Спору нет! (СИ) - Волкова Светлана - Страница 31

Цесаркин шагнул к Нине, покаянно склонив голову.

– Прости, я словно сам не свой, – повинился он, пытаясь ее обнять.

Но прекрасная Арахна лишь передернула плечом, не позволяя ему даже прикоснуться к себе.

– Выйдите, пожалуйста, – отстраненно попросила она. И сразу стала холодная и далекая, словно английская аристократка. – Мне нужно одеться.

Денис кивнул, но не сдвинулся с места.

– Нина, – пробормотал он. – Пожалуйста!

– Что вы хотите?– ледяным тоном уточнила она.

– Все что угодно, – улыбнулся Цесаркин. – Давай вместе примем душ, поговорим о неведомом взломщике, выпьем чаю.

– Это лишнее, Денис Олегович, – прошептала Нина, отворачиваясь. – Нам вообще не стоило общаться.

– Глупости говоришь, – пробурчал он, подходя вплотную и притягивая ее к себе. – Я дышать без тебя не смогу. Пожалуйста, поговори со мной.

– Хорошо, – бросила она, поправляя норовившее слезть полотенце. – Поговорим. Когда-нибудь... А сейчас уходите.

Денис почувствовал, как его захлестывает паника.

«Нужно что-то предпринять, и как можно быстрее. Пока красавица не надела непробиваемый панцирь и не спряталась внутри. Еще минута – и Арахна превратится в архелона (гигантскую морскую черепаху мелового периода)!» – мысленно хмыкнул Цесаркин.

– Обойдешься, Нинуля, – отрезал он. – Никуда я не уйду от тебя. Так и буду болтаться рядом, околдованный.– Денис взял ее за руку, сгреб в охапку и, чмокнув куда-то в ключицу, прошелся губами до самой груди. Легонько потянул полотенце в сторону и, не дожидаясь, когда розовая тряпка упадет на пол, жарко прошептал протестующей Нине на ухо:

– Не брыкайся, девочка. Сейчас распалишь и меня, и себя. Надевай пижамку и приходи на кухню.

Нина замерла в немом изумлении.

«Да что себе позволяет этот человек?!»

Но губы распухли от поцелуев, а грудь изнывала от прикосновений.

«Околдовали его, – мысленно фыркнула она. – А сам так и норовит к стенке прижать».

Нина тяжело вздохнула, понимая, что истосковалась по мужской ласке.

«Со своими принципами ты всех распугаешь, – саму себя отругала она. – Этот чем тебе не угодил? Ну ляпнул глупость, можно и простить. Зато красивый и целуется сладко!»

А потом, пока надевала растянутую майку и широкие шорты – фиг кого обольстишь таким нарядом,– пока разбирала пальцами волосы и сворачивала их в незамысловатый узел, поняла, что взболтнула лишнего. Пронырливый господин адвокат обязательно уцепится за ее признание...

«Что ж, влюбилась ты, Тарантуль, в хитрована, – фыркнула про себя Нина. – Вот и посмотрим, какова ему цена!»

Она внимательно глянула на свое отражение в зеркале. Глаза как блюдца на пунцовом лице. И, одернув задравшуюся на груди майку, вышла на кухню. А там уже Денис выставил на стол чашки и даже одинокий эклер разрезал на две половинки. В прозрачном пузатом чайнике уже набирала цвет горячая влага, постепенно переходя от янтарного к насыщенному коричневому цвету.

– Иди ко мне, Нинуль, – то ли велел, то ли попросил Цесаркин и мягко потянул ее за руку. И когда она плюхнулась рядом, тихо заметил:– Прости за бестактность.

– Ты, ничего не зная, сделал выводы исходя из стандартных условий, – пробормотала Нина, не желая ни обвинять, ни сдаваться без боя.

«Так расскажи!– хотелось заорать ему. – Я ничего не знаю и дурею от предположений. Как и где вы познакомились с дедом? Зачем ты встречалась с бабушкой Таней? Что совершила такого, что мои старики безропотно отписали тебе квартиру?»

А вслух сказал:

– Захочешь, расскажешь. Но я просто счастлив, что ты не делила койку с моим дедушкой.

– Признаешь в суде брак фиктивным?– лениво поинтересовалась Нина.

– А зачем?– отмахнулся Цесаркин, нежно касаясь ее руки. – Что за глупое средневековье!

Она удивленно воззрилась на него.

– Ничего знать не хочу, – рыкнул Денис, обнимая ее.– Ты моя, и это главное...

