Там, где ты (СИ) - Борзакова Надежда Марковна - Страница 10

— Ваша жена, наверное, давно ждет вас, — обозвав себя мысленно дурой, выпалила я.

— Наверное ждет, кто знает, — весело проговорил Стаслав и, как будто почувствовав мое замешательство объяснил, — у вас, девиц, ведь вроде бы принято ждать того, с кем даже не знаком.

— Трудно придумать более точное и универсальное для всех времен определение тому, чем заняты женщины, — фыркнула я.

— Я не хотел оскорбить вас, — в тоне мужчины чуть ли не осязаемо ощущалось раскаяние, — Беседы, увы, не мое. ….

— Вы меня не оскорбили, — прервала я его, — На самом деле это правда. И той девице, что вас дождется, несказанно повезет.

Пожалуй, Стаслав стал первым мужчиной, которому я сказала нечто подобное просто потому, что это правда, а не с целью польстить, смутить или начать игру под названием флирт.

— Я не слишком-то подходящий супруг, Элина. Ни один отец не захочет видеть дочь женой бастарда, еще и рожденного от блудницы, — он вздохнул, — И это на добро для меня.

— Вы не хотите семью? – так привычно в моем веке и так же странно в этом.

— Узы по принуждению мне чужды.

— Но ведь не может быть так, чтоб ни одна из девиц не вызвала желание….

— Не может, но на заре желание всегда проходит, — и, когда я промолчала, добавил, — Уже не считаешь меня достойным своей жалости, девица?

— Не считаю, равно как и ранее, — ответила я, — Я просто сочувствую тем, кого вы, мужчины обрекаете на страдания только из-за того, что вам мало одной.

Говорить этого не стоило. Напрасно я вообще затронула эти темы, напрасно пришла сюда с ним, напрасно…. Столько моих действий можно охарактеризовать этим словом.

— Выбор не только за нами.

— Сегодня я выбора не имела! – голос сорвался на крик.

— Я не он и никогда не…., — он взъерошил волосы, стараясь успокоиться, — Появись дитя, оно бы не повторило мою судьбу. У него была бы семья, а не лишь суровый господин  и …

— Вы не помните ее, да? Свою маму?

— Она умерла родив меня.

— Простите.

— Не стоит. И нам пора возвращаться.

Вернулись мы в молчании, но не в том, что подобно теплой шали, окутало нас до моих опрометчивых вопросов, а в напряженном, полном недосказанности. Терем погрузился в тишину, большинство гостей уснуло прямо в зале, о чем свидетельствовал доносящийся оттуда храп.

Я проскользнула в свою комнату и, не раздеваясь, забралась в кровать, намереваясь просто поспать, забыв обо всем на несколько часов.

Пятно от вишневого сока не желало отстирываться, хоть сколько я его терла. Эх, порошка бы сейчас. Я даже согласна бы постирать платье вручную, но только бы под рукой оказался порошок. Или хотя бы хозяйственное мыло, но не то что здесь – сваренное из березового дегтя, едкое с резким запахом и абсолютно бесполезное. По крайней мере от этого пятна. Стирала я прямо в реке, так хоть не нужно бегать к колодцу каждый раз как надо поменять воду.

Внезапно раздался крик. Кто-то звал на помощь из-за деревьев, растущих так близко к воде, что они отделяли часть берега. Кажется, когда я пришла, там купались дети…. Отбросив свою работу, я побежала посмотреть, что произошло.

Ребята, оказывается соорудили нечто вроде тарзанки, с которой прыгали в воду. Сейчас один из них без сознания лежал на берегу, а двое других в панике трясли его, пытась привести в чувство.

— Что случилось? – я поискала пульс на сонной артерии. Отсутствует…

— Он не дышит, — констатировал очевидное один из ребят.

— Как долго?

— Он прыгнул в воду, начал тонуть, но я его вытащил только что, — он всхлипнул.

Большинство органов могут выдержать непродолжительное кислородное голодание без последствий. А вот клетки мозга начинают отмирать уже через пару минут. Конечно я знала, как проводить сердечно-легочную реанимацию…. Теоретически. На практике же ничего подобного делать не приходилось.

