Там, где ты (СИ) - Борзакова Надежда Марковна - Страница 5

— Нет…Нет, — кашлянув, ответила я, — Спасибо, что спасли меня, господин.

— Я просто выполнил свой долг, — ответил он, — Скажи, где твое жилище, девица?

Жилище…. Где оно теперь? Комок подкатил к горлу. Казалось, только сейчас я до конца осознала случившееся. Из глаз брызнули слезы. Так я не рыдала давным-давно, кажется, еще с детства. Шок от произошедшего вылился в истерику. Меня трясло не смотря на жару, каждый вздох давался неимоверными усилиями. Я ощутила сильные руки на своих плечах. Мужчина обнял меня, нежно прижал к своей груди и, легко взяв на руки, понес прочь. Аромат хвои, шерсти, едва ощутимого пота, тепло его тела словно успокаивали.

— Не плачь, девица, — тихо говорил он, усадив меня на земляной выступ, — Какой бы не была твоя беда, я помогу. Слово Сокола.

Слегка отстранившись, он легкими касаниями вытер мои слезы. Самоконтроль понемногу возвращался вместе с осознанием необходимости попытаться не выдать себя.

— Простите мою несдержанность, — осторожно начала я, — Но ваши слова всколыхнули воспоминания, с болью от которых я пока не могу справиться. У меня больше нет дома, господин. Его и другие жилища уничтожили лихие люди. Немногие уцелевшие спасались бегством. Но, внезапно на нашем пути повстречались, — я кивнула в сторону убитых, — я попыталась сбежать, но они меня настигли. А потом появились вы.

— Злодеев покарали боги, — проговорил мужчина, — Сие не излечит твоих ран, но хоть немного утешит.

Он взглянул на небо и продолжил:

— До городища путь неблизкий, а скоро ночь. Пора в путь, девица.

Десяток вопросов так и рвались с моих губ, но я предпочла повременить даже с самыми безобидными из них. Незнакомец не внушал страха. Не смотря на то, что убил троих, не смотря на немыслимую ситуацию…. Вероятно, у меня шок и испугаться я еще успею. Но, в любом случае в данный момент чуть ли не единственно верным решение было подчиниться.

— Мой род не оставляет в беде нуждающихся, — по-своему истолковав мое замешательство проговорил мужчина, — Мы дадим тебе кров и пищу, девица.

Он подал мне руку, помогая встать. Затем осторожно приподняв, усадил в седло, а сам сел позади меня. Мы поскакали галопом и, если б незнакомец не держал меня, я неминуемо свалилась бы с лошади, особенно с тем что раньше никогда не ездила верхом. Впрочем, страшно и сейчас мне не было. Я успокоилась достаточно, чтоб вместо траты времени на отрицание, обдумать план дальнейших действий. Легенда судя по всему сработала, значит, стоит ее придерживаться осторожно добавляя детали. Последнее невозможно, пока я не узнаю где, вернее в каком времени, я нахожусь. В том, что я не в 21 веке сомневаться абсурдно. Жаль, я не очень-то хорошо знаю историю. Но и того немного, что я знаю достаточно чтоб сделать определенные выводы. Судя по одежде незнакомца, его речи, языческой вере можно предположить, что это времена еще Киевской Руси. Отметя мысленный протест против абсурдного для моего рационального разума предположения, я принялась вспоминать, что знаю об этом времени. Не слишком-то много. Власть в руках князя, земледелие, скотоводство, рыбная ловля….

Внезапно, слева показалась широкая полноводная река.

— Днепр? – ляпнула я.

— Что? – незнакомец склонился ближе.

— Река, — прохрипела я ненавидя себя за неосторожность.

— Славутич, — проговорил он, — Наш кормилец и путь к Русскому морю.

«О мій Словутицю прекрасний, моє ти ладо принеси.

Щоб я постіль весела слала, у море сліз не посилала…»

Всплыла в памяти строка из выученного в школе фрагмента повести. Что ж, учительница литературы была бы счастлива, что в нынешней ситуации и столько лет спустя я все же помню материал. Эта мысль поневоле заставила меня улыбнуться. Среди моих любимых жанров кино и литературы имелась фантастика. Конечно, я зачитывалась и историями о путешествиях во времени. Что ж, если они реальны, то возможность вернуться домой тоже. Но чтоб ее отыскать нужно выжить, для чего в свою очередь надо освоиться в этом незнакомом мире.

Глава 2.

