За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 21

Интересно, а ему мешали моё тело забрать? Да какая мне разница? Дал бы потом уйти. Только бы моя дурья башка не вздумала им восхищаться! Вот моя мама только на час-два восхитилась симпатичным талантливым незнакомцем, красиво спевшим ей песню, и получила около двадцати лет страданий. Нет, ни за что никогда не влюблюсь, не сдамся никакому мужчине! Перебьются. А ежели зажмут в угол, если их будет слишком много, тогда воткну кинжал в своё тело. Никому никогда не достанусь! Странно, а ведь было и в моей жизни время, когда мечтала о любви и о своей семье… Теперь это кажется далёким и не сбывшимся сном…

Кстати, меня занимало, где же находится дом Нэла и почему кроме него сюда никто больше не заходит? Если в Эльфийском лесу и остроухий просто одиночка, то выходит, что где-то рядом может находиться и мой отец. Уж не знаю, чего мне хочется больше: плюнуть оскорбившему мать в лицо или никогда его не встречать? Если же дом этот в другой стране, в каком-нибудь глухом месте, то доверия к лекарю это не вызывает.

Однажды утром меня разбудил громкий вопль.

— Светлана, а я твоего родственника нашёл! — радостно объявил мой лекарь и тюремщик, подходя к дому.

Кого?!

Напряглась, прислушалась, но вроде бы он вошёл в дом один или его спутник умеет передвигаться бесшумно и задерживать дыхание. Значит, эльф. А вдруг… этот проклятый…

В комнату Нэл вошёл один и ласково предложил:

— Закрой глаза и вытяни руки — я тебя с твоим родственником познакомлю.

Ага, счас! Свяжет мне руки… Нет уж, живой не дамся!

— Ну, хотя бы глаза закрой! А то никакой таинственности не получится! — возмутился хитрец.

Хм, сил вроде бы за последние деньки прибавилось. Так что хотя бы глаз подбить я ему смогу. Будет знать, как ко мне лезть.

Притворилась, что мечтаю о неожиданной радости, зажмурилась, прислушалась. Вот этот гад подобрался к кровати, один, вот наклонился, опустил мне на колени что-то… острое? Колючее?!

От моего нервного вопля ёж на моих коленях подскочил и свернулся в комок, испуганно выставил иголки.

— Вы с ним так похожи! Наверняка, он твой близкий родственник, — серьёзно сказал эльф, — Может, даже твой младший брат.

И расхохотался, счастливый от своей проделки. Запустила бы в него колючим комком, да вот только не к месту стало жаль зверюгу. Нэл подождал, надеясь, видимо, на скандал, но я промолчала. И ёж всё ещё топорщил иголки, грозясь задёшево жизнь и здоровье не отдавать.

Эльф ушёл готовить обед, а я осталась, ощущая на своих ногах тяжёлого ежа. А может, зверюга была ещё мелкая, молодая, но когда кто-то зол, ему любая досадная мелочь кажется стихийным бедствием.

Когда остроухий с подносом на руках вошёл в комнату, показала ему язык и столкнула колючий комок с колен, на пол. Нэл рванулся ко мне, заставив съёжиться, отодвинуться к стенке…

А потом я поняла, что он стоит около кровати, опустившись на одно колено, причём, на одной его ладони находился невредимый зверёныш, а на другой — поднос, с которого ничего на пол не свалилось. Разве что ложки немного съехали да несколько капель мятного отвара и супа пролились на поднос. И это при том, что ежа я сбросила неожиданно, а порог, который эльф переступил до того, был шагах в восьми-девяти от кровати!

Мне от такой ловкости и быстроты реакции стало не по себе. Нэл с опозданием понял, что раскрыл козырную карту, помрачнел. Правда, спустя пару мгновений он медленно поднялся — на сей раз расплескав чуточку больше, видимо, намеренно, молча поставил поднос на кровать передо мной. Поднёс ежа к лицу, зашептал ему что-то ласковое. Зверь вскоре развернулся, высунул любопытную мордочку, посмотрел на эльфа блестящими чёрными глазками…

А мне опять стало дурно, так как рана моя всё ещё окончательно не зажила. И хотя я всячески делала вид, будто я в порядке, Нэл быстро раскрыл мой обман, положил ежа на подоконник и потребовал, чтоб я показала спину. Дабы меня излишне не смущать при лечении, этот гад, пользуясь моим бессознательным состоянием, запихнул меня в толстое длинное платьице без рукавов, с тонкими тесёмками через плечи, открывающее ту часть моей спины, где находилась рана. А сверху укутал нежной белой шерстяной шалью, которую было легко скинуть. То есть, когда ему требовалось обработать рану, я могла легко скинуть шаль и показать мою спину, оставаясь при этом одетой. Пока молчала, что думаю по поводу этого платья и того, как в нём оказалась, но когда окрепну, тогда всё ему припомню.