Запрокинуть голову пострадавшего, выдвинуть нижнюю челюсть и приоткрыть рот, проверить нет ли там инородных тел. Расположить ладони одна поверх другой на два пальца выше мечевидного отростка. Затем прямыми руками за счет усилия спины ритмично надавливать на грудную клетку. Непрерывно продолжать до восстановления самостоятельного сердцебиения. Мальчишки удивленно и испуганно наблюдали за моими манипуляциями.

— Давай же, — прошипела я, — дыши!

Драгоценные секунды ускользали. Тридцать, щестьдесят…. Невесть откуда появились другие люди, очевидно также прибежав на помощь. Какая-то женщина, рухнула на колени рядом, попытавшись обнять мальчика и заливаясь слезами.

— Сыночек мой, сыночек….

— Не мешайте! – пытаясь отбросить ее руки, приказала я, но она не отреагировала.

— Элина, что…, — Стас! Как же вовремя.

— Стас, она мешает, забери ее, — он сразу же оттащил от нас сопротивляющуюся женщину. Внезапно мальчик резко вздохнул и закашлялся, изрыгая попавшую в легкие воду.

— Давай же, — я повернула его на бок, поддерживая голову, — Просто дыши! Дыши, все будет хорошо!

Пульс еще частый, но сильный и четкий. Он выживет. Только сейчас я поняла, что тоже плачу. Мать мальчика прижала к груди упирающегося подростка.

— Ну, маменька, я жив, ну что вы, — хрипло бормотал он.

— Спасибо тебе, целительница, — отпустив мальчика, женщина принялась целовать мне руки, — Спасибо, что оживила его!

— Что вы, — я неловко обняла ее. Слезы катились по щекам. Я спасла жизнь этому мальчику!

Перешептывания свидетелей слегка отрезвили меня. Пришло время давать объяснения. Я помогла женщине встать на ноги.

— Напоите его горячим, хорошо? А ты, — кивнула я мальчику, — будь осторожен, ладно?

— Как ты сделала это? – последовал ожидаемый вопрос, — Как вернула его из тьмы?

— Он еще не попал туда, — пролепетала я, —  Просто захлебнулся, а правильно оказав давление на грудь в подобном случае можно вызвать кашель, который очистит дыхательные пути от воды. Мой… отец был лекарем. Именно он передал мне знания.

Пытаясь сохранять спокойствие, я оглядела людей. Недоверие на их лицах вроде бы потихоньку сменялось почти благоговейным восхищением. Что ж, надеюсь таких объяснений будет достаточно для того чтоб избежать звания вещуньи. С тем, насколько двояко тут отношение к людям с подобным статусом, лучше не рисковать.

— Еще одна тайна разгадана, — тихо сказал Стаслав, когда мы шли к городищу, — Но, уверен, у тебя много других.

— Кто знает, — весело проговорила я.

— Я постараюсь узнать, — он посмотрел мне в глаза, — каждую из них.

— Не боишься разочарования? Вдруг я не скрываю ничего достойного усилий, которые ты приложишь чтоб узнать.

То, что меня не пугали возможные последствия его любопытства изрядно беспокоило.

— Это не так, — отмахнулся он, — Но, все же, как ты сумела запустить сердце мальца?

— Хочешь, могу научить? – предложила я.

— А можно?

— Почему бы и нет?

— Ну, целители делятся знанием неохотно.

Я огляделась. Вокруг никого не было – жители городища поспешили вернуться к повседневным занятиям.

— Что ж, — я кивнула на широкий ствол поваленного дерева, — надеюсь, ты хороший ученик?

— Когда мне минуло восемь, отец отправил меня в школу, ведь даже бастарду, если он сын Главы Рода положено знать грамоту — проговорил Стаслав, — В Киеве. И мой учитель считал меня смышленым, но излишне непокорным. От того я часто отведывал плетей.

— В Киеве есть школы? – голос выдал мое удивление. В тереме Главы я не видела ни одного свитка, что уж говорить о книгах. Единственным свидетельством наличия подобия письменности был календарь. Он представлял собой круглую деревянную табличку, разделенную на двенадцать частей с названиями месяцев и загадочными символами возле каждого из них, стоял он под специально построенным небольшим навесом в центре городища. Вера рассказала мне, что Ратмир каждый год делает новый календарь, а дни считаются с помощью зарубок в части соответствующего месяца.

— Лишь одна. Четыре года бесконечных учений. Мы видели солнце лишь на закате, — он замолчал на несколько секунд, — Я так мечтал вырваться из тех стен….