Смеркалось. Заходящее солнце окрашивало багряным воды Днепра. Невольно залюбовавшись, я повернула голову сильнее, задев виском его губы. Я почувствовала, что краснею. Он лишь улыбнулся краешком губ и невозмутимо продолжил править лошадью.

Вдалеке появились очертания каких-то строений. Приблизившись, я различила высокий деревянный забор. Мелькнула мысль – со рвом он был быль бы надежнее в качестве защиты. «Посоветуй еще» — мысленно фыркнула я.

— Кто идет? – раздалось из-за ворот.

— Я это – Стаслав, — ответил мой спаситель. Ворота медленно распахнулись, и мы въехали. Противоположную сторону ограды было не разглядеть за несколькими деревянными строениями, стоящими практически вплотную. Подбежавший мальчик взял поводья когда Стаслав спешился и помог спешится мне. Я плотнее запахнула плащ, скрывая наготу и остатки одежды 21 века. На улице было лишь несколько человек, очевидно ожидавших нас. Вернее его.

— Вновь вы явились затемно, государь уж обыскался, — проговорила подошедшая женщина, — А это кто?

— Бедное дитя, потерявшее дом, кормилица, — ответил за меня мужчина, — Накорми и обогрей девицу, будь добра.

— Бедняжка, — на круглом лице женщины появилось сочувственное выражение, — Идем со мной.

Взяв меня за руку она очень быстро, с учетом своего довольно грузного телосложения, повела меня в одно из жилищ. В тусклом свете горящей в углу лучины, я разглядела деревянные скамейки, стол и деревянную же кухонную утварь на полках  вдоль стен. Пол был земляным. Комната, в которую мы зашли, была вероятно, чьей-то спальней – пара деревянных кроватей занимала почти все ее небольшое, также освещенное лучиной, пространство.

— Тебе нужна целая рубашка, девица, — проговорила она и вышла.  Пару минут спустя, женщина вернулась, держа в руках длинное льняное платье с вышивкой у ворота, пару кусков ткани, пояс и плетеные лапти, похожие нате, что продаются сейчас в сувенирных киосках на Андреевском спуске. Продаются? Будут продаваться? Отдавая вещи, она окинула меня внимательным взглядом, остановившемся на, к счастью, изрядно пострадавших конверсах – почти единственном, что не было скрыто длинным плащом Стаслава. Вот блин!

— Что это за лапти на тебе?

— Их папенька привез из-за моря, — стараясь убрать дрожь из голоса, сделала попытку выкрутиться я.

— Ни в жизнь таких не видала, — всплеснула руками женщина.

— Я тоже, — прошептала я, — И это все, что осталось у меня в память о папеньке, — всхлипнуть труда не составило.

— Его нет в живых, дитя? – отвлекшись от рассматривания конверсов, сочувственно спросила женщина.

— Да, — прошептала я, — Никого из моего рода нынче нет в живых.

— Не плачь, девица. Слезами горю не помочь. На вот, оденься-ка. А после, к столу пожалуй.

Сказав это, женщина вышла. Дрожащими руками я принялась торопливо избавляться от лохмотьев, в которые превратилась моя одежда. Те уроды сами того не желая оказали мне услугу почти уничтожив ее. Будь это иначе Стаславу стало б интересно, откуда на мне невиданные в этом времени вещи, вроде джинсов. Непостижимо, но я умудрилась не разбить и не потерять телефон. Зарядка почти полная. Еще бы – связи-то нет, значит ловить ее незачем. Я отключила его, чтоб сберечь заряд. Зачем? Быть может, светящийся экран стал для меня чем-то вроде частицы дома, надежды вернуться. Освободившись от одежды, я надела платье. Широкое и свободное, доходящее почти до ступней. Невольно я залюбовалась искусной вышивкой – в моем времени бывали великолепные узоры, но они и в подметки не годились этому. Красные нити переплетались, образовывая причудливый узор. Затем я обернула пояс вокруг талии и потянулась к лаптям, решив все же снять конверсы – незачем привлекать внимание. Куски ткани должны были служить, вероятно, чем-то вроде портянок. Очень неумело я обернула их вокруг ступней и надела лапти, оказавшиеся даже чуть больше, чем нужно. От подранной одежды следует быстрее избавиться, а телефон и мелочи я засунула в конверсы, затолкав те под кровать поближе к стене. Взгляд упал на плащ, лежащий на кровати. Осторожно взяв в руки, я аккуратно сложила его, приказав себе не забыть, при случае, отдать хозяину. Что ж, пришло время «пожаловать к столу», что я и сделала. Время ужина, очевидно, давно прошло, потому на кухне кроме нас не было ни души.