Счастливый Новый Год для вдовы (СИ) - Хаан Ашира - Страница 10

Артур был в изумительном настроении. Простил дизайнеру два косяка, раздал всему офису мандарины, ответил на жалобу про грубость техподдержки, что мы уже празднуем Новый Год, и вы начинайте — и заодно, проверив, что я закончила с праздничной рассылкой, расщедрился и отпустил меня пораньше.

«Я все», — написала я смску Косте.

Готовая морально, впрочем, таки поехать домой досыпать, несмотря на опасения.

Но одновременно со звуком отправки чирикнуло входящее:

«Я все. Тебя подождать у офиса?» — от Кости же. 

Логично. Артур наверняка получил его отчет о полностью одаренных клиентах и на радостях меня и отпустил. Но все равно получилось забавно.

Я вышла из офиса, печатая ответ, но он не понадобился — у давешнего фургончика стоял Костя и тоже смотрел в телефон.

Мы рассмеялись одновременно. 

Кофе оказался совершенно изумительным. Никогда не была в Италии, но если он там весь такой, я попрошу политически-кофейного убежища в этой стране!

Кофейня пряталась в таком тайном уголке города, что сама бы я ее не нашла, даже если бы получила карту сокровищ с большим красным крестиком.

К нему подавали тирамису, который я себе позволила в честь Нового Года, и это был еще один волшебный взрыв вкуса.

Потрясающий вечер не портила даже грядущая ночь.

Я вообще о ней не думала.

Но Костя озабоченно посмотрел на зазвонивший телефон, вышел на две минутки поговорить и вернулся расстроенный:

— Слушай, я рано обрадовался. У меня тут одно маленькое, но очень срочное дело. Заскочим? Или ты против?

— Насколько маленькое? — я вышла из теплой уютной кофейни, где уже пригрелась и почти дремала, на холодную улицу и вопреки логике зевнула во всю пасть. Должна была взбодриться же!

— О, ты клюешь носом. Я тебя понял,  отвезти домой, подоткнуть одеялко и оставить спать, — улыбнулся Костя. — Но дело правда срочное и очень маленькое, минут на пятнадцать тут недалеко. Можно тебя попросить в машине посидеть? Я потом быстро-быстро отвезу?

Вид у него был невероятно виноватый.

— Конечно… — пробормотала я.

— Прости, прости, с меня еще одно тирамису в следующий раз! Я правда не имею привычки прерывать свидания из-за работы, но нынешний предновогодний ад что-то переходит все границы.

Ой, если бы я и была против, то сейчас тут же бы передумала. Это ведь он нас спас. Типографское чудо и он.

Так, стоп…

Я, видимо, и правда засыпаю на ходу, раз пропустила такую оговорку.

— Свидание? 

— А что же это еще? — удивился Костя, уже выскакивая из машины рядом со зданием в соседнем переулке.

Он показал на пальцах пять минут и скрылся внутри, даже не выключив двигатель машины.

Ну, раз так, то вернется — разбудит. Я тоже пять минуточек…

…Проснулась на этот раз под тихо мурлыкающее радио и с видом на украшенную елку на площади. Судя по часам на приборной панели, снова прошло изрядно времени, дело снова шло к полуночи. 

И мне опять ничего не снилось.

Может быть, Денис сжалился и отпустил?

— Опять в кино? — насмешливый голос с соседнего сиденья. — Там еще несколько фильмов не смотренные остались.

Я поморгала, ловя в фокус Костю, который устроился там с комфортом — с кофе на вынос в красном рождественском стаканчике, с бумажной книгой и даже маленькой лампой, прицельно светящей на страницы. 

— Ты Дед Мороз, который приносит в этом году всем задолбавшимся работникам немножечко поспать? — умиленно спросила я.

— Нет, — он отставил стаканчик, захлопнул книгу и наклонился ко мне, убирая упавшую на лицо прядь. — Только девочкам, которые хорошо себя вели…

Светлые глаза были слишком близко.

