Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 97

— Да мы… ни за что! — пылко говорит мальчик в белом, сжимая кулаки.

— Соберись! — шипит на него сквозь зубы его спутник в бордовом.

В следующий миг дамы, ахнув, отшатываются.

Мальчик в бордовом устремляет в мальчика в белом меч, сотканный словно из воздуха. Мужчины и господин наверху подаются вперед, вглядываясь в большую рукоять, видную из—под тонких пальцев и около них.

С яростным криком мальчик в белом выхватывает из воздуха точно такой же меч.

Мальчик в бордовом медленно поводит рукою левою — и устремляется кверху на вершине ледяного столба.

Мальчик в белом поет — и поднимается на вершине одного из множества ледяных столбов, выросших на овальной плите.

Посреди полукруглой залы вырастает ледяной лес.

Мальчик в бордовом устремляет вперед руку — разлетается на осколки, блестит в солнечном свете ледяною крошкою высокий, разрушающийся столб — но соперник в белом, раскинув в стороны руки, перелетает на новый.

Они поворачиваются лицами друг к другу. Миг тишины.

Женщина в светло—сиреневых одеяниях сжимает кулаки, поднимаясь на ноги.

Меч мальчика в белом проходит возле плеча соперника. Тот медленно движется, кружась и уклоняясь.

Какой—то миг они стоят на разных краях одного скользкого ледяного столба, не падая, смотря в одну сторону, смотрят в одну сторону в хрупких руках два огромных, слишком больших для них меча.

Прыжок…

Ахают женщины, отчаянно вскакивает женщина лет тридцати, сидящая возле единственной в зале старухи.

Летят в небо, скрестив клинки, мальчик в белом коротком ханьфу и мальчик в длинном бордовом, теперь—то для собравшихся снизу удается различить их только по бордовым росчеркам, да редким серебристым бликам.

Расходятся, падая, медленно изгибаясь и совершая по два оборота в воздухе два соперника.

Снова стоят, приземлившись, по разным краям высокого ледяного столба.

— Это же… это же… да он же убьет его! — гневно кричит госпожа в нежно¬сиреневом ханьфу.

Рыдает, сжавшись у ног старухи, женщина тридцати лет.

— Нет! — внезапно обрывает поднявшуюся суету господин, сидящий выше всех. — Пусть танцуют. Кажется, они готовились несколько лет.

Разлетаются, совершая петлю, два пятна — плохо различимое среди ледяных фигур белое и кричащее бордовое.

Мальчики приземляются на столбы покороче — снова у самого края — и с яростными воплями бьют по столбу между них.

Разлетаются, блестят на солнце ледяные осколки. Мальчики одновременно — разницею лишь в миг замешкавшегося в бордовых одеждах — кружась, вращаются на круге мелких столбов, совершают круг, быстро и незаметно передвигая ноги, с яростными вскриками отталкиваются, взмывают, скрещивают мечи.

Падая, совершая петлю, опять клинки скрещивают — летят во все стороны ледяные брызги—искры и искры с мечей — приземляясь, опять устремляют головы и руки с оружием в одну сторону, замирая спиною к спине.

Кажется, разлетается столб из—за опущенной руки мальчика в белом. Оба успевают приземлиться на новые, пробежаться, вскочив и взмыв.

Скрещиваются в небесах клинки, бьются в лица, сплетаясь, длинные, прямые, черные волосы.

Мальчик в белом начинает падать.

Мальчик в бордовом успевает подхватить его за запястье, так грациозно, словно это движение и то, как напарник в белом застыл над пропастью, ощерившейся сотнями ледяных клыков — это было придумано преднамеренно. Поднатужившись — сморщенное лицо его выдает — подкидывает соперника над головой. Тот, перекружившись, падает, срубив под углом столб, на котором он стоял.

Сминает одежду над сердцем уродливая старуха.

Мальчик в белом успевает за талию падающего перехватить. Они падают в пасть из ледяных клыков, обнявшись, скрываются за бесчисленными ледяными колонными ото всех.

Тишина. Госпожа в нежно—сиреневом уже лежит в обмороке, а к ней несутся, то огибая, то смахивая столы и тарелки, сотни две из служанок.

Тишина.

Сердито вскакивает господин, сидящий выше всех.

