Реквием по мечте (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 12

– Присядь лучше, сам схожу. Не с твоими габаритами туда в темноте лезть. Еще и с раненной головой.

Слава исчез внизу, Демьян же обратился к Греку.

– Георгич, когда начнется отлив, мы снова окажемся на мели. Хуже того, следующий прилив может быть и не таким мощным. И что нам тогда, канал к глубокой воде рыть? Или ждать непонятно сколько? Надо сейчас что-нибудь предпринимать.

– Думал об этом, – кивнул Грек. – Конечно же, риск имеется. Но есть ли у тебя конкретное предложение? Кроме, как понимаю, прыгнуть всем в воду, ухватиться за буксир, и волочь «Контус» туда, где ему такая опасность угрожать не будет? Глубина сейчас такая, что из воды только макушки торчать и будут, да и то не у всех. И как ты его за собой потянешь? Вплавь? Ждем, просто ждем рассвета. И не пропускаем тот момент, когда вода начнет падать. Если отлив случится раньше, придется рискнуть в темноте.

Грек тактично умолчал, что будь у нас лодка, мы смогли бы утянуть катер с ее помощью. Но та осталась на месте нашей последней стоянки, и вина была как раз Демьяна. Точнее, его уверения в том, что есть у него на примете другая, которая устроит нас куда больше. В итоге получилось, что и из Радужного он ее не привел, и забрать старую, в связи со всеми событиями, у нас не вышло. Прав был Грек, заявив, что расслабились.

– Георгич, у меня конкретное предложение есть. Причем куда уж конкретней.

– Ну-ка, ну-ка, озвучь его! – тут же откликнулся Грек.

Сам я готов был поклялся, что несмотря на донельзя серьезный тон Гудрона, сейчас последует очередная колкость. Правда, пока было непонятно, в чей именно адрес. Как выяснилось, в Демьяна.

– Носовая фигура на кораблях, – издалека, и негромко, чтобы девушки в рубке его не услышали, начал Борис, – это ведь не просто украшение. А оберег для него, талисман и так далее. Вот я и предлагаю, чтобы Демьян с ней пообщался. Попросил, чтобы все удачно закончилось. Песенку спел, поцеловал. А еще лучше, чтобы Дёма ее того, сами понимаете, чего именно. Чтобы уж точно наверняка.

Он коротко проржал. А вслед за ним и остальные, в том числе и я сам. Представив, что, если Демьян действительно станет с ней «того», его голова обязательно окажется выше уровня палубы, и будет нам хорошо видна. Демьян смеялся тоже. И еще он хлопнул своей по подставленной ладони Бориса: «Уел ты меня на этот раз, чего уж там!»

Вернулся Слава. С пустыми руками. На вопрос Яниса:

– А сало-то где? – Он ответил.

– Девушкам отдал. Сейчас порежут. Или мы от него по очереди откусывать будем? – после чего сообщил. – Я тоже глаз увидел. В иллюминаторе. Фосфоресцирующий. С узким зрачком.

– Да ну?! – удивился Паша так, как будто услышал о нем впервые.

Я с облегчением выдохнул: значит, не померещилось. Хотя, было бы лучше, если бы все-таки показалось. Нам обоим. Иметь рядом неведомую опасность, не хотелось совсем. Тут прямая зависимость – если что-то неведомое, значит, обязательно опасное. Хотя бы величиной. Ну не может быть у существа размером с собаку или тюленя, глаза такого размера.

К борту подходили уже без особой предосторожности. И снова ничего не увидели.

– Пальнуть туда? – предложил Гриша Сноуден.

– А смысл? – резонно ответил ему Янис. – Правильнее было бы гранату кинуть. Вот тогда точно бы ей не поздоровилось. Но нельзя. И грохот получится сильный, что совсем ни к месту, и наш корабль может пострадать. А вообще, я своим глазам доверяю. И они упрямо показывают: ничего там нет.

– Сходи вниз и проверь, – огрызнулся Проф.

– Схожу и проверю, – кивнул Янис.

– Я сам, – это был уже Грек.

В тот самый миг нас и окликнул из рубки голос Дарьи.

– Мужчины, все готово.

– Скоро у меня причинно-следственная связь появится, – заявил Демьян с набитым ртом.

– Какая именно? – не менее невнятно поинтересовался Гудрон.

Плоды местного хлебного дерева резать не стали, отламывая от них куски. Пахнет он непонятно чем, как ни пытался подобрать сравнение, так и не получилось. Но не неприятно – какой-то едой, только непонятно какой именно. А так хлеб да хлеб.

