Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Милослава: (не)сложный выбор (СИ) - Красовская Марианна - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Я бы много могла отцу сказать: и про то, что для оборотней достаточно Славки, а без моего леса они сотню лет жили и еще сотню перебьются, и про то, что степь тоже от наших земель недалеко, а что степной хан — союзник куда более значимый, чем клан оборотней, но… стыдно признаться, я вздохнула с облегчением.

Далее вопросы мы с отцом обсуждали практические: приданое, наряд, выбирали день, думали, звать ли государя — все ж мне он дядя родной. Решили написать официальное приглашение, приедет ли, нет — сам решит.

Теперь, когда пол дела было сделано, на душе сделалось и легче, и тревожнее.

Моя жизнь менялась.

Я даже представить себе не могла, насколько.

Глава 2. Степняки

В спальне меня ждала подпрыгивающая от нетерпения Славка.

— Кто, кто, ну кто? — нетерпеливо дергала она меня за рукав. — Я за тебя молилась, Мила! Я так хочу, чтобы тебе хороший муж достался! Я ведь ни минуточки с колен не вставала!

— Волчек, — ответила я. — Поеду к оборотням.

Славка побелела, широко-широко раскрыла глаза и некрасиво скривила рот.

Я сразу кинулась ее успокаивать.

— Не тревожься, не съедят они меня, — весело сказала я. — А глядишь, я по осени замуж выйду, и тебе следом жениха найдут.

Но Славка меня удивила. Посмотрела на меня помертвело и тихо, но твердо заявила:

— Не бывать этому.

— Чему не бывать? — удивилась я.

— Свадьбе твоей с Митрием не бывать. Он на мне жениться должен.

И кинулась мне в ноги, запричитала, зарыдала, обхватив мои колени:

— Милочка, родная моя, сестренка дорогая! Ради меня откажись от Волчека! Скажи батюшке, что не люб он тебе!

— Что ты, Слава, — растеряно говорила я. — Да как же! Он же стар для тебя! Да ведь я слово дала!

— Двадцать пять ему, — отвечала сестра. — Вовсе не старый. Люблю я его, Милка, больше жизни люблю! Один он мне нужен!

— Сговорилась с ним, что ли? — спросила я, поднимая девочку. — Он что-то обещал тебе? Ну и чего ревешь? Пойдем к отцу, расскажем. Конечно, со стороны Волчека это некрасиво, но перетерпим, что уж.

— Не обещал, — призналась Славка, очевидно, испугавшись, что я ее к отцу потащу. — Не знает он.

— Та-а-ак, — протянула я. — То есть ты мне предлагаешь отказаться от сговора, свое слово нарушить, отцу перечить только потому, что тебе самой моего жениха захотелось? И при этом жених ни сном ни духом?

— Ты же откажешься, Мил, правда? — умоляюще сложила ручки Славка.

— Нет, Слава, не откажусь. Из твоего каприза третьей женой в дом сиятельного не пойду.

— Зачем к кнесу? — не поняла Славка. — К тебе же Таман сватался. А он не какой-то кнес, а хан. Ровно как наш государь.

— Вот сама к Таману и иди в шатер, — жестко сказала я. — А я в терем у озера хозяйкой хочу. Чтобы среди людей в человеческом доме жить, а не среди овец и коней.

Славка зло сверкнула глазами, ногой топнула:

— А вот я ужо к папеньке схожу! Он меня любит, он мне не откажет!

— Сходи-ка, — ответила я. — Поговори. Авось и послушает он тебя.

Славка вылетела, хлопнув дверью об косяк, а я только криво усмехнулась. Впервые в жизни я была уверена, что отец будет на моей стороне.

А коли Славка бы вчера к нему пришла — не отказал бы. Сговорил бы ее за оборотня. Я полагаю, Волчеку совершенно без разницы, кого из нас в жены брать. Союз в обоих случаях заключен будет.

А вообще у Славки губа не дура — Волчеку она не совсем ровня, если на мать ее посмотреть. Для нее куда больше женихов найдется, так нет же, моего оттяпать захотела!

Впрочем, ничего нового, так всегда и было в нашей с ней жизни. Она требует мою куклу, лучшую горницу, новое платье, отрез парчи, а я уступаю. Ничего с собой поделать не могу, люблю ее больше всех на свете.

Один только раз рассорились с ней — когда Таман мне кобылицу подарил.