– Не гони гусей по кукурузе, – прошептала Нина, уютно устроившись в его объятиях. – Все очень быстро происходит. Я так не могу. Попридержи коней.

– Гуси или кони? Ты определись, Нинуля, – тихо рассмеялся Цесаркин, проводя носом по ее виску, и добавил серьезно: – А знаешь, то, что происходит слишком быстро и делает нас счастливыми, и есть работа Судьбы.

– Сам придумал?– слабо хмыкнула Нина.

– В Рамаяне написано,– солидно возвестил Цесаркин и склонился к ней с поцелуем, заставляя прекратить ненужный треп и заняться делом.

«Как же, рука Судьбы!– хотелось закричать Нине. – Она могла бы свести нас как-то иначе! А не усаживать моего отца в инвалидное кресло и не громить все мое имущество! Но, – одернула Тарантуль сама себя, – Денис тут ни при чем. Он ничего не знает и, кроме мелких смешных пакостей, никакого вреда не нанес. Но если таким образом Высшие силы решили нас соединить, то выбрали для этого самый длинный и невероятный путь, сведя сначала Коржевскую с Крутояровым...»

Она хотела как-то глубокомысленно закончить внутренний диалог, но в голове из-за продолжающегося поцелуя образовалась каша-малаша, непозволившая связно думать.

Поцелуй сменился жаркими объятиями и последующим посещением ванной.

Только теперь вместо стиральной машинки плацдармом любви стала древняя ванна на широких львиных лапах. Когда-то давно в детстве в ванне, наполненной до середины водой, счастливые Денис с Котькой пускали уточек и брызгали друг на друга. И вот теперь, занимаясь с Ниной любовью под струями душа и прижимая к себе самую невероятную женщину в мире, Цесаркин осознал, что никогда в своей жизни не был так счастлив и даже не понимал этого.

«Эйфория на грани безумия», – только и успел подумать он, когда страсть накрыла его с головой, унося в неведомые дали. Денис заставил себя усилием воли спуститься на грешную землю и крепко сжать в руках Арахну, в одночасье ставшую единственной и любимой. Потом, наскоро вытершись, они поняли, что проголодались, и поспешили на кухню опустошать холодильник. В ход пошли морковные котлеты, которые Нина обжарила, завернув в полоски невесть откуда взявшегося бекона. На запах подтянулись сонные собаки, а следом притащился заспанный Ромка.

– А что это вы тут делаете?– поинтересовался, словно герой из старого детского фильма.

– Кушать захотелось, – объяснил Денис.

– Ночью? – удивился ребенок.

– Ну да, – заверил Цесаркин. – Мне страшный сон приснился. А от страшных снов одно лекарство – хорошенько поесть.

– А что вам снилось?– захватил наживку мальчишка.

– Казуар, – прошептал Денис и сделал многозначительную паузу.

– А кто это? – поинтересовался Ромка, округлив глаза.

– Злая огромная птица. Потомок динозавров. Может лапой убить человека.

– Вы все придумали!– засмеялся мальчик. – Нет такой птицы!

– Есть, – поднял указательный палец Цесаркин.– Живет в Австралии и убивает всех, кто случайно окажется на ее территории.

– И она вам приснилась, – охнул Ромка.

– Ну да, – подтвердил Денис. – Я от нее убегал, а она уже почти настигла меня. И тут я вытащил из кармана самурайский меч. А она решила напасть и чуть не ударила меня лапой. Знаешь, такой с огромными когтями. Но я точным ударом отрубил одну лапу, потом другую. Тогда птица казуар попробовала клюнуть меня. Но я успел увернуться и отсек ей голову.

– А что было потом? – прошептал, завороженно глядя, Ромка.

– Потом...– Денис задумался. – Суп сварил.

– И какой он на вкус?– рассмеялась Нина.

– Куриный лучше, – с видом знатока вставил Цесаркин.

– Ты как барон Мюнхаузен, Денис, – хмыкнула Нина, как только Ромка отвлекся, завозившись с собаками.

– Ничего подобного, – фыркнул Цесаркин. – Видел я такой сон... – Только не стал уточнять, что в седьмом классе, прочитав книгу о природе Австралии.

– Значит, пора питаться нормально, раз во сне ешь суп из казуара, – хохотнула Нина и тут же почувствовала, как под столом ладонь Дениса огладила ее коленку и под прикрытием  скатерти с кружевными краями медленно поползла вверх.