Нэл рассмотрел повязку и, видимо, выступившую на ней кровь, оставаясь на расстоянии. Укоризненно цокнул языком. Проворчал:

— Ладно, тебе мои труды не жалко, но своё тело могла бы и пожалеть. Впрочем, объяснять тебе это бесполезно. Поешь, пока тёплое, — достал флейту из вязанного футляра, крепившегося плетённым шнуром к поясу, заиграл.

Песня была совершенно не похожа на те, которые он любил играть. Она была причудливая, нежная, изящная, успокаивающая, а те или слишком простые, или слишком вычурные, угловатые. И если те не сильно цепляли меня, то эта очаровала, начала усыплять мою бдительность, заставила быстро успокоиться…

Тряхнула головой, отбиваясь от наваждения, буркнула:

— Ты всё время играешь на флейте. Похоже, с другими музыкальными инструментами управляться не умеешь. А ещё и эльф!

— Умею, но этот у меня самый любимый, — ответил мужчина спокойно.

Григорий тоже больше всего любил играть на флейте… Да тьфу на него! Он меня бросил! Сначала набился в друзья, потом ушёл неведомо куда.

Язвительно продолжила:

— Думала, ты играть не умеешь, но, кажется, ошиблась.

— Просто эту мелодии придумал мастер, а те, которые я часто играю — мальчишка.

О, теперь знаю, как его зацепить!

Притворно вздыхаю:

— Я-то надеялась, что у каждого остроухого утончённый вкус, но у тебя он явно плохой. Знаешь красивую музыку, но исполняешь какую-то уж очень простую, сочинённую неумелым музыкантом!

У Нэла дёрнулось левое веко. Взгляд, которым он меня пронзил, был наполнен жгучим огнём и убивающим холодом. Мужчина сердито отчеканил:

— Брат, который спас меня ценой своей жизни, написал те мелодии, которые я часто играю. Всё, что у меня осталось на память о нём — его инструмент и его мелодии, песни, которые он успел сочинить.

Выходит, я невольно зацепила самое дорогое для него. Насмешки над собой, удар по голове, презрение и ненависть этот эльф может снести, но смех над ушедшим за Грань родственником не простит. Помнится, когда кто-то в Связьграде, получив от меня по лбу, дурно высказался о моей матери, я его едва не растерзала. Так что понимаю, каково, когда задевают самую тонкую и хрупкую струну в твоей душе.

Миролюбиво произнесла:

— А-а, тогда понятно. Если бы моя мама сочиняла песни или музыку, я бы сейчас с большим удовольствием пела бы их и играла.

— А что случилось с твоей матерью? — злость ушла из его голоса и глаз.

Спокойно ответила:

— Не твоё дело.

— Ну, ладно, — ответил Нэл тем же тоном.

Надо же, не попытался влезть мне в душу, покусится на мои тайны. Я его даже чуточку зауважала от этого.

Зависла тишина. Хотя мы оба молчали и не смотрели друг на друга, у меня появилось такое ощущение, будто стали немного ближе в эти мгновения. Мне оно не понравилось, потому поспешно сказала:

— А почему ты не играешь мелодии, которые он написал, будучи взрослым? Уверена, он со временем научился сочинять намного лучше, чем в детстве.

— Потому что он никогда не станет взрослым, — ответил мужчина с горечью.

— То есть, он переступил Грань, будучи ребёнком?

Эльф кивнул и отвернулся, пряча от меня глаза. Притворился, будто его внезапно заинтересовал ёж, оставленный на подоконнике — зверю понравилось дремать на солнышке. Я торопливо потянулась к еде, поднесла ко рту тарелку с супом, шумно отпила жижу.

Неловкую тишину нарушило появление другого остроухого посреди комнаты. Светловолосый красавец с густой распущенной гривой, облачённый в приглушённо-алые одежды с чёрной вышивкой, прошипел: