За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 17

Дружелюбный незнакомец перекинул сумку на другой бок, проводил меня до ближайшего трактира, уточнил, какие мне пироги больше нравятся: с мясом, с рыбой, с яблоками, с вишнёвым вареньем, с творогом и т. д. И хотя я недоверчиво молчала, по моему лицу во время перечисления лакомств он определил, какие мне наиболее по душе — и заказал с яблоками.

— С чего это вы так обо мне заботитесь? — не удержалась я, — Вам поручили меня отравить, если от побоев не загнусь?

— Вы бы видели себя в зеркале! — вздохнул мальчик.

И расплатился серебряной монетой. Откуда у юнца крупные деньги?

— Я — «творец камней», — объяснил отрок, в очередной раз напоровшись на мой недоверчивый взгляд, — И дела мои идут столь успешно, что меня сочли прирождённым алхимиком. Сегодня как раз заказ отнёс, плату получил. Пошёл домой, а тут вы на дороге. Девушка, без чувств, страшно избитая какими-то скотами. Я не смог пройти мимо.

— А откуда вам известно моё имя?

— А вы тут за несколько дней стали очень известной дамой, — он подмигнул мне, — Только я бы вам посоветовал эту дурную славу дальше не копить, а перебраться в иное место. Раз уж вас так раздражают мужчины, которым нравится обижать беззащитных женщин, вы вполне можете их проучить.

— Это как? — я подалась вперёд.

— Оденьтесь как девица, спрячьте в одежде оружие — и гуляйте по лесам, лугам и деревням, — серьёзно предложил мальчишка, — Учитывая вашу справедливую и пылкую натуру, вам потребуется не так уж и много времени, чтобы разбойники и прочие злые люди начали обходить стороной одиноких женщин, попадающихся у них на пути.

— Из боязни, что напорются на меня? — ухмыляюсь.

— Именно.

Я расхохоталась, правда, сразу же застонала от боли, хватаясь за живот. Идея, подкинутая юнцом, была диво как хороша. Если постараюсь, то отучу мужиков приставать к женщинам. А то им, видите ли, мужчин грабить меньше нравится — те сдачи могут дать мощнее — а уж как у них руки чешутся сорвать злость на ком-нибудь слабом и беззащитном…

— Кстати, я на дороге вот это нашёл, — он достал из сумки грязную рыжую косу, — Не ваша ли?

С горечью посмотрела на голубую ленту, знакомую до боли: сама же и вышивала. Цапнула свою драгоценность и прижала к груди. Я ж эту копну столько лет растила, лелеяла, бережно вычёсывала. А эти… эти… в грязь её… Ну, они у меня попляшут!

В трактире кроме нас никого не осталось. Все посетители, сталкиваясь с моим мрачным взором, вздрагивали, пристально всматривались в мою рыжую шевелюру и поспешно отступали к выходу. Кто-то даже забыл кошелёк и заказанный хлеб с колбасой на столе. Даже хозяин сего заведеньица с дочерьми предпочёл сдрапать на улицу, шумно распоряжаясь о необходимых покупках. Ага, в полночь самое дело по лавкам ходить, закупаться овощами и рыбой!

Мальчишка проводил взглядом самых стойких трусов, сбегавших последними, и добродушно усмехнулся. Что-то было в нём искреннее, приятное. Он мне понравился. Но вот до конца нашей трапезы — он первым откусил от пирогов, принесённых подозрительно бледной служанкой — меня мучил вопрос, что же меня спасло.

Мы дружелюбно расстались близ городских ворот. Он пожелал мне прибить побольше злодеев, дабы прекрасная часть населения страны могла жить спокойно, а я пообещала ему при случае заступиться за какого-нибудь болезненного мальца. Переместилась в ближайший лес, как Григорий учил. С неделю пряталась в чаще, питаясь целебными травами и корнями. Друг мне много о них рассказал, а я очень хорошо запоминала.

Окрепнув, подыскала в лесу небольшой угловатый камешек и вернулась в Связьгород. Быстренько отыскала того, кто нанял убийц: камень в моих руках и моя угрюмая физиономия, обрамлённая встрёпанными рыжими волосами, с не полностью сошедшими ссадинами и синяками, развязывали языки всем причастным, чьи лица я успела запомнить.

