Набат (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 51

Идя полным ходом, «Спенс» достигнет безопасной гавани всего через три дня.

С мостика Джери была видна бирюзовая фигурка — серп Анастасия стояла у перил правого борта и смотрела на море. Ей не следует оставаться одной. Поссуэло четко дал это понять, и его паранойя, возможно, была оправданна, ведь их предал один из своих. Джери доверял/а своей команде целиком и полностью, моряки «Спенса» были беззаветно преданы капитану. И все же принять меры предосторожности никогда нелишне.

Тем не менее, раз Анастасия стоит там одна, значит, она приказала сопровождающему ее моряку уйти. Приказ серпа выше приказа капитана. Само собой, без присмотра она все равно не осталась: этот самый моряк стоял сейчас на верхней палубе, не спуская со своей подопечной глаз. Похоже, единственный способ эффективно охранять своевольную Анастасию — это следить за ней самолично.

— Достанется нам с ней, — посетовал чиф Уортон.

— Это точно, — ответил/а Джери. — Вот только что именно нам достанется?

— Неприятности, — буркнул чиф.

— Может быть. А может быть и нет. — И Джери покинул/а мостик, чтобы присоединиться к Анастасии.

Та не смотрела на воду. Она не смотрела и на горизонт. Было похоже, будто она рассматривает что-то, чего на самом деле нет.

— Собираешься прыгнуть? — спросил/а Джери, пытаясь пробиться сквозь толстый слой льда, словно бы окутывающий Анастасию.

Девушка воззрилась на Джери, затем вновь уставилась куда-то в море.

— Надоело сидеть там, внизу, — проговорила она. — Думала, выйду на палубу, успокоюсь. От Поссуэло ничего не слышно?

— Слышно.

— Что он сообщает о Роуэне?

Джери ответил/а не сразу:

— Сам он ничего не сказал, а мы не спрашивали.

— Значит, Роуэна поймали, — сказала Анастасия и с гневом ударила кулаком по перилам. — Я плыву к свободе, а его поймали!

Кажется, сейчас она прикажет развернуть судно и отправляться на выручку. Если она это сделает, «Спенсу» придется подчиниться. Но Анастасия этого не сделала. Ей достало мудрости сообразить, что так будет только хуже.

— Вот хоть убей, не могу понять твоих чувств к серпу Люциферу, — осмелился/ась проговорить Джери.

— Да что ты об этом знаешь!

— Знаю больше, чем ты думаешь. Когда мы с Поссуэло открыли сейф, вы лежали в объятиях друг друга. Такую близость не в силах скрыть даже смерть.

Анастасия отвела глаза.

— Мы сняли одежду, чтобы холод убил нас до того, как мы задохнемся.

На лице Джери появилась улыбка:

— Подозреваю, это правда лишь наполовину.

Анастасия повернулась и долго изучающе всматривалась в капитана, после чего сменила тему.

— Джерико — какое необычное имя! Иерихон — так назывался один древний город. Припоминается легенда смертного времени про упавшую стену… Ты разрушаешь стены?

— Скорее я нахожу всякие вещи в упавших стенах, — ответил/а Джери. — Только, если честно, это семейное имя, никакого отношения к истории с Иерихоном не имеет. Но если оно тебе не нравится, можешь говорить просто Джери. Меня все так называют.

— Хорошо. А какие местоимения употреблять по отношению к тебе, Джери?

Какая молодец — спросила напрямую, без церемоний! Ведь по-прежнему встречались люди, которые стеснялись спросить. Наверно, полагали, что Джери стал существом двойственным по несчастью, а не выбрал двойственность намеренно.

— Он, она, они… — протянул/а Джери. — Местоимения — штука жутко скучная. Для лентяев. Предпочитаю называть людей по имени. Но если ответить на твой истинный, глубинный вопрос, то я и мужчина, и женщина. Уж так заведено у нас на Мадагаскаре.

Анастасия понимающе кивнула:

— Наверно, ты считаешь нас, бинаров, странными и непонятными.

— Да, в моем детстве так и было. Мне исполнилось то ли шестнадцать, то ли семнадцать, когда мне впервые встретился человек, рожденный с одним полом. Но теперь я понимаю и даже ценю вашу забавную негибкость.

— Значит, ты считаешь себя и мужчиной, и женщиной… Но, наверно, бывают моменты, когда ты больше чувствуешь себя чем-то одним?

