Милослава: (не)сложный выбор (СИ) - Красовская Марианна - Страница 59

Он нажал на какой-то камень, и часть стены беззвучно ухнула куда-то вниз. Убрал руку — и через пару минут стена поднялась — тоже очень быстро. Слишком быстро, на мой взгляд. Мы пометили нужный камень куском мела, нашедшимся в кармане Кира и позвали наших нюхастых друзей. Всё как и говорила Шарлотта: в присутствии чужаков ход не открывался.

Мы же зашли внутрь с некоторой опаской. Ход был узким, неудобным, холодным. Ступени разной высоты. На стенах — такие же маг-светильники, как и во всей башне, причем заряженные. Кто-то здесь ходит, и часто. Лестница шла как вниз, так и вверх.

— А вверх куда? — удивленно спросил Кирьян. — Ах да! Крыша высоко. Здесь наверняка есть потайная комната.

Мы переглянулись: лезть первым никому не хотелось. Вызвался Кир, аргументировав тем, что он всё же маг. Как-нибудь справится, если что-то пойдет не так. Мы полезли следом, обдирая бока об стены. Когда-нибудь мы растолстеем и больше не сможем пролезать, честное слово, так оно и будет!

Добравшись до верхних ступеней, Кир сдавленно выругался. Мы с Оберлингом выругались ему в ответ, требуя, чтобы он поскорее дал нам посмотреть, что там интересного.

Здесь и в самом деле оказалась комната, а, точнее, альков. Тюфяки, меха, низенький столик, стопка книг. Потолок совсем невысокий, я почти задеваю его головой, а Кирьян и Макс сутулятся. На шкурах лежит женщина с белыми волосами. В полумраке сразу не разглядеть, кто это.

— Нашли? — скрипит Шарлотта. — Я знала, что так и будет. Сядь рядом, девочка Браенг. Я расскажу тебе всё.

— Что вы можете мне рассказать? — устало спрашиваю я. — Мы всё уже знаем. И про то, что ты родила сына от принца, и про то, что Анна твоя внучка. Третью жену Анна убила, да? А ты двух первых. Одного не понимаю — зачем?

— Ничего ты не знаешь, дитя, — закашлялась старуха. — Первая жена да, на моей совести. Но это случайность. Я напугала ее, а она оступилась и полетела кубарем. Случайность. А вторую убил Оберлинг-старший. Она собиралась сбежать, он нашел ее письмо. Он потом принял яд, понимая, что его ждет трибунал. Не так уж сложно сильному мужчине убить человека. Толчок в спину — и нет девицы. И никакая магия не нужна. Я не испытывала ненависти к нему. Глупо ненавидеть тучу за то, что она закрывает солнце. Глупо ненавидеть зиму за холод. Да и кто я — всего лишь бастард. Ничего и так не было бы моим. Замок — мой дом. Максимилиан не прогнал меня — я верно служила ему. А сын… что сын? Для чего он мне без моего Доминиана? Я отдала его в семью, где не было детей, и ушла не оглядываясь. Так и не увидела его ни разу. Ни к чему мне это было. Каково мне было понять, что светловолосая дочь новой поварихи — моя внучка? О, вы не представляете моего изумления. В отличие от других детей, она не болела в замке. Замок чуял ее кровь.

Сначала мне было любопытно. Потом я стала ей помогать, учить. Магия у нее небольшая, но для женщины это и лучше. Странно для меня было так полюбить ребенка. Маленький Макс был совсем другой — спокойный, вдумчивый, тихий. Макса я уважала. А эта носилась по всему дому, постоянно расшибалась, хохотала… Кровь моя, дитя моё… Упрямство Анны никуда не делось. Захотела получить хозяина — получила. Он не часто здесь, в замке бывал, она тосковала, плакала. А потом его привезли еле живого, выгоревшего. Она выхаживала его, ночевала у его постели. Думала, всё, никуда не денется от нее. А потом, когда он жену привёз — как с цепи сорвалась. Убью ее, твердила, убью. Как ни отговаривала я, как ни стращала, девочка добилась своего. И откуда силы взялись? И то сказать, Вероника здесь королевной ходила. Анну постоянно унижала, пару раз ударила. За что и поплатилась. Девочка моя надорвалась тогда, заболела. Полгода слабее мышонка была. Оно и хорошо — ловчие в ней дара не разглядели.