Невероятно близко.

Я не могла в них больше смотреть и опустила взгляд… на четко очерченные губы, обрамленные идеальной формы черной щетиной.

Плохая идея.

Я сглотнула…

— Тогда придется искать волшебное «поспать» у себя дома под елкой! — немного нервно улыбнулась я, отстраняясь и отводя взгляд.

И Костя ответил на мою улыбку, хотя глаза так и остались серьезными:

— Все верно, мы же курьерская компания, а не Дед Мороз. Вот и доставляем хороших девочек к их подаркам и наоборот, — сообщил он. — А чудеса творят другие. 

Будто вовсе не обиделся.

Или все-таки обиделся?

Глава 16 Сон накануне Нового Года

Дом встретил ощущением запустения, пахнул в лицо затхлым воздухом, словно я не с утра уехала на работу, а как минимум месяц назад.

Наряженная елка выглядела не символом самого доброго и радостного праздника, а как несвежее умертвие, пародия на радость и добро, заупокойное отражение рождественской благодати.

Шесть лет уже этой елке. Чего она только не видела — и невозможное счастье, и нереальное горе, и надежду — больную, тяжелую, но живую. А сейчас выглядит так, словно ей давно место на помойке: выцветшая, кособокая, с искривленными лапами и облупившимися шарами.

Но еще несколько дней назад я бы и не подумала о том, чтобы ее выбросить.

Что-то изменилось.

Разрушилось или родилось — я еще не поняла, но металась по квартире, то открывая, то закрывая форточки, из которых дул морозный ветер, и не могла решить, что делать.

Даже не могла сформулировать, делать с чем?

В голове гудела сонная одурь, глаза слипались, несмотря на сон в машине и литры кофе. Впереди была вся ночь, долгая тревожная ночь, много пустых и сонных часов. И утром не станет легче.

Не могу же я перестать спать вообще!

Какая разница, лягу я сейчас, или меня невольно срубит уже к утру? Или через день, через два?

Так не все ли равно?

Но все равно оттягивала момент отхода ко сну сколько могла. Сходила в душ — выиграла еще полчаса. Сделала маску для волос, для лица, намазалась всеми найденными кремами подряд, посмотрела сериал, почистила зубы, съела мандарин, снова почистила зубы, с трудом держа глаза открытыми, почитала споры в интернете…

Но сон караулил, напоминал о себе ежеминутно, и я сдалась.

Отложила телефон — и уснула раньше, чем голова коснулась подушки.

Он пришел.

Я ощутила на теле крепкие руки, обжигающие холодом даже через фланелевую пижаму.

Они перевернули меня на спину, и в полной темноте надо мной нависла мужская фигура.

От Дениса пахло стылой землей и чем-то неприятно тяжелым и сладковатым. 

— Могу не беспокоиться, говоришшшшь? — голос был его, но Динька никогда не говорил так ядовито и зло. — Только меня любишшшшь? Никогда не забудешшшь?

Одеяло улетело в сторону, он приблизил свое лицо к моему, и даже в тусклом заоконном свете я увидела, какое оно бледное и как будто рыхлое. 

— Динь! — я попыталась провести пальцами по его плечу, но отдернула, почувствовав холод. 

— Столько клятв… Где твои обещания, малышшшш? — прошипел он прямо на ухо, заставляя меня покрываться холодным потом.

Ледяные губы остались возле уха, коснулись шеи скользким поцелуем.

Жуткая догадка родилась в глубине сердца.

Неужели он собирается меня… вот такой?

Влажный язык оставил след на коже, а холодные пальцы нырнули под пижамную куртку, коснувшись живота — я вздрогнула всем телом.

— Приласкай меня, любимая, — пробормотал тот, кто когда-то был моей самой нереальной, жаркой, отчаянной любовью. — Муж я тебе, или кто?