Двойной сюрприз для блудного папочки (СИ) - Гордова Валентина - Страница 34

–Женщина, – недовольно начинает он, – ты или идёшь спать сама, или я тебя связываю и утаскиваю насильно.

Мне нужно моргнуть пару раз, чтобы смысл его слов дошёл до сознания. И вот только после этого я открываю рот и с жаром повторяю то, о чём говорила ему уже дважды:

–Мне нужно нарисовать картину для твоей мамы, потому что иначе я ей совсем не понравлюсь, а я очень-очень хочу ей понравится, понимаешь?

–Всё понимаю, – кивает Минин. – Понимание первое: тебе нужно спать. Понимание второе: от наличия картины отношение моей матери к тебе не изменится – ты ей или понравишься, или не понравишься и будешь спокойно жить дальше. А теперь пошли спать.

Иногда с мужчиной совершенно бесполезно спорить. Иногда всё, что ты можешь сделать – молча отступить и позволить ему сделать по-своему. Тем более, что в чём-то он действительно прав, и работы под его надзором уже никакой не будет.

Но есть одна такая штука, просыпающаяся в самый неожиданный момент – вредность называется.

Именно вредность толкает меня улыбнуться сонному Егору и сказать:

–Не пойду.

Не потому, что спать не хотела или собиралась провести здесь всю ночь, а просто потому, что вредность проснулась.

–Варя, – очень нехорошим тоном зовёт Егор, вздыхает и идёт прямо на меня.

Кое-как поднявшись, я отбегаю в сторону и встаю за диваном, используя его в качестве преграды между нами. Егор оказывается по другую его сторону, и выглядит он наигранно недовольным, но я точно вижу лучики морщинок в уголках его глаз от с трудом сдерживаемой улыбки.

–Варь, – зовёт куда мягче и нежнее, – я правда сейчас грохнусь и усну прямо на полу.

Приходится нехотя признать своё поражение.

В спальню мы уходим в обнимку, на постели прижимаемся спинами друг к другу, а потом Егор с тихим ворчанием перекидывает мне кого-то из наших плюшевых соседей.

–Ой, – выдыхаю я, обнимая большую пушистую лягуху обеими руками, – прости.

Помню, что Егор просил не пускать никого из них в кровать, потому что её он готов делить только со мной.

–Нормально, – отзывается Минин сонно.

И засыпает практически мгновенно, расслабляясь и выравнивая дыхание.

А я ещё какое-то время лежу и улыбаюсь, пока тёмная комната не размывается перед глазами.

Утро для меня начинается в половине шестого. Это нервное возбуждение всему виной, потому что я думаю не о том, что проспала всего пару часов и обязательно свалюсь спать очень рано вечером.

Я думаю о том, что Егор встанет меньше, чем через час.

Помня о нашем сегодняшнем визите к врачу, я не беру в рот ничего, кроме стакана воды, а для Егора готовлю завтра, запускаю машинку с грязным бельём и, втянувшись, глажу рубашку, хоть с утюгом мы не очень дружим, честно говоря. Ни одна наша встреча не проходит без страданий для меня, утюга или одеждой, что встаёт между нами.

Этот раунд на его стороне – я ухожу с обожжённым большим пальцем.

–Ого, – мы сталкиваемся с Егором на пороге кухни.

Он уже совершенно бодр после утреннего душа и пахнет чем-то свежим и вкусным. Я не хочу анализировать свой порыв, я просто поддаюсь ему, придвигаюсь к Егору максимально близко и льну к его губам, до которых ни за что не дотянулась бы, не наклонись он мне навстречу.

–Я тоже скучал, – хмыкает он за секунду до того, как мы сталкиваемся губами.

Он... вкусный. У него вкус мятной зубной пасты на губах и холодное дыхание, которое я чувствую покалывающими губами.

То, что он, улыбаясь, делает своими губами и языком – имеет возрастное ограничение 18+. Это вообще незаконно, потому что от его языка в моём рту у меня плывёт голова, срывается дыхание от того, как он толкается языком в мой язык, подкашиваются ноги, когда его по-мужски широкая ладонь с силой, почти болезненно, но так приятно сжимает грудь.

Сосок оказывается между костяшек двух его пальцев и твердеет за две секунды. Егор сжимает и перекатывает его, тянет на себя – и я вся тянусь следом. Каждое движение его руки приятно колет внутрь, доставая до самых плеч.

