Ветер моих фантазий (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 18

Новоприбывший сколько-то вглядывался в темноту — он хорошо в ней видел, четко — и вслушивался. Убедившись, что роботы хозяина жилища ушли, отлепил ладони. И приземлился, ловко и бесшумно, не смотря на высоту в три человеческих роста. Если считать взрослых здоровых мужчин.

Какое-то время мальчик шел в одном направлении. Потом почему-то остановился. Замер недоуменно. И вдруг пошел в другом направлении. На лице его застыло озадаченное выражение, но ноги шли туда, в левый коридоре… в третий коридор… И будто его туда магнитом притягивало!

Наконец он добрел до большого помещения, погруженного в темноту. Вроде прихожей. Или, хм, склад запасной у хозяев? Но почему-то его никто не охранял. Светился чуть сбоку от второй половины куб ри-стекла лечебного отсека. Там на операционном столе лежал мальчик, неподвижно смотревший куда-то перед собой.

Мальчик…

Спутник ученого недоуменно приблизился, рассматривая неподвижное тело.

Если не считать бледной, слишком бледной кожи, да различной одежды, они… они были похожи! Худые. Длинные темные волосы. А, нет, у того тоже черные. Просто структуру как-то странно восстановили. Штаны свободные и одежда до колен с длинными рукавами. Вязь ниток нарушена. Будто их сильно повредили, а потом восстанавливали из молекул.

Новый мальчик застыл перед вторым, таким похожим. Наконец у него вспыхнуло осознание, кто тот и ради чего они в этот дом пришли.

— Мой аини, — сказал он едва слышно.

Но почему-то было странное чувство внутри, будто все не так было. Все было как-то по-другому. Но нет, хозяин объяснил, что Кри Та Ран — кианин, хианриа некого Кристанрана. И что будет притворяться его братом, сыном брата его отца. А раз этот мальчик так похож на него, да еще и в доме, куда его создатель так спешил, то, наверно он и есть тот самый мальчик, единственный ребенок брата его создателя, единственный выживший из всей семьи ученых после падения их железной птицы.

«Хотя, если быть точнее — согласно базе энциклопедий — это давным-давно птиц пытались делать железными, и они тогда плохо летали, слишком тяжелые, громоздкие. Потом их стали делать из другого материала, сплава металлов и ти-камней, но старое название прижилось. Прижилось… что это за слово? А, так привыкли называть этот летательный аппарат люди — и оно осталось»

Но почему-то хианриа не мог отделаться от беспокойства. Будто что-то во всей этой ситуации было неправильным. Хотя вроде ему все четко объяснили в первые дни пробуждения и по дороге сюда. Создатель-человек много говорил, что Кри Та Ран обязан делать. Он даже повторялся много раз.

Но что-то было во всем этом неправильное… Что? Нет, все логично: создатель мечтал спасти сына своего брата, последнего живого человека из его семьи. Мечтал отвлечь его якобы спасенным младшим братом. Но… что же во всем этом было неправильным?! Люди стараются защищать то, что им дорого. Вот только… это странное ощущение…

Кианин положил руку себе на грудь, вслушиваясь в биение сердца. Спокойное. Потер по руке, проявляя браслет-компьютер. Протестировал состояние своего организма, беззвучно, без подсветки. Все показания были в норме. Тело почти уже восстановилось после долгого перелета и прохода через сеть порталов, местами созданным чужими цивилизациями, по чужим технологиям. Местами восстановилось даже после стычки с пиратами, которые хотели размазать кианина и его создателя атомами по ближайшей вселенной, а оборудование из их корабля забрать себе.

Что это?.. Это то, что называется чувство? Да нет же, кианины не испытывают чувств. Кианины только притворяются. И он будет притворяться, старательно притворяться ради этого мальчика, который дорог его создателю. Ради нового своего хозяина, который станет ему дороже, чем самый первый. Да и должна быть какая-то особая связь между хианриа и аини. Вот только… это странное чувство внутри…

Он смотрел на своего аини и совсем не понимал себя.

***

Глава 3.2

***

Часа через два открыл проход в ри-стекле, ступил внутрь. Почему-то потянулся рукой ко лбу лежащего.

Вспышка. Яркая, ослепительная. Мучительная? Нет, приятная. Хотя вроде бы новых источников света в обоих помещениях не возникло. Это… это та самая связь между аини и хианриа?