– Прямая, – продолжил Демьян, едва только прожевав. – В прошлый раз, когда мы в устье с тем бронтозавром столкнулись, тоже ведь салом пыжмы перекусывали? И глаз тогда тоже был. Валерия, так ведь? Ты же у нас спец по ним. Ловко ты тогда в него пуляла!

Лера потупилась. То ли от скромности, то ли от смущения. Выстрелила раза три с перепугу – и вдруг уже спец.

– По-моему, тогда два глаза было, и еще они не светились, – сказала она.

– В устье мы только собирались салом перекусывать, – не согласился с Демьяном Паша. – Так что ты не совсем прав. Разве что насчет Валерии, – заставив девушку смутиться еще раз.

-Причинно-следственная связь в данном контексте, – не совсем уместно, – влез в разговор Слава Проф. – Хотя как сказать, – улыбнулся он. – Если у тебя при виде ящеров слюна выделяться начнет – тогда да, она появилась.

– А слюна здесь причем? – удивился Демьян.

– Простейший пример. Зажигается лампочка, и собаке дают кусок мяса. Зажигается снова – опять дают. Зажгли в очередной раз – мяса уже нет, но слюна у собаки все-таки выделилась: выработался условный рефлекс. Вот это и есть причинно-следственная связь. У тебя на что слюна выделяется: на ящеров или сало? Так на него она и без того выделяется: вкусное, зараза!

– Да, брат Демьян, не получилось у тебя сумничать! – съязвил его лучший друг Паша.

Оба ниже среднего роста, коренастые, рыжеволосые. Похожи, как родные браться. Благо, что Паша носит усы, которых у Демьяна нет. Когда мне нужно быстро определить, кто из них кто, вначале я всегда на верхнюю губу и смотрю.

– В следующий раз лучше старайся! Ни с кем-нибудь там, а с настоящим профессором общаешься! – закончил он.

Мне наша компания нравилась, в том числе, и этим. Казалось бы, далеко не самое подходящее время зубоскалить. Сейчас все непонятно и опасно, и дальнейшее ничего хорошего не сулит. Корабль поврежден, существует вероятность застрять здесь надолго. Непонятное нечто, заглядывающее в иллюминатор. И еще обстрелявший нас враг. Он наверняка не был случайностью. Мы успели на побережье о себе заявить, приобрести достаточный авторитет, и вдруг пальба. Что за ней кроется?

Но стоят себе, смеются. Подтрунивают друг над другом. Как будто собрались где-нибудь в безопасном месте за дружеским столом. На редкость неплохие люди подобрались. И как на подбор жизнерадостные. Разве что на Гришу Сноудена иной раз хандра накатывает. Но в последнее время все реже и реже.

Неужели заполненные мною жадры так на них действуют? Но они и раньше у них были. С той лишь разницей, что пользовались ими чрезвычайно бережно, только в самых крайних случаях: настолько быстро жадры иссякали. Теперь все не так. Пришлось себя одернуть.

«Ты смотри, не загордись, Игорь! И еще не забывай о том, что для самого тебя они – ничто, ноль, пустышка».

Глава 6

Поднялся Грек, который, вместо того чтобы поесть с остальными, спустился в кубрик, и долго там отсутствовал. Ему уступили место у откидного столика, на котором лежали сало и хлеб.

На «Контусе», в связи с его скромными размерами, все чрезвычайно компактно. Когда на катере ночуют все, Демьян натягивает гамак прямо здесь, в рубке. Мы с Лерой спим в обнимку, иначе в койке не поместиться, настолько они узки. И на других остается всего-то пять спальных мест.

Крупному Малышу приходится дрыхнуть па палубе кубрика. Кто-то один обязательно ночью дежурит. И когда на вахту заступал следующий, чье-нибудь место освобождалось. За исключением, когда им оказывался Малыш. И, конечно же, я.

«Теперь к нам добавилась еще и Даша», — Грек ободряюще гладил ее по плечу. Ласково так.

– Георгич, ну что там, глаз есть? – не выдержал Гриша Сноуден.

— Когда только вошел на камбуз, как будто мелькнуло за иллюминатором что-то… фосфоресцирующее, – Грек улыбнулся. — Но сколько ни ждал, ничего так и не появилось. В общем, не знаю. Ладно, возможно, утром что-нибудь увидим, недолго осталось.