Новая эпоха (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 45

Люди заулыбались.

— А где Дима? — Вмешался в разговор Шевченко.

— Да вон он, играет. — Махнул рукой один из караванщиков.

Дима Павлюк сидел у одной из палаток и плёл затейливую косичку из травинок. Игната и Марину он даже не заметил.

— Ладно, мы пойдём, Михалыч. Времени нет.

— Удачі, чарівники. Артему Івановичу привіт передайте!

Я ничего не чувствую. — Разочарованно открыла глаза Сычкова. — А ты?

— И я. Сколько ты говоришь, лет, этой твоей Параскеве?

— Точно не знаю. Триста-четыреста.

— И все эти годы она занималась волшбой? Тогда в нашей беспомощности ничего удивительного нет.

Марина в ответ просто кивнула и пошла в караулку. Она придумала, что делать дальше.

Было непривычно тихо. Хоть в последние годы странники появлялись редко, охрана всё равно не покидала пост семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. График дежурств, любовно составленный Семашко, охватывал всё мужское население от четырнадцати до шестидесяти пяти лет. Каждый приреченец успел постоять здесь в дозоре, да не один раз. Но в связи с эпидемией контроль «точки выхода» ушёл на второй план. Даже вольер пустовал — сердобольная Елена Буслова забрала псов на гостевой хутор.

Набрав трёхзначный номер, Сычкова дождалась ответа и торопливо сказала в трубку:

— Данила, ты? Это Марина Викторовна. Позови целительницу, срочно. И Буревича. А где он? Ясно. Нет-нет, ничего передавать не надо. А впрочем… Передай Буревичу или воеводе, чтобы всех, кто участвует в облаве, отозвали назад. Пусть люди передохну́т пару часов. Так надо. Где там Софья?

Пришлось подождать несколько минут, пока в трубке послышался усталый голос Кривицкой.

— Хромушка, слушай внимательно. Сейчас ты пойдёшь на второй этаж, там, в комнате для совещаний, в углу за шкафом стоит метла. Да, моя. Садись и лети сюда, на пропускной пункт. Что значит, боишься? Ничего страшного и мудрёного в этом нет. Просто даёшь мысленный приказ и вперёд. Не сбросит. Мы же учили — привязанностью к владельцу обладают лишь мётлы из натуральных материалов. А моё помело — пластик да силикон. Абсолютно бездушная ведь, ей всё равно, кого возить. Возьми с собой все конденсаторы, которые не успела потратить. Ещё Марушкин. Если его нет дома, наплюй, иди внутрь, дверь у них не закрывается никогда. Найди какую-нибудь одежду Маргариты. Желательно ношеную, не стираную.

Закончив разговор, колдунья вышла во двор. Игнат сидел на завалинке у бани и курил. Марина никогда не видела, чтобы житомирский маг дымил так часто. Наверное, несмотря на внешнее спокойствие, переживал. Копаться в его чувствах женщина не стала. Это у простого человека всё снаружи — никаких усилий прикладывать не надо, эмоции считываются сами по себе. К чародею нужно лезть в душу. А без спроса проделывать такое Сычкова считала дурным тоном.

Для охоты был нужен кое-кто ещё. Марина приложила палец к губам, предупреждая ведьмака, что мешать не стоит, и закрыла глаза.

«Герда. Герда!»

«Хозяйка! Слышу, Мечтаю! Увидеть».

«Умница. Ко мне».

Волна восторга накрыла ведьму, пришлось поспешно прервать мысленное общение. Иногда обожание и преданность Герды казались безбрежным океаном, в котором можно утонуть.

Глава 14.3

Хоть снующие люди не особо часто глядели вверх, да и не было у них времени интересоваться птицами, молодой ворон всё равно старался не привлекать внимания. Он то взмывал высоко-высоко, так, чтобы его нельзя было рассмотреть с земли, то прятался в густой листве, то садился на крыши ближайших зданий. Но когда на деревенскую площадь стали стекаться все, кто принимал участие в охоте на Чуму, ворон прекратил свои беспорядочные на первый взгляд перемещения и умостился на крыше церквушки.

