Цена спокойствия (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 17

— Но почему?

— Глупенькая, — по-хозяйски обозрела островок старая ведьма, — это что-то очень интересное и, возможно, полезное. Было бы недальновидно уничтожать, в хозяйстве такое всегда пригодится. Я пока отложу все дела, изучу феномен получше. Может, противоядие найду — не хотелось бы терять испытуемых. Они у нас замечательно друг к другу подобраны.

[1] В тексте использован отрывок из похоронного причитания

Глава 4.3

Когда Прасковья Ивановна вернулась на жилой островок, к ней тут же подскочила «Мышка» и отрапортовала:

— Все подопытные во дворе. К сожалению, мы недосчитались четверых. Очевидцы утверждают, что они пробрались сквозь кусты и прыгнули вниз.

По молодому, красивому личику старой ведьмы пробежала тень досады:

— Не уследили. Ужасно. Надеюсь, беременные живы все?

— Да, — с облегчением сказала Кира, — как и молодые мамы. Вот только один из погибших — муж Джессики, ну, той, с которой вы пару дней назад разговаривали. У неё скоро двойня родится.

— А, да, та смешная девочка. Бедняга, — Прасковья покачала головой, — надо будет, когда всё закончится, подобрать ей нового мужа. Поищем в базе потенциалов. На крыше одного из корпусов целых семь холостяков обитает. Может, кто-нибудь из них. Да и женатых тоже проверьте.

— Но…

— Можно и потасовать пары, ничего такого в этом нет. Что смотришь? Запиши, а то напутаешь чего-нибудь.

Ученица с готовностью выхватила из кармана блокнот и карандаш.

— Хорошо, давай дальше, — наставница прогулочным шагом пошла по дорожке.

Кира почтительно пристроилась рядом:

— Мы разделили людей на три группы. Вон там, у второго подъезда, заражённые в апатичном состоянии. Их тридцать шесть. Не болтают, не улыбаются — куда скажешь, туда и идут, куда покажешь, туда и садятся. Две мамочки даже на плач собственных малышей не реагируют. Но если ребёнка приложить к груди, спокойно кормят.

— Хоть это хорошо.

Прасковья остановилась и внимательно посмотрела на огороженный участок острова — обычно там в хорошую погоду держали свиней. Но сегодня животных оставили под крышей, а в загон поместили несколько поселенцев. Кира ответила на незаданный вопрос:

— Их только десять. Но они возбуждённые, агрессивные. Цепляются к молчаливым, нам хамят, на замечания огрызаются. Очень сложный настрой. Вон те двое, пока на них целители не повесили седативное заклятие, чуть друг друга не убили. Очевидцы так и не смогли объяснить, что послужило причиной конфликта.

— Понятно, — вздохнула Прасковья. — Как я понимаю, здоровым вы оставили свободу перемещений?

— Да. Только сказали не заходить в дома. Пусть на виду будут.

— Молодцы. Так. Я иду вон в ту беседку. Пришли ко мне Родиона. И скажи лекарям, чтобы взяли кровь у представителей каждой группы. Беременных не трогать пока. Думаю, с каждого миллилитров по двадцать будет достаточно поначалу. Надо разобраться.

— А зачем нормальных исследовать?

Хоть Кира и боялась наставницы, вопросы задавала спокойно. Она знала — Параскева не терпит самоуверенную глупость. А вот тех, кто осознаёт собственное несовершенство, уважает. И всегда отвечает очень подробно.

— Подопытные питаются одинаково. Но половина людей никак не отреагировала на посыл овощей с того островка. Понимаешь?

— В их крови можно найти ответ, что происходит?

— Да. И последний вопрос — где Павлуша?

«Мышка» смутилась:

— Ну, понимаете, он бузить начал. Чуть хлев не сжёг вместе с животными. А потом с Ильдаром сцепился, чуть не убил. Мы его и обезвредили совместными усилиями.

— Что вы сделали? — очень тихо спросила ведьма.

— Усыпили, усыпили, Прасковья Ивановна! — испуганно добавила ученица. — Мы сон наслали, он сейчас в одной из квартир на первом этаже отдыхает!

— Я уж подумала, одного из самых перспективных ведьмаков уничтожили, — расслабилась Прасковья. — Хорошо. Я пойду не в беседку, а к Павлику. В квартире будет удобней. Да и присмотрю заодно.