Но его аини лежал неподвижно. Ему не было дела ни до чего. И кианин вдруг уловил какие-то колебания внутри его организма. Будто волновался. Так ведут себя люди, когда волнуются. Кажется, именно так.

Но аини лежал неподвижно. И от этого гадко как-то было внутри.

— Очнись, — попросил кианин вдруг, — Ты должен прийти в себя, Кристанран!

Глаза лежащего вдруг распахнулись. Кианин сдвинулся, подставляясь его взгляду.

Глаза человека расширились.

— Зеркало? — сказал он едва слышно.

Протянул руку, ощупывая лицо стоявшего рядом.

— Теплое, — сказал, — Странно.

И опять потерял сознание.

И вроде тело кианина уже восстановилось, но что-то было не в порядке. Будто бы он волновался. Так люди волнуются. Особенно, если близкие их не в порядке. Но они вроде бы близкими не были?.. Он же только притворяется?..

Кристанран осторожно и неощутимо, рассчитывая нажатие, коснулся лба человека, потерявшего сознание. Потом покосился на камень-стол под ним.

И со стоном упал на пол, задыхаясь, скрючившись.

***

— Саша, к тебе подруга! — мамин голос вырвал меня из объятий очередной истории.

Поначалу даже обиделась, что та пришла. Оборвала на интересном месте, а мне так хотелось узнать, как же будут общаться между собой мальчик-человек и мальчик-кианин! Потом вспомнила про странную сцену во время дождя. И уже добровольно погналась от муз своих к подруге. Тем более, что часть порыва вдохновения уже успела потратить.

Лера пришла печально-задумчивая. Уже в джинсах и светлой кофте — платье промокшее сняла. Шаль с собой не принесла. Видимо, домой уже забежать успела, переодеться. Даже чай, которым нас угощала мама, пила медленно и будто бы неохотно. И к сладостям почти не притронулась, хотя нынче у нас на столе были роскошные конфеты с кокосовой стружкой и миндалем. Прямо заинтриговала. Но, может, при маме стесняется начинать разговор? И тот ее забег за прекрасным принцем, ну, случайным охотником на зонты, окончился неудачно. То ли не догнала, то ли тот не хотел дальше с нею говорить.

— Прогуляемся? — спросила подруга тихо.

Я посмотрела в окно. Дождь уже закончился. Хотя солнце так и не показалось, не залило золотом облаков и стен пятиэтажек за нашим домом. В раскрытую форточку веяло прохладой. Мама, заметив мой взгляд, поднялась, чтобы закрыть.

— Простите, забыла, — сказала смущенно.

А Лера с мольбой посмотрела на меня. Выговориться хочет. Ну, ладно. С кем еще ей болтать?

Я сбегала, переоделась в уличную юбку и кофту, свитер накинула, куртку прихватила, перекинув через плечо, для большего утепления, если понадобится. Когда вышла, Лера уже одевалась. На локте у нее висел фиалковый зонт с тонкой черной каймой по краям. А где тот яркий? Почему она пришла без него? Или там была не она?

Мама, стоя в прихожей, внимательно на нас смотрела. Поэтому я Леру не расспрашивала. Обула туфли. Свой зеленый зонтик прихватила с вешалки. Сухой. А то мало ли?..

Мы молча спустились по лестнице. Из подъезда вышли. Уже от моего корпуса отошли далеко, где мама бы нас точно не расслышала. Но подруга все еще молчала. Непривычно задумчивая. Так мы и прошли мимо корпусов до аллеи. Уже там, смотря на стволы лип да редкие мазки берез, видневшиеся из-за домов, девушка встрепенулась.

— Пойдем к Лию?

— Пойдем, — улыбнулась, — Только надо бы что-нибудь купить, чтоб перекусить. А то вдруг он опять не додумался?

— Надо бы, — сказала Лера без особого энтузиазма.

И мы забежали в ближайший магазин за пельменями. Благо, у меня завелось немного денег после похода в магазин: сегодня бабушка не настаивала ей сдачу вернуть. Подумав, купили еще связку банан. На срочный перекус. А то вдруг родителей Виталика нынче нету дома? А он опять надолго прилипнет к монитору и клавиатуре? Тогда ему точно будет не до пельменей. Мы ему банан под руку подложим. Не дело, если наш лучший друг загнется от голода, разумом застряв в очередном виртуальном мире.