Подкараулила мерзавца, вздумавшего меня погубить, на улице, когда он с двумя приятелями разгуливал. Приветливо ему улыбнулась, подкидывая камень на ладони. Спутники его сразу же слиняли, невзирая на вопли оставшегося. Швырнула камень, но негодяй успел увернуться. И попытался позорно сбежать. Догнала, с усердием избила. Горожане, натыкавшиеся на расправу, предпочитали молча уйти. Экая я тут известная! Уже боятся. Пнув изверга напоследок, пообещала прибить, если услышу, как он опять девушек и женщин оскорбляет. А уж за попытку убить одну из особ прекрасного пола пообещала сравнять его дом с землёй. Почему-то он поверил, что я на это способна. Отомстив, уточнила, кто мои спасители, так как не верила, что меня бросили из жалости.

— П-п-пр-и-и-и-и-нц… — проблеял аристократ, съёживаясь.

Насмешливо протянула:

— К-а-а-к-о-о-ой?

— В-в-в-я-а-ч-ч… — далее мужчина договорить не смог, так как мой угрюмый взор вконец его издёргал.

Впрочем, я поняла, что средний сын нашего короля застал несколько десятков воинов, избивающих девушку и что-то такое сказал или сделал, отчего негодяи предпочли разбежаться. Ну, или просто расправой пригрозил: он королевский сын и люди обязаны его бояться и уважать. Хотя, конечно, «книжным червём» совсем уважаемого человека не назовут… Или вряд ли бы он отправился жаловаться отцу: этот мальчишка известен своей добротой… Мальчишка?!

Побитый мститель сбежал, воспользовавшись моей задумчивостью.

Говорят, что второй принц — истинный алхимик. Причём, ему науки интереснее драк. Он выглядит чуть младше, поскольку всячески старается сбежать от тренировок, за что ему частенько влетает от отца. У него русые волосы и светло-серые глаза. Да, это был именно он, юнец с освещающим камнем! Спас мне жизнь, довёл до тёплого места, накормил. И ушёл. Просто ушёл, скрыв, что я ему обязана жизнью. Ну, почему наследник именно Борислав?! Я бы с удовольствием служила королю Вячеславу!

В столице меня знали слишком хорошо, так что я выпросила у одной девушки, за которую как-то заступалась, старое платье. Она отдала мне новое, вдобавок подарила красную ленту, вышитый рушник и кухонный нож.

Я покинула столицу, переоделась в лесу в платье, выстирала косу в ручье, высушила, привязала красной лентой к волосам, поверху замаскировав большим бантом. Вроде банты обычно снизу косы лепят, ну или украшения побрякушки, но буду надеяться, что жажда наживы или мой девичий стан, обхваченный нарядным платьем, не дадут разбойникам особо думать, почему у меня бант не на том месте в причёске, как обычно у простолюдинок. Нож завернула в рушник. Впрочем, так, чтоб если что было удобно достать. Отломала себе сухую ветку, обтесала, сделав шест. И отправилась по дорогам родной страны, учить злодеев уму-разуму.

"Отблески костра" 2.3

Естественно, одинокая женская фигура привлекала к себе нездоровое внимание, белый свёрток в моих руках притягивал любителей чужого добра поближе, а уж моё личико и фигурка довершали образ лакомого кусочка. После каждого побитого я довольно чиркала на моём длинном посохе насечку. В деревнях помогала вдовам по хозяйству и получала за это кров и еду.

Счёт вразумлённых пошёл за третий десяток, как я столкнулась в роще с уже знакомой мне шайкой-лейкой. Кажись, этот молодой вожак — тот самый неуловимый Волк, которого Мстислав уже три года никак не может поймать.

— Вы, парни, смотрю, всё умнеть не хотите? — мрачно осведомилась я, вертя палку-посох в руке.

К моей величайшей досаде, подраться не удалось.

— Ой, это ты, Рыжик! — просиял прославленный главарь и расплылся в глупой улыбке, — Все гуляешь, воздухом дышишь лесным?

— Я тебе покажу рыжика! — озверела я, — Морду расквашу — и подосиновиком станешь! Или мухомором, красным в белую крапинку! А как синяки начнут расползаться, прежде чем сойти, ты у меня чёрным груздём будешь!

— Светлана, не сердись, я просто пошутил! — он поднял вверх пустые руки.

И этот уже обо мне что-то слышал. Эх. А как же драка?! Хотя… нет, есть ещё один повод!

— Вот так я тебе и поверила! — подняла палку над головой, раскручивая её.