–Мы опоздаем, – шепчу я и тут же со свистом выпускаю воздух, когда ладонь Егора скользит вниз, под живот, ложится на лобок и надавливает, заставляя меня встать на носочки и вцепиться в его плечи.

–Насрать, – хрипло грубит он.

Я хочу, чтобы он не останавливался. Хочу, чтобы мы оба отключили голову и поддались тому, что гарантированно сильнее нас.

Я хочу его. Хочу Егора каждой ставшей невероятно чувствительной клеточкой своего тела. Хочу его руки, его губы, его член, от которого мне уже сейчас невыносимо сладко.

Я хочу этот «взрыв» между нами. Прямо сейчас.

Нам нужна всего секунда зрительного контакта, чтобы понять: это желание взаимно.

Мы тянемся друг к другу одновременно, ударяемся подбородками и смеемся. Целуемся – не красиво и нежно, как в фильмах и книгах, а грязно и неосторожно.

Мне хочется целовать его всего и везде. Это чувство такое сильное, что сводит задние зубы.

Мы целуемся, словно безумные, и вот уже лежим на кухонном полу практически совершенно голые. На мне только пушистые полосатые гольфы, а Егор и вовсе одет ниже пояса.

–Сейчас будет круто, – уверяет он, укладывает меня спиной на пол, раздвигает мои согнутые в коленях ноги руками – немного грубо и почти больно, и сам устраивается между ними.

Я вся совершенно голая перед ним, а из-за живота даже не могу приподняться и посмотреть, что именно он собирается делать и на что смотрит с этим странным блеском в глазах.

Мне немного стыдно – очень много, если честно, но это чувство тонет где-то там, когда Минин криво улыбается и наклоняется вперёд. Он теряется за моим животом, а уже через секунду всё моё тело бьёт электрическим разрядом, когда его язык снизу вверх проходит по клитору.

Глава сорок девятая. Егор

Варя кричит и извивается у меня в руках. Царапает пальцами пол, на котором нет совершенно ничего, за что можно было бы ухватиться.

Она очень сладкая и сочная. Я окунаюсь в неё языком и практически тону, потому что внутри моя очаровашка вся мокрая и горячая – я лицом чувствую исходящий от неё жар.

А ещё ей, кажется, никто и никогда не делал подобного, потому что эмоции слишком оригинальные.

Варя кричит моё имя, трёт пятками пол и сильнее прижимается к моему рту. Происходящее ей нравится, а мне нравится вот такая Варя – открытая, желающая, позабывшая о своём стеснении.

Стеснение вообще чисто женская фишка – ни один мужик не будет стесняться засунуть член девушке в рот. Это один из пунктов в списке «обязательно попробовать» у каждого из нас.

Она подстраивается под вылизывающие движения моего языка, послушно подаётся навстречу, а когда доходит до точки – выгибается на лопатках и кричит так, что у меня уши закладывает.

Обессиленно падает на пол. Её шумное дыхание – самый громкий звук в кухне.

Мой друг в штанах проснулся раньше меня, но мы оба понимаем, что сейчас ему ничего не перепадёт. Это ничего, я умею ждать, и справляться с утренним стояком я уже тоже давно научился, так что собираюсь просто ещё раз забраться в холодный душ.

Но Варя вдруг удивляет.

Открывает блестящие глаза, смотрит на меня с восторгом и хрипит:

–Я тоже так хочу.

Я не очень понимаю, о чём она, и в ответ на мою вопросительно вскинутую бровь Варюшка нервно сглатывает.

–Тоже хочу... сделать тебе приятно... вот так.

Мне кажется, я воочию вижу, как уверенность покидает её с каждым словом, и уже жду смущенно отведённых глаз и торопливой отмены, но моя очаровашка продолжает смотреть прямо и уверенно.

А потом даже пытается подняться с пола, но получается у неё неуклюже и неаккуратно, и я невольно смеюсь над её попытками встать.

В итоге беру её за руку и тяну, но вместо того, чтобы встать на ноги, Варя остаётся на коленях. Смотрит на меня снизу вверх полными преданности глазами, а потом поджимает губы.

–Я никогда ничего такого не делала, – говорит она совершенно честно и тут же добавляет: – Но я очень хочу попробовать!