В785 (ЛП) - Лангле Ив - Страница 38

— Бомба? Черт! А чем будешь заниматься ты, пока я рискую из-за взрыва лишиться какой-нибудь важной части своей анатомии?

— Я буду получать сексуальное исцеление, о котором говорилось ранее.

— Сейчас не самое подходящее время, — чопорно заявила Бонни.

— Наоборот подходящее.

На этот раз Сет думал головой, а не членом.

— Она права. Мы должны доложить об этом Арамусу.

— Вот и сделай это сразу после того, как избавишься от трупов. Займись этим немедленно, Сет, — решительно приказал Эйнштейн. — Или хочешь посмотреть, какую подпрограмму я занес в твой ИМК? — на самом деле Эйнштейн ничего подобного не делал, но Сет-то об этом не знал.

Не обращая внимания на ворчание Сета по поводу властных разведывательных ботов со слишком большим количеством сдерживаемого тестостерона, Эйнштейн направился к Бонни.

Девушка облизнула губы.

— Нам действительно нужно поговорить с боссом.

— После того, как мы закончим уборку.

— То, чем ты собираешься заняться, не имеет никакого отношения к чистоте, очаровашка.

— Ох, позволю себе не согласиться. Как по мне, то это самым чистый процесс, — пробормотав последнее слово, он улыбнулся, из-за чего дыхание Бонни сбилось. Взвизгнув, девушка повернулась и бросилась в ванную. Эйнштейн направился за Бонни.

Киборг должен был следовать долгу, но Эйнштейн был чем-то большим, нежели обычным роботом. У него были потребности. Потребности, которые требовали внимания. Прямо сейчас.

То, что Эйнштейн был покрыт кусочками плоти падшего бывшего друга, должно было убить весь пыл, но его облегчение после обнаружения Бонни невредимой все перевесило. Ну, почти все. Эйнштейн до сих пор ощущал сильную потребность убедиться, что она выжила. Что он выжил. Поэтому, несмотря на требования долга, Эйнштейн намеревался позаботиться о своем желании. Он позволил проявиться своей эгоистичной натуре, потому что был не просто киборгом или машиной. Прежде всего Эйнштейн был мужчиной. Возбужденным мужчиной с обнаженной женщиной, ждущей его с манящей улыбкой под теплыми струями душа, которую он любил больше всего на свете.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы сорвать с себя одежду и присоединиться к Бонни. Повернувшись лицом к стене душа, девушка застенчиво улыбнулась ему через плечо. Эйнштейн прижался к ее гладкой спине, потираясь стволом между ягодицами девушки. Бонни повернула голову так, чтобы их губы могли слиться в поцелуе.

— Я думал, что потерял тебя, — прошептал он между лизанием и кусанием, ужас момента все еще был свеж в его памяти.

— Мы победили, — прошептала Бонни в ответ. — Как в сказках, добро одолело зло.

— В твоих сказках забыли упомянуть, как герой чуть не умирает от сердечного приступа.

Она усмехнулась.

— Ох, пожалуйста. У тебя биомеханическое сердце, а у меня — исцеляющие наноботы. Кроме того, потребуется не одна пуля, чтобы убить нашу любовь.

Эйнштейн застонал.

— Перегнула? — поддразнила она.

— Да. Но у меня есть лекарство от банальных высказываний, — раздвинув ее мокрые ноги, Эйнштейн заскользил головкой члена по киске Бонни. Она немного отстранилась, изменив положение бедер так, чтобы принять в себя нечто большее, чем просто головку. Эйнштейн подчинился, толкнувшись во всю длину в лоно и чувствуя, как оживает каждый атом его тела.

— Ммм, — протянула Бонни. — Если так будет заканчиваться каждое сражение, то напомни, чтобы я не пропустила ни одной миссии.

Эйнштейн вошел в нее с такой силой, что у Бонни перехватило дыхание.

— Нет, так не пойдет. Я запру тебя в замке, где ты будешь в безопасности, принцесса.

Бонни царапала ногтями кафельные стены, пока Эйнштейн продолжал толкаться в лоно.

— Тогда ты останешься со мной, потому что я не отпущу тебя одного на встречу опасностям.

— Я и сам никогда не покину тебя.

Ее сверкающие зеленые глаза встретились с взглядом Эйнштейна, который передавал все его чувства.

— Обещаешь?

— Бонни, я люблю тебя. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Заставляешь хотеть жить. Делаешь меня лучше. Делаешь чем-то большим, нежели обычной совокупностью деталей. Только попытайся избавиться от меня.

