За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 1

Елена Свительская

За границами легенд

Пролог

Не вой, не вой!

С тобой друг твой:

Твой верный Лес,

Объятья щедры.

Свети, свети!

И заплети

Весь облик твой

В узор легенды.

Гори, гори!

Путь протори.

Но не для них:

Себе на радость.

Живи, живи!

К концу плыви

Горда, сильна.

Я не сломалась!

А если боль

И исподволь,

Её не слушай.

Иди вперёд.

Лети, лети,

Чтоб обрести

В легендах

И жизнь, и душу…

Я зажгла костёр. Настоящий, из подобранных веток. Хотя Григорий просил меня не разводить обычного огня в лесу, так как лес по-своему живой и земле от этого жгучего жара больно. И, мол, чем больше мучишь лес, тем меньше от него получишь добра в будущем. Если с дружбой пришёл, с добром — дары получишь. Если мучить пришёл — то добывать лесные сокровища будешь с трудом, в борьбе. Но сейчас мне стало всё равно. Пламя внутри меня не угасало. И тогда я решила развести костёр извне. Чтобы горячие языки пламени и летящие искры напомнили мне о том, как моя мама ушла за Грань, а я сожгла оставленное ею тело и наш дом… и как я вместе с ними сожгла свою душу…

Пламя плясало передо мной и внутри моей души. Я размазывала тёплые солёные слёзы по лицу, по волосам, слепляя наглые пряди и отправляя их за уши. Заострённые сверху. Они всегда мне будут напоминать об эльфах, к которым я невольно отношусь и которые доставили мне целое море боли.

А потом с ужасом поняла: моя жизнь, как эти отблески костра — яркая, танцующая во тьме, но такая же холодная — мимолётному свету, который есть у меня, не согреть моё сердце. А я никогда не решусь войти в манящее тёплое пламя. И сама своего тепла никому никогда не отдам. Просто сполна отведала боли и теперь её боюсь. Отблески костра… Зарница зарождающегося дня… Вот мой путь и другого у меня нету…

Ветка за моей спиной хрустнула под чьей-то ногой. Я с надеждой обернулась. Он?..

Несколько серьёзных эльфов обступили меня. Не Нэл… Неужели, моя душа всё-таки не сгорела в тот день? Иначе почему так больно?

Остроухие справа чуть подвинулись, пропуская того белобрысого, который куда-то увёл Нэла, после чего мой спаситель едва не погиб. Хэм держал в руках белый каменный кинжал с чёрно-голубыми прожилками. Переместиться не успела: неведомая сила обхватила меня, скрутила. Вслед за ней в мои руки вцепились два темноволосых эльфа. С трудом справилась с проклятой магией, рванулась. Но стройные, кажущиеся худыми и хрупкими, парни держали меня необычайно крепко. Хэм медленно подошёл ко мне, поигрывая кинжалом. Тихо произнёс:

— Извините! — и полоснул меня по руке.

Кровь хлынула на белый камень. Эльфы напряжённо застыли, всматриваясь в кинжал. И я, похолодев от ужаса, смотрела, не понимая, чего они от меня хотят. Только с оружием ничего не произошло: капли крови стекли с него и он остался таким же белоснежным, так же лениво и грозно поблёскивал в солнечных лучах…

— Первое поколение! — растерянно произнёс Хэм.

А потом меня выпустили. И каждый из остроухих почтительно опустился на одно колено. Мне было всё равно, что на них нашло. Хотелось убежать, скрыться. В тот уютный дом, который когда-то построил Нэл… Странно, мне почему-то безумно захотелось туда вернуться! Но если я опять переступлю порог, будет ли он ещё жив? И хуже того: если я вернусь, то Нэл поймёт, что он мне не противен. А вдруг этот мужчина наиграется со мной и бросит? После того, как я добровольно, сама, пришла к нему и сдалась? Моя гордость этого не вынесет!

Мои мучители молчали. Я отступила назад, едва не наступив на костёр. И мои штаны загорелись бы, не погасни внезапно пламя. А потом из-за деревьев вышел он, опускающий руку. Видимо, сам убрал пламя. Точно такой же, как и тогда: его внешность до малейших чёрт совпадала с маминым описанием.