Ах, что за кобылица! Дочь того самого Колдуна, бывшего государева коня. Таман тогда пытался мне этого коня вручить, но я наотрез отказалась. Куда мне этот ужас? Тем паче, только степняка он и признавал. Тогда Таман обещал мне первого же жеребенка от него подарить. Слово сдержал. Кобылица родила двоих — мальчика и девочку. Жеребчика преподнесли в дар государеву сыну, а девочку, нежную белую девочку без единого пятнышка, мою Снежку — привели мне.

Я в нее сразу влюбилась.

Стоит ли говорить, что Славка немедленно потребовала ее себе?

Я стояла потерянная, глотая слезы. Сестре угодить хотелось, но и кобылка была самым дорогим подарком в моей жизни. Да и отдать ее сестре значило проявить небывалое пренебрежение к степнякам в целом и к Таману в частности.

Спасла меня Линд, заявив, что такие подарки передаривать ни в коем случае нельзя. Кровная обида. Да и рано Славке такую лошадь иметь. И вообще кто-то совершенно обнаглел в своих требованиях.

Ох и вопила тогда сестра — примерно так, как сейчас вопит у отца в кабинете. Как баньши, ей-богу. Стыдно за неё. Орать при отце — последнее дело. С ним так нельзя.

Снежка по сей день остается моим самым большим сокровищем. Таман хитер, знал, что дарить. Я его вспоминаю, как на Снежку сажусь.

Что же ты преследуешь меня, степной хан? Для чего я тебе?

А впрочем, знаю.

В год перед своим восемнадцатилетием я вытянулась, выросла из всех платьев, переросла Тамана на полголовы. Вероятно, я бы перестала ему нравиться, если б не пожар. Нет, не так. ПОЖАР.

Огонь в степи засушливым летом — стихийное бедствие. Нет ничего страшнее стены огня, растянувшейся на многие версты, охватывающей всю степь от края до края.

Этот огонь человеку не потушить. Горит сухая трава, горит торф под землей, в тех краях где сотню лет назад были болота. Горит сама земля. Уничтожается всё: и птичьи гнезда, и заячьи лежки, и зародыши травы, и редкий кустарник. Прогорает земля вглубь до сажени. На такой земле десятилетие ничего не вырастет. Конечно, горят стада и шатры степняков. Но это не так уж и страшно — люди уйдут, забрав что смогут. Куда страшнее то, что вернуться им будет некуда.

Столь большие пожары случаются редко — на памяти моего отца это был второй. Оттого-то в пристепных волостях почти все кнесы — водники, и иногда — огневики. Чтобы встать стеной между огнем и землей. Вызывать дождь день за днем, переправлять подземные потоки, поворачивать в степь реки, пядь за пядью двигаться наперекор огню и ветру, сопротивляясь распространению огненной смерти. На то со степью испокон веков союз заключен, и даже в Десятилетнюю войну, когда вспыхнул такой пожар, государь с ханом немедленно замирились и сообща тушили степь. На том война закончилась. Тогда-то отец и получил звание кнесса и государеву дочку в жены — за проявленное мужество и самоотверженность, а также потому, что он оказался одним из сильнейших водников государства.

Воздушники, природники — они тоже нужны, но именно водники должны принять на себя первый удар стихии.

Лето было сухим, жарким. В нашей волости колодцев да болот много, нам такое лето только в радость. Урожаи зерновых, овощей, фруктов обещали быть на редкость обильными. Ягод в лесу было немеряно, а вот грибов не было совсем.

Только всё чаще я видела, что отец хмурится. Урожай его не радовал, дожди он не вызывал на поля, как ни просили его люди.

Я спросила, отчего так. Он ответил, что если вызвать дождь на его волость, в другом, более нужном месте, его не будет вовсе. Да и силы надо копить.

К августу он был совсем черный, взрывался по каждому пустяку, почти перестал спать.

Когда с востока на степь погнало черные тучи, он не сдержался, оседлал коня и уехал, наказав мне следить за водой в чаше и при случае зажигать сигнал в башне.

Водники могут передавать по воде небольшие послания. Отец научил меня короткому заговору для этого. Для прочих же сигналов у нас на холме выстроена сигнальная башня — довольно высокое каменное сооружение с чашей наверху. В этой чаше надобно зажигать дрова с разными веществами. В зависимости от повода дым может быть черный, белый, сизый и розоватый с искрами. Черный всегда использовался для призыва кнесов на