— Ох, очаровашка, — она со вздохом произнесла его прозвище. — Для киборга, который когда-то утверждал, что не испытывает эмоции, ты говоришь самые прекрасные слова. А теперь меньше разговоров и больше траха. Принцесса хочет кончить.

Смех, естественный звук, на который Эйнштейн когда-то считал себя неспособным, сорвался с его губ и вскоре сменился тяжелым дыханием. Подумать только, раньше он верил, что страсть — это всего лишь реакция гормонов. Хорошо, что он нашел подходящую женщину, которая всему его научила.

***

Потребовался второй раунд занятия любовью, прежде чем Эйнштейн заявил, что достаточно оправился, чтобы встретиться с остальными членами экипажа. К удивлению Бонни, когда они наконец появились, то никто никак это не прокомментировал, впрочем, Сету пришлось скрыть понимающую ухмылку.

Учитывая предательство Астро, Бонни ожидала мрачного настроения, не рассчитывая на особенную реакцию киборгов. В их сознаниях все было черно-белым. У Астро был выбор. Он мог попросить о помощи. И он бы получил эту помощь. Вместо этого Астро выбрал путь предателя. Поэтому его смерть не вызвала какого-то сочувствия.

Тела предателей были выброшены в космос и уничтожены бортовыми лазерами. Арамус не хотел оставлять никаких следов присутствия киборгов, особенно их мозгов. Но пока они с Эйнштейном занимались сексом, произошло не только это. На родину киборгов было отправлено экстренное сообщение с подробным описанием событий. Джо и остальные должны были быть в курсе, что существовала вероятность раскрытия тайны их местоположения, и принять дополнительные меры безопасности. Однако, Эйнштейна это, похоже, нисколько не беспокоило. Его вера в собственные программы не дрогнула, несмотря на то, что военным удалось так близко подобраться к одному из его друзей.

Что по поводу жесткого диска?

Они не нашли на нем ничего интересного. Последняя запись была единственной ценной и интересной находкой. На Арамуса это не произвело никакого впечатления.

Что касается пресс-папье?

Гипс и краски. Как оказалось, это был подарок от племянницы капитана. Если капитан и скрывал какие-то секреты, то они были уничтожены в момент взрыва корабля. В конце концов, им не удалось выяснить что-то стоящее. Арамусу и остальным оставалось лишь подвести итоги попытки военных устроить засаду и одержать победу.

Бонни воздержалась от суждений. Она слишком хорошо знала дракона и, несмотря на неудачу, сомневалась, что генерал «опрятность» сдастся, поэтому продолжала волноваться. Тем более Бонни получила драгоценный подарок. Второй шанс. Шанс для волшебной сказки, в которой фигурировал ее волшебный принц, поэтому, черт возьми, она планировала наслаждаться каждой секундой происходящего.

«Потому что я больше, чем машина. Больше, чем оружие военных. Меня зовут Бонни. Ущербная принцесса, усовершенствованный человек и лелеемая возлюбленная самого замечательного мужчины во Вселенной».

Несмотря на то, что могло принести будущее, у Бонни было все, ради чего стоило жить. А что в этом лучшее? Ее любили.

Но что, если Эйнштейна попытаются забрать военные?

«Только прикоснитесь к нему, ублюдки. Потому что я намерена бороться за свое право на любовь и счастье. Я никому не позволю, вообще никому, без борьбы забрать мое счастливое будущее. Даже если это означает не подчиняться Эйнштейну и держаться подальше от опасного пути».

Кроме того, ей нравились идеи Эйнштейна по поводу наказаний. Вот почему она запрограммировала кресло Арамуса на непослушание. Наказание стоило того, ведь оно заключалось в ласках языка Эйнштейна.

Эпилог

Потребовалась вечность, чтобы добраться до родного мира киборгов. Настолько долго, что Бонни чуть не истощила Эйнштейна. Несмотря на исследования, проведенные Эйнштейном на человеческих женщинах и их эмоциональных реакциях, его подруга — как Бонни любила себя называть — не реагировала на стресс обычными методами. Она не полагалась на еду, физические упражнения и эмоциональные драмы. Нет, его женщина была уникальна тем, что использовала секс для избавления от негативных эмоций. Не то чтобы Эйнштейн возражал. Тем не менее его выносливость не могла угнаться за ее сексуальным аппетитом. К тому же ему постоянно приходилось терпеть поддразнивание друзей, что стало немного утомительно. Впрочем, Эйнштейн втайне наслаждался завистью Сета.