Спору нет! (СИ) - Волкова Светлана - Страница 21

– Офисный планктон относит до хаты, – пренебрежительно пробурчал Рогинский, наливая Денису виски в пузатый стакан. Цесаркин пьяненько хохотнул.

– Машину придется у вас на стоянке оставить.

– Так никуда не денется, все под охраной, – пролаял АнтАнт, откусывая большой кусок от сотворенного секретаршей нарядного бутерброда с семгой и огурцом.

Поздно вечером хорошо принявшего на грудь Цесаркина прямо к дому подвезли на личной машине АнтАнта. Он бодро прошел через детскую площадку к своему подъезду и около самого крыльца заметил знакомую машину, припаркованную на его личном месте. Киа Рио с курочками и синичками по обоим бокам.

«Ступа Арахны», – фыркнул про себя Денис и, поднимаясь по лестнице, придумал план отмщения за поганый дихлофос и занятое место на парковке. Он забежал на свою часть квартиры, но отправился не к себе в чуланчик, а в узенький темный коридор, переделанный из части бывшего санузла. Влез в громоздкий шкаф, вместе со всем содержимым уныло ожидающий отправку на свалку, и по старой памяти выдвинул нижний ящик с ненужным скарбом. Выудив оттуда два амбарных замка, завалявшихся с незапамятных времен, Цесаркин резко закрыл хлипкие дверцы, собираясь бежать вниз во двор, как неожиданно сверху на него свалилась коробка с рукоделием.

«Трахни в бок меня медуза!» – выругался он, на короткий миг задумавшись, что делать со всеми этими бантами и лентами. Не будь Денис пьян, то подобная идея вряд ли посетила бы его воспаленное воображение, а так он, криво усмехнувшись, окинул недобрым глазом кучу лоскутов и лент и, выудив два грязно-белых банта, лет двадцать назад украшавших голову сестры Верки, опрометью бросился обратно во двор, на ходу стуча громоздкими замками.

Нина проснулась от топота в коридоре и звяканья металла.

«Что он там затеял?» – раздраженно подумала она и, услышав удаляющиеся шаги на лестнице, вышла на балкон и чуть не задохнулась от возмущения. Цесаркин, держа в руках что-то непонятное, носился вокруг ее машины, присматриваясь к дверям. Нина уже собралась крикнуть ему, что сейчас вызовет полицию, как успешный адвокат Денис Олегович Цесаркин, нехорошо улыбаясь, прицепил один за другим огромные навесные замки на ручки дверей, а затем принялся завязывать мятые банты.

«Идиот!» – усмехнулась про себя Нина и тихонько вышла в коридор. Хотелось найти на кухне чугунную сковородку или скалку и встретить дорогого соседушку.

«Забью же на смерть», – саму себя предупредила Нина, на автомате открывая ящик комода, примостившегося в коридоре и пристроенного к таким же древним обувной полке и вешалке. Она быстро осмотрела содержимое ящика и, хитро улыбнувшись, пробормотала:

«Ну держись, кошкуль!»

И быстро юркнула к себе, чтобы поднимавшийся на тяжелых ногах Цесаркин не заметил ее.

Полночи Нина ворочалась и думала, кого утром позвать на помощь. То ли Сан Саныча с автогеном, то ли  знакомого слесаря из Тарнауса. Ни один из этих вариантов ее не устраивал. Рано утром, так ничего и не придумав, она вызвала такси, мечтая сразу о двух вещах. Во-первых, выпить чашку кофе, сваренного в турке. Эдакий глоток нефти, чудодейственным образом вправляющий мозги и открывающий глаза. А во-вторых, все-таки наведаться к соседу, прихватив скалку… Или сковородку!

Денис с чувством выполненного долга вернулся в свою комнатенку и завалился спать, кляня последними словами себя, что так надрался без повода, Рогинского, что пил не пьянея, и Арахну, будь она неладна, что явилась в яркий и красочный сон Дениса Цесаркина в откровенном неглиже и принялась танцевать около шеста. Она кружилась словно на карусели, и Денису на странный миг показалось, что он летит вместе с Ниной вверх, подчиняясь движению, закручивающемуся в тугую спираль. Он обнял ее, и она вплотную прижалась к нему. И Цесаркин, словно наяву, услышал ее дыхание, ощутил кожей легкое дуновение около ключицы. Или все-таки наяву? Хотя слабо верилось, чтобы такая чистоплюйка, как Арахна, решила бы осчастливить среди ночи полузнакомого пьяного мужика, презентовавшего прошлым вечером горсть африканских или все-таки аргентинских тараканов. Денис аж затаил дыхание, понимая, что рядом кто-то спит. Он осторожно провел по спине. И мысленно рассмеялся, когда пальцы прошлись по грубому риджу.