Квартиру занимала молодая семья, которая пока ещё не обзавелась потомством. Родион с интересом переключился на тот пласт реальности, который видят люди. И вздохнул — когда-то, в прошлой жизни, он обитал в похожем жилище. Между большой комнатой и кухней ремонтная бригада Старой Эпохи снесла стену, всё пространство было выдержано в светло-серых, почти белых тонах, которые разбавлялись яркими цветовыми пятнами — картинами, ковриками, маленькими подушками на диванах. Имелись галогеновые светильники на потолке, сочная, бирюзовая кухня и куча техники, которая сейчас, конечно же, не работала. Ведьмак даже позавидовал подопытным — они не видели настоящий интерьер и наслаждались уютом.

Истинная обстановка была не так прекрасна — на кухне плиту заменяло кострище, шкафчики выглядели жутко обшарпанными, один, угловой, вообще клацал острыми зубами. Родион моргнул и вернулся в мармеладную реальность, в которой плотоядный шкафчик казался неработающей вытяжкой. Покачав головой, снова «переключился».

В гостиной части всё было ещё хуже — диван покрывали грязно-бурые пятна, по стенам вяло стекала зеленоватая маслянистая жидкость, уходившая в широкие щели на полу, а мёртвый в фальшивой реальности телевизор безмолвно крутил какие-то кровавые сцены то ли пыток, то ли убийств. Родион не стал присматриваться.

Кира сказала, что наставница будет ждать в спальне. Там отсыпался Павел, а Прасковья Ивановна очень ценила этого ученика. Поговаривали, правда шёпотом и оглядываясь, что именно Паша, зрелый и немного неуклюжий мужчина, помогает старой ведьме расслабляться. Поэтому его ценили и уважали — после страстной ночи Прасковья ощутимо добрела. В принципе, её нельзя было назвать стопроцентной злюкой, но вспышки ярости, которые обычно заканчивались чьей-нибудь смертью, бывали. Благодаря Паше летального исхода из-за попадания под горячую руку можно было избежать. При должном везении.

Родион зашёл в комнату в тот миг, когда наставница пыталась достать из-под шкафа закатившуюся ручку. В такой позе ягодицы в тугих джинсах выглядели очень соблазнительно. Ведьмак почувствовал животный импульс и быстро отвёл глаза, так как всегда в первую очередь думал головой. Если Павел не выживет, ведьма рано или поздно начнёт искать ему замену. Лучше, чтобы она не знала, какой эффект оказывает на ученика её внешность. Подобные отношения могли плохо закончиться для молодого ведьмака — уж лучше спать в кровати с ядовитой змеёй. Безопаснее.

— Родик, это ты? Молодец, что быстро, — женщина поднялась. — Подожди секундочку, я кое-что допишу.

Наставница уселась на широкий грязный подоконник и быстро завозила ручкой по листку бумаги. Ученик, чтобы не таращиться на длинные ноги и красивое личико, принялся разглядывать обстановку.

Двуспальная кровать занимала бо́льшую часть комнаты. Короткая зелёная травка, росшая на матрасе и подушках, выглядела мягкой и нежной. Мирно сопящий Павел смотрелся на ней очень органично. В шкафу отсутствовали дверцы, и было прекрасно видно, что рядом со скудным гардеробом жителей квартиры висит скелет в вязаной шапочке. Вместо прикроватных тумбочек стояли надгробные камни с трудночитаемыми надписями, а весь пол устилал мох. Короче говоря, по сравнению с остальной квартирой здесь было довольно мило. Или хотя бы спокойно — антураж кладбища умиротворял.

В реальности, доступной жильцам, было даже хуже — видимо, здесь до Катастрофы вдоволь порезвился горе-дизайнер. Багровые стены, золотая парча на кровати, зеркала на потолке и с десяток толстых кудрявых амуров, расставленные по всей комнате, создавали «вырвиглазное» ощущение.

— Налюбовался? Прекрасно, — Параскева кивнула на двуспальный газон, и Родион послушно присел рядом с Павлом. — У меня для тебя задание, мальчик мой.

Ведьмак кивнул. Он уже догадался, какое именно.

— Пока мы будем разбираться здесь, ты лети в Приречье. Я понимаю, образ ворона достаточно неприятен, но он безопасен. Тебя никто не рассекретит.