланника, общего нашего друга. Но… я же Старейшина изначальных. А главам выгодно как-то поддерживать общение. Вот если бы он соскучился по мне как по любимой, сам бы пришёл. И намного раньше. И извинился хотя бы раз, что причинил мне боль, воюя против одного из моих друзей.

— Или… из-за слов Сэя? — Карст погрустнел.

— А он поверил?.. — торопливо спросила я и смущённо потупилась, оробев от своей же пылкости.

Рыжеволосый изначальный вздохнул. И проворчал:

— Дура ты! Он же сразу понял, что Сэй нарочно хочет вас поссорить.

И тут я запоздало додумалась, что Сэй мог стараться только ради этого. Чтобы разлучить своего Старейшину, которого сколько-то уважал или даже любил, может быть, даже другом своим считал, от склочной девки, которая его вынудила-таки хоть отчасти вступиться за их врага. Кажется, изначально Гаад и не собирался заступаться за Тайаелла. Не видел иного выхода кроме казни. Или просто не хотел, чтобы враг выжил, тем более, так кстати случайно им попавшийся.

— Слушай, я не знаю, что у вас, — Карст задумчиво присел на землю, — И не моё это дело. Но, кажется, Гаад и тебе самой нравится, — взгляд поднял задумчивый на меня — и я снова смущённо потупилась, — Ты слишком сильно старалась спасти жизнь самому Гааду. То накинулась, то несколько дней сидела возле его постели. Тайаелла вот уломала помочь. Это… как-то… вот не похоже, что тебе всё равно.