– Герда, твою мать! Никому-то я больше не нужен, – сокрушенно пробормотал Цесаркин, но сталкивать на пол свою любимицу не посмел. Тихонько оглаживая ее по хребту, он дал себе слово завтра извиниться перед бабулей, самому открыть злосчастные замки и под любым предлогом пригласить Арахну куда-нибудь в ресторан, чтобы спокойно поговорить.

Но утром он проспал. И открыть замки не успел. Денис выглянул в окно, Киа Рио стояла на том же месте, украшенная замками. Вот только банты кто-то снял.

– Небось сама Арахна постаралась, – усмехнулся Цесаркин, искренне сожалея, что не удалось увидеть удивленное лицо дамочки и услышать ее недовольные возгласы. Он надолго застрял в душе, наслаждаясь тишиной пустой квартиры и струями горячей воды, молотившими по темечку и плечам. Хорошо!

Но, вывалившись из душа,Денис случайно глянул на часы и понял, что опаздывает. Времени не оставалось. Лишь пятнадцать минут, чтобы напялить на себя джинсы и майку, задать корму Герде и быстренько вывести ее в ближайший сквер. А потом пулей лететь через весь центр в Управление кадастра, где уже договорился со знакомой о встрече по делам Рогинского. Вопрос АнтАнта Цесаркин посчитал важным и конфиденциальным, поэтому решил не посылать помощницу, а смотаться лично. Он зашел вместе с Гердой в квартиру и, окинув выбежавшую в коридор Фиби-Буффе сумрачным взглядом, схватил портфель, намереваясь выйти. Но словно неведомая сила притянула его обратно. Цесаркин, гуманитарий до мозга костей, знал из курса физики только один закон Ньютона – действие равно противодействию. И сейчас сработал именно он. Портфель переместился на прежние позиции и занял свое первоначальное место. И тут Денис заметил, что через кольцо крепления ручки к портфелю проходит толстый жгут арматуры, заканчивающийся красным нарядным сердечком с маленькой скважинкой под миниатюрный ключик.

– Замок, твою мать! – выругался вслух Цесаркин, не обращая внимания на двух дам собачьего происхождения. – Думала меня напугать, Арахна Тарантульевна? – хмуро осведомился Денис и, скинув с ног кроссовки, бросился к старому шкафу, точно зная, что в его глубинах хранятся ножницы по металлу.

Память его не обманула, и в самом нижнем отделении, где у деда Ивана хранился инструмент, обнаружились ножницы. Большие, пыльные, с ржавыми ручками. Зато с широкими рабочими поверхностями, сверкающими остриями, будто акульи зубы. В два шага Денис вернулся обратно и, вызвав такси, сосредоточился на стальном жгуте, заводя его внутрь инструмента. Один щелчок -и портфель оказался свободен. Цесаркин, отбросив в сторону испорченный замок, усмехнулся.

– С кем связалась, девочка? – хмыкнул он, победно глянув на обеих собак, с интересом наблюдавших за его действиями. – Не на того нарвалась, маленькая дурочка! – объяснил он Фиби и Герде расстановку сил. Но собакевны приняли его доводы без энтузиазма и потрусили на кухню. Есть или спать… Какая разница!

Тут же запиликал сотовый. Пришло такси. И Денис, сунув ноги в новые мокасины, купленные вчера с большой скидкой, схватил портфель и помчался к выходу.

Он вернулся в офис ближе к обеду. Усталый и вымотанный. Оказалось, что участок племянника инвалида обременен обязательствами перед третьими лицами. Одним словом, глупый Колька взял под него заем у частного лица и деньги обратно не вернул. Всего-то три миллиона! И не трудно догадаться, кто же ссудил деньжат бывшему родственнику. Вера Юрьевна Рогинская. И теперь медленно и верно участок переходил в собственность бывшей АнтАнта.

– А у нас еще сюрпризы есть, – хмыкнул Цесаркин, чувствуя ужасную тяжесть в ногах. Ступни словно кто опалил огнем.

«Отек хренов», – выругался мысленно Денис и после долгих раздумий позвонил матери.

Осведомился лениво о предстоящем юбилее.