— Здравствуй, дочка! — произнёс остроухий, радостно улыбнувшись.

На его лице прошедшие года не отразились, да и улыбался он так, словно потрясения обошли его стороной. Пламя внутри меня вспыхнуло ещё жарче. Не думая, ступила на шаг к нему. И эльфы почтительно раздвинулись, уступая мне дорогу. То они грубые, кидаются не пойми отчего, то вдруг становятся неестественно вежливыми, сияют, смотря на счастливое лицо этого негодяя. Ну да мне всё равно, отчего.

Медленно подошла к улыбающемуся отцу. Осклабилась. И плюнула ему в лицо. Он застыл от потрясения, так что я ещё и плевок размазала по его щеке сильной пощёчиной. И прошипела:

— Это за маму!

Миг — и другие эльфы оказались около нас, грубо схватили меня, болезненно сжали руки.

— Ты оскорбила нашего короля! — прошипел Хэм.

И тут я поняла, что теперь уже не смогу вернуться домой, к ёжику, к язвительному и одновременно очень заботливому и нежному Нэлу. Никогда. Хотя больше всего мне хотелось именно этого. Только месть и обида застили мои глаза. И я увидела истину слишком поздно. Так что сама виновата, раз потеряла самое дорогое. И бояться мне нечего. Да если и случится чудо — и я вырвусь или эти мерзавцы меня отпустят, Нэл не примет меня обратно. Я же оттолкнула его, и оставила одного, измученного. Как я могла так с ним поступить? Что я наделала! Но прошлое не изменится. И мне всё равно, что теперь со мной сделают: у меня больше ничего не осталось. И никому в этом мире я уже не нужна. Как отблески костра: всем нужен жар пламени и его тепло, но никак не всполохи и погасающие искры…

Засмеялась как сумасшедшая: яростно, громко, неистово. И весело прокричала:

— А мне плевать, кто ты такой!

И приложила к моему ненавидящему воплю ровно столько грязных и смачных ругательств, сколько успела, пока мне не заткнули рот…

История Кана "Тень ушедшего" 1.1

История Кана

Тень ушедшего

Лес в Черноречье встретил меня так же угрюмо, как и прочие обитатели Враждующих стран. Полный маленьких уютных лужаек с душистыми цветами, весь унизанный снежно-угольными стволами берёз, полный птичьего весеннего пенья, он всё равно выглядел мрачным и недовольным. Цветы в нём благоухали так, словно в следующий миг готовились завянуть. Берёзы как будто источали холод. Птицы трещали, чирикали и скрипели как-то надрывно и нервно. В островках сочной травы уныло шуршали насекомые. Листва колыхалась натужно и вяло, словно сил в ней совсем не осталось. Всё вокруг было полно жизни: листва зеленела, все растения росли, цвели и некоторые даже успели приготовить семена и плоды, и, тем не менее, в окружающем пространстве как будто не хватало чего-то главного, без чего жизнь не вправе носить это гордое имя, без чего она близка к покою, который вот-вот перейдёт к разрушению. Эта земля заболела из-за боли своих обитателей. Временами состояние её ухудшалось, что выливалось в наводнения, град, засуху и неурожаи, но всё ещё держалась на грани гибели и существования. Уж не знаю, долго ли она продержится. А впрочем, мир намного выносливее, чем его считают Основные народы.

Я низко поклонился на все четыре стороны и дружелюбно произнёс:

— Здравствуй, Лес!

Пространство, испуганно следившее за мной с того самого мига, как я возник на опушке, напряжённо замерло, изучая чужака.

— Лес, я не желаю тебе зла! Слышишь?

Пространство тихо отозвалось всевозможными звуками. У всех птиц, насекомых, растений и животных нарушился привычный ритм: моё появление было им неприятно. Так раненный зверь смотрит на приближающегося к нему охотника с немым вопросом в глазах: «Ты оборвёшь мои мучения, жестокий человек, или мало тебе той боли, которую ты причинил мне?».