Сила магии - Панина Наталья В. - Страница 106

– В Кордильерах. – Далась им моя предволшебная отработка. Сегодня я бы предпочел про что-нибудь повеселее.

– Так вот почему отец делал такой акцент на латиноамериканские революции! Оказывается, он тебя туда отправил, – ухмыльнулась Мирна. – Ну, раскрой страшную тайну, кем ты там колдовал-бунтовал?

– Что ты ко мне привязалась? – разозлился я. – Кем поручено было, тем и бунтовал.

– Ты что же, прошлого стыдишься? – удивился Ронни.

– Чего мне стыдиться? – возмутился я. – Про меня на Земле до сих пор легенды ходят.

Мне вспомнилась моя земная каторга, и настроение мое ощутимо испортилось. В Кордильерах тоже были леса, по которым мы отступали от вооруженной до зубов армии. Нас предавали друзья, враги молились о нашей смерти. Голод, жара и жажда были постоянными попутчиками. Сегодняшнее положение не многим лучше, разве что друзья не предают. Но еще не вечер.

– Patria o muerte[1] , – хмыкнула Мирна.

Я вздрогнул, раненая нога взвыла болью, дышать стало так трудно, что пришлось остановиться, чтобы справиться с выдохом, в груди засвистело, как в кузнечных мехах. Что за черт, не думал, что воспоминания так крепко сидят во мне. Там, в Боливии меня душила астма, рейнджеры ранили в ногу… Проклятые лучники ухитрились попасть практически туда же. Только на этот раз я имел право на самоизлечение, и астма меня не домогалась, видать, заработал себе некоторую поблажку за предыдущие страдания. Какой-то порочный круг.

– Что с тобой? – испугался Ронни.

Только сейчас я понял, что стою, прислонившись к дереву, и судорожно глотаю воздух, рука зажимает несуществующую рану чуть выше колена, а сердце колотится так, будто вот-вот выскочит из груди. Я выпрямился, кое-как отдышался и сказал:

– Чтобы раз и навсегда закончить этот разговор, сообщаю для особо любопытных. Кто еще раз привяжется ко мне с расспросами о Боливии, получит по шее. Невзирая на пол и возраст.

– Что это ты за колено схватился, живая легенда, тауровских лучников вспомнил?

Я не успел ответить, как Мирна восторженно вскрикнула:

– Ух ты, догадалась! Если я правильно помню, ты и правда плохо кончил, господин, нет, товарищ Че. Как там у Вас сегодня отношения с мировой революцией? В первый раз, помнится, вас загнали в горы, ранили в ногу и взяли в плен. Сперва пытали, потом расстреляли. Я ничего не забыла из вашей славной биографии?

– Зато я сократил срок земной отработки почти втрое, – буркнул я, – а то бы по сей день там ползал.

– Смотри-ка, история ходит по кругу, – хмыкнула Мирна. – Пока ты наводил смуту в Ваурии, ты уже успел попасть в плен, получить выстрел в ногу и прошвырнуться по горам. Программа почти выполнена. Слушай, а руки тебе в прошлой жизни отрубили живому или уже мертвому?

– Какого черта! – взорвался я.

– Хоть знать, к чему готовиться. Ты не балуешь разнообразием. А в Альваре про тебя тоже легенды сложат, не сомневайся.

– Я не собираюсь умирать в Ваурии. Да и нет у них ни автоматов, ни рейнджеров.

– Зато полным-полно золотых стрел и лучников, – напомнил Ронни. – Хватит, чтобы расстрелять тебя дюжину раз.

– И не пытал меня никто, – немедленно открестился я от приписываемого мне героического прошлого. Что-то уж больно лихо все повторяется. – Так, избили немного для острастки.

– А, ну тогда это тоже уже было, – успокоил Рональд.

На этой оптимистической ноте мы с ним вывалились на дорогу прямо в объятья патруля. Мирна, на ее счастье, замешкалась в лесу и удовольствовалась ролью зрителя. Эта парочка юных историков так заморочила мне голову, что я забыл повзрослить Рональда. Как пить дать, стража сейчас придерется! Так и есть. В спину мне уперся клинок меча:

– Ты арестован, старик! – гаркнул начальник караула. Один из стражников схватил Ронни за руку: – А ну стой!

– За что? – прошамкал я, не поднимая глаз. Черт бы побрал Мирну с ее расспросами! Забыл я за всей этой болтовней про Ронни, тут же и попались. Мало меня жизнь учила.

– А ты не знаешь. За нахождение в окрестностях Альвара с мальчишкой, не достигшим положенных по закону пятнадцати лет, – сообщил командир.

– Заблудились мы, – загнусавил я как можно жалостливее, – его мать умерла, веду его в Баффало к бабке, я знаю закон, мы пытались обогнуть Альвар лесом, – самозабвенно врал я. – Простите нас, это больше не повторится.

– В Ваурии нет прощения преступникам! – подозрительно торжественно сказал начальник этой шайки. – А всякий нарушивший закон – преступник, ведь так, старик?

– Я заплачу, – сообразил я, лихорадочно приколдовывая в кармане мелкие монеты. От спешки получалось плохо. Стражник что-то заподозрил.

– Вынь руку из кармана! – приказал он мне.

– Пожалуйста, господин. – Слава богу, успел. Вытащил из кармана свеженаколдованные монеты и трясущейся рукой передал их командиру. Деньги мгновенно исчезли в его бездонных карманах.

– Этого мало за двоих.

Вот вымогатель! Черт с тобой, сейчас еще наколдую. Я полез в карман.

– Не смей убирать руки! – приказал начальник стражи.

Ну, как знаешь, значит, без денег обойдешься.

– Но у меня больше нет, господин, – заныл я, – мы люди бедные…

– Мальчишка может идти, – подумав, сказал он. – Тебе на выбор: неделя тюрьмы или дюжина ударов бичом. По паре за день, не дорого. Твое счастье, что ты стар, как смерть. Будь ты помоложе, было бы больше.

Хорошенькое счастье, неделя в городской тюрьме. За это время Таур меня гарантированно вычислит. Нет, не пойдет.

– Тюрьма? За что, господин?

– За нарушение законов великой Ваурии! Скажи спасибо, что не каторга.

– Спасибо. – Провались ты со своей Ваурией и ее законами. Вот испепелю сейчас дармоеда, тогда и поболтаем о законах.

Как назло, появилось подкрепление.

– Отпустите меня, – заканючил я, с усиленным вниманием разглядывая свои босые ноги.

– Молчать! – гаркнул мой взяточник, демонстрируя перед вновь прибывшими служебное рвение. – На колени!

Я поспешно грохнулся на землю, как мешок с костями.

– Что происходит, Ирви?

Ну, не везет, так не везет: Арси собственной персоной. Только советника мне и не хватало.