«Не только прямая, но и проницательная, — подумал/а Джери. — Задает правильные вопросы». Эта воскресшая девушка-серп нравилась капитану все больше и больше.

— Можно сказать, — проговорил/а Джери, — я следую велениям свыше. Когда небо ясное, я женщина. Когда нет — мужчина. — Джери повернулся/ась, чтобы полюбоваться солнечными бликами, искрящимися на волнах. Кое-где по морю скользили тени от облачков, но как раз сейчас тень на судно не падала. — В настоящий момент я женщина.

— Понятно, — сказала Анастасия без малейших признаков той моральной оценки, какая частенько звучала в тоне других людей. — Мой отец, историк Эпохи Смертности, говорил, что солнце всегда рассматривалось в мифологии как символ мужественности. Так что чувствовать себя женщиной при солнечном свете естественно — это создает баланс. Природные инь и ян.

— Ты сама олицетворение баланса, — заметил/а Джери. — Бирюза — это символический цвет равновесия.

Анастасия улыбнулась:

— А я и не знала. Выбрала его, потому что так захотел мой братишка.

Ее лицо помрачнело — Анастасии стало больно при воспоминании о брате. Джери решил/а, что это слишком личное чувство, чтобы совать в него нос, и не стал/а расспрашивать.

— А это ничего, что ты так зависишь от милости погоды? — поинтересовалась Анастасия. — Мне кажется, такой человек, как ты, ценит свою независимость превыше всего. И потом, наверно, это же страшно неудобно при переменной облачности, как сегодня?

И словно по заказу, солнце скользнуло за облачко, а потом вынырнуло снова. Джери засмеялся/ась:

— Да, бывает неудобно, но для меня это дело привычное. Непредсказуемость стала неотъемлемой чертой моей личности.

— Я часто раздумывала, каково это — родиться в регионе Мадагаскара, — поделилась Анастасия. — Нельзя сказать, что мне так уж хочется быть мужчиной, но, наверно, было бы здорово исследовать обе стороны. Особенно когда я была слишком мала, чтобы понимать разницу.

— В точку! — сказал/а Джери. — Вот почему столько народу выбирает Мадагаскар местом для воспитания своих детей.

Анастасия поразмыслила над этим еще некоторое время.

— Думается, если бы я проводила жизнь, как ты — то на море, то на суше, — критерием для перемены я выбрала бы местонахождение, то есть менялась бы в зависимости от того, где нахожусь — на воде или на земле. И тогда мой пол не зависел бы от воли ветра.

— Мне твоя компания была бы приятна в любом случае.

— Хм, — лукаво прищурилась Анастасия. — Флиртуешь со мной при солнечном свете. Интересно, а в шторм будешь флиртовать или как?

— Знаешь, какое у нас, уроженцев Мадагаскара, преимущество? Мы смотрим на людей просто как на людей. А что касается притягательности, то пол вообще не имеет никакого значения. — Тут солнечный свет слегка потускнел, и Джери взглянул/а вверх. — Видишь — солнце зашло за тучку, а ничего не изменилось.

Анастасия отошла от перил, сохраняя на лице все ту же тонкую усмешку.

— Кажется, с меня на сегодня хватит как солнца, так и тени. Доброго дня, капитан!

И она пошла к себе на нижнюю палубу. Бирюзовая мантия развевалась за ней, словно парус на легком ветерке.

26 ● Вместилище мировой ненависти

Роуэн не знал практически ничего о том, что происходило в его трехлетнее отсутствие — в отличие от Цитры, ему никто об этом не рассказывал. Кое-что он ухватил из разговоров мимоходом. Выяснилось, что Годдард теперь управляет почти всей Северной Мерикой, — плохая новость для любого человека и совсем отвратительная для Роуэна.

Сейчас он стоял, привязанный к стеклянной колонне в центре Годдардова хрустального шале. Что там за пословица насчет стеклянного дома и камней?.. Во всяком случае, будь у Роуэна камень, он бы его не бросил. Припрятал бы на случай, когда представится возможность воспользоваться им с большей пользой.

Накануне его оживили, как и планировала Верховный Клинок Пикфорд. Простая смерть для серпа Люцифера слишком хороша. Зная Годдарда, Роуэн понимал, что его кончину обставят со всеми возможными помпой и блеском.