А потом появилась Милослава, и я сказала себе: круг замкнулся. Можно и умереть уже. Браенгу этим замком владеть. Истинная леди, спокойная, строгая, слову ее противиться сложно. Даже Анна притихла — поняла, что с такой женщиной ей не соперничать. Кто же знал, что она вытворит такое! Прибежала ко мне, во всем созналась, говорит — не любит леди Милослава супруга. Значит, и не достанется он ей. Глупая девка, глупая. Не поняла, что не по зубам орешек.

Шарлотта замолчала, а мы, едва дыша, потрясенно переглядывались.

— А Анна сейчас где? — разрушил молчание Кирьян.

— Ушла, — ответила старуха. — Она на лыжах хорошо ходит, следы заметать умеет. Спрячется до весны, а там придумает что-то.

— А тебя оставила?

— Куда мне, старухе? Я только обузой бы ей была. Проводила ее, благословила и сюда пришла. Недолго мне осталось, тут и умру.

Мы переглянулись.

— Вниз, — скомандовал Оберлинг.

Мы друг за другом спускались, тяжело дыша. Тесно, ступени высокие, узкие, воздуха мало — а лестнице, идущей внутри стены, всё не видно конца. Наконец ступени кончились. Перед нами темнел квадрат подземного хода. Здесь уже не было маг-светильников, но отчего-то и тьма была не сплошная, а будто разбавленная светом. Оберлинг взял меня за руку, за что я была ему очень благодарна. Мы шли вперед, я отчаянно трусила, да к тому же мерзла. Спустя век, а может быть, час ход стал круто подниматься вверх, а потом спереди показался свет, и мы вдруг оказались на ветру на уступе горы. Снег резью ударил по привыкшим к полутьме глазам, ветер забрался в рукава и под подол. Показалось, что очень холодно. Замок отсюда был виден как на ладони — а особенно хорошо просматривалась башня с хрупкой фигурой наверху.

Оберлинг вдруг вскрикнул и, неловко всплеснув руками, шагнул прямо в пропасть. Я едва только успела почувствовать сильный порыв ветра. Одновременно с этим вниз полетела и фигурка с башни — маг, намеренно применивший свою силу для убийства, умирает всегда.

Я и сама не поняла, как это произошло. Сердце не успело еще сделать и пары ударов, а руки уже дернули снег со склона, формируя мягкий сугроб. В снежный вихрь вплелся ветер Кирьяна, подхватывая Макса и плавно опуская на землю.

Я, скользя то на ногах, то на попе, стремительно спускалась вниз — только бы живой! Кир что-то кричал вслед, но я и не думала останавливаться. Снег под ногами сам выстраивался в ступени, не давая мне сорваться вслед за мужем. Позже мне скажут, что я преодолела склон быстрее, чем на санях, но для меня время тянулось мучительно долго.

Оберлинг лежал на спине, задумчиво глядя в небо цвета своих глаз, по которому быстро бежали облака.

— О, Мила, — как-то удивленно и виновато сказал он. — А я живой.

— Живой, — закивала я, вытирая струящиеся по лицу слезы. — Живой. Только попробуй умереть!

— Зачем я тебе нужен? Я старый ущербный оборотень. Брось меня здесь.

— Я люблю тебя, тупица! — выкрикнула я. — Неужели сам не догадался?

В тот момент я, действительно, полюбила его всей душой — ведь он был мой муж, и никого другого я больше не хотела. Свое всегда любишь, правда?

Я так и не поняла, что двигало Шарлоттой, ктогда она напоследок ударила воздушной волной Оберлинга: промахнулась? Желала нас задержать? Отомстить за разрушенные надежды внучки? Или просто она захотела красиво покинуть этот мир? Ответ мы теперь никогда не узнаем.

Ловчие Анну так и не нашли — по снегу это было сделать чрезвычайно затруднительно. Мало ли в горах пещер или зимовок? Они покинули наш замок. Придет весна, сойдет снег — и в замок прибудет отряд Охотников — тех, кто может загнать любую дичь. Кирьян наотрез отказался участвовать в поисках. «Не мне травить дочь Галлингов и Браенгов», — смело заявил он.

Говорят, при дворе новость о потомке Доминиана наделала много шума. Принц Эстебан, практически взявший уже дела государственные в свои руки (говорили, что король совсем тронулся рассудком) заявил, что королевскую кровь убивать без следствия не позволит. Скорее всего, Анну не ждет даже и суд. В условиях острой нехватки женщин из рода Галлингов ее, как найдут, быстренько выдадут замуж. Не могу сказать, что это наказание за убийство леди Вероники, но и простой ее жизнь не станет. Та же тюрьма, если с мужем не повезет. Второго такого, как Максимилиан, еще поискать нужно. С ним я могу расправить крылья.