Разлетаются ледяные колонны изнутри — но осколки поднимаются вверх и, блестя бесчисленными гранями, скрываются в облаках — и мальчик в белом коротком ханьфу и мальчик в длинном бордовом танцуют уже на земле.

Разворот, скрестились мечи.

Разошлись, перекувыркнувшись 8 воздухе — и взмывают, блестят 8 солнечных лучах ледяные осколки, некоторые из которых окрашены то в алый, то в розовый — снова сошлись. Мечи устремляются 8 одну сторону в худых руках, головы снова смотрят в одну сторону, снова спина к спине.

И, хотя лед под ногами и сапоги изодранные, белые штаны обоих окрашены уже алыми разводами, они продолжают, то ли дерутся, то ли танцуют. То сходятся, то расходятся. Подпрыгнули, перекувыркнулись. Головы смотрят в одну сторону, меч устремлены в одну сторону, слишком огромные, в дрожащих уже руках, снова спиною к спине.

Что—то едва слышно, почти не двигая губами, шепчет напарнику мальчик в белом. Что—то шепчет ему мальчик в бордовом. Лица блестят от пота, слиплись пряди волос у лбов.

Они расходятся, взмывают вверх, поднимая сотни блестящих ледяных брызг, прозрачных и окрасившихся в алый. Снова встречаются, руки с мечами большими смотрят в одну сторону, головы смотрят в одну сторону, взгляды уходят вслед за направлениями клинков, снова спина к спине.

— Перестаньте! — грохочет господин в зеленых шелках.

Мальчики медленно опускаются на пол, откуда в одно мгновение исчез куда—то лед — и мальчик в бордовом придерживает соперника, но так грациозно, будто в новом движении танца, так сразу и не разберешь, зачем.

— Мы только хотели порадовать вас танцем и нашими умениями, господин! — робко говорит мальчик в белом.

Мальчик в бордовом будто не выпал из танца, но на самом деле его поддерживает.

Все уже понимают, что танцор в белом сам бы уже не стоял. Кроме двух женщин, лежащих в обмороке. Вокруг одной вьется пестрое облако служанок, возле второй — склонилась только плачущая старуха. Единственная сморщенная и скрюченная среди нескольких беловолосых госпожей.

— Как ты посмел подделать меч великого генерала, Вэй Мин? — грохочет над залом глас господина, стоящего выше всех.

— Мы только хотели… — на сжавшегося напарника посмотрев, мальчик в белом падает на колени. — Мы только хотели порадовать вас танцем, господин! Это… это все была моя идея!

— Стража! — требует сверху грозный голос.

И из—за колон выбегают другие воины, в темных доспехах и тех же темно—синих плащах, также прежде незаметные.

— Привяжите Вэй Мина на Ледяном болоте на семьдесят лет!

— Но это была моя идея! — плача, кричит мальчик в белом, бьется об пол лбом.

По ледяной крошке, оставшейся у локтя когтистой каменной лапы, медленно ползет алая струя. Но мальчик в белом замирает в нижайшем поклоне.

— Перестань! — шипит на него мальчик в бордовом. — Тебе надо к лекарю…

Двое стражей подбежавших подхватывают юного господина в белом под локти, ставят на ноги — все видят стекающие по его лбу кровавую полосу, размазавшуюся по щеке.

— Помилуйте Вэй Мина, о господин! — падает на колени старуха, сжимая дрожащие руки.

— Нет! — грохочет сверху грозный голос. — Подделавший меч героя не заслуживает пощады!

— Но он… — старуху трясет, по морщинистым, уродливым щекам стекают слезы. — Но он — всего лишь ребенок, господин!

— Укравший славу героя — героем сам не будет! Никогда! Ни в какой угодно век! — грохочет сверху. — Лишь жалкою тенью будет!

Дрожащий Вэй Мин сжимает тонкие пальцы.

— Что, вздумаешь напасть на меня?! — грохочет сверху. — Вздумаешь оспорить?!

Положив ладонь на кулак, Вэй Мин склоняется пред ним, низко—низко. Потом опускается на колени, касается лбом пола. Потом поднимается — по лицу рассеченному спускаются три полосы кровавых — и, не поднимая глаз, идет к смущенно замершим тридцати стражникам.

С ними поравнявшись, глухо говорит:

— Я сам дойду. Я понимаю и принимаю свое наказание.

— Нет! — отчаянно тянет к нему руку мальчик в белом.