Артём вышел на крыльцо сельсовета, деловито прищурился и обозрел защитников поселения. Почти никто не обращал на него внимания — большая часть дружины строила предположения, почему их отозвали с облавы, остальные пытались выяснить, куда делись целительница и собака ведьмы.

— Спадары, минуточку внимания! — Семашко вытащил из кармана тяжёлую связку ключей и потряс ею в воздухе. Люди перестали переговариваться.

— Как вы уже поняли, у нас произошли кое-какие подвижки.

— Иваныч, мы грешным делом подумали, что поймали уже эту мерзоту. Правы? — Спросили из толпы.

— К сожалению, пока нет. Но есть зацепка! Сейчас её проверяет Марина Викторовна.

— А целительница где? Кто-нибудь придёт провериться, а лекарки нету. Мы же сразу все здесь заразимся!

Семашко успокаивающе замахал руками:

— Софья Кривицкая помогает Сычковой. И все в деревне знают, что с симптомами приходить на площадь можно только по Юбилейной улице, на которой наши чародейки наколдовали защитный коридор, ведущий к палатке. Он будет выполнять свои функции ещё до рассвета. Так что не волнуйтесь.

— Ладно, Иваныч, не томи, что за подвижки?

Сам председатель знал только то, что рассказал Данила, общавшийся с Сычковой по телефону, то есть, почти ничего. Но Артём с детства отличался вдумчивостью и умением размышлять, поэтому позволил себе кое-какие предположения. Сообщить окружающим о своём неведении он не мог в силу характера, поэтому сказал как можно более уверенно:

— Марина Викторовна с помощью житомирского мага, многие его видели сегодня, нащупала ниточку. Заручившись его поддержкой и поддержкой целительницы, она идёт по следу. А вас отозвали, чтобы не мешали, э-э-э, колдовским эманациям.

В принципе, он почти не ошибся. Люди радостно загудели. Семашко, довольный произведённым эффектом, вернулся в здание сельсовета.

Ворон, шумно махая крыльями, взлетел и направился к пропускному пункту.

Первой появилась Герда. Видимо, она бежала что есть сил, потому что, увидев хозяйку, плюхнулась на траву, вывалила язык и тяжело задышала. Марина присела рядом и запустила руку в густую шерсть.

«Ты молодец. Быстро».

Шевченко поднялся с завалинки и подошёл поближе. Собака вяло махнула хвостом для приветствия, прикрыла глаза. Бока её ходили ходуном.

— Мне кажется, твоя питомица потолстела за этот год. Поэтому и бег тяжело дался.

Герда, не открывая глаз, угрожающе зарычала.

— Тихо, тихо. Он шутит.

Игнат хмыкнул, присел и принялся гладить псину:

— Конечно, шучу. Ты красавица, Гердочка.

Прилетела Софья. Нормально приземлиться не получилось — сказалось отсутствие опыта. Поэтому с метлы девушка свалилась на ходу. Хорошо хоть, до земли оставалось не больше метра.

Все подхватились и подбежали к летунье. Даже Герда забыла об усталости. Пока чародеи помогали Соне подняться, собака засунула нос в пакет, но унюхав, что в нём нет ничего вкусного, переключилась на Хромушку. Животное крутилось под ногами, пыталось заглянуть чародеям в глаза и толкало целительницу широким лбом под колени, уговаривая сесть на землю.

Пластиковая метла, только что сбросившая седока, валялась в траве и выглядела абсолютно невинно.

— Всё нормально! Жива и здорова. Вот только колени и ладони при посадке содрала, — поморщилась Кривицкая. — Марина, я всё принесла. Герда, уйди!

— Как нормально? Вон, вы хромаете вовсю! — Возмутился Игнат. — Давайте, ногу посмотрю.

— Не надо! — Довольно грубо ответила девушка. — Я уже одиннадцать лет хромаю.

— Простите. — Смутился ведьмак. — В деревне не заметил. Больше в глаза смотрел. В смысле, вы стояли, не двигались…

Марина с удивлением глянула на Шевченко, который до этого момента всегда был невозмутим.

— Что нужно делать? — Кривицкая увела разговор от увечий.

Приреченская колдунья подхватила пакет и вытащила из него заношенный сарафан:

— Сейчас объясню.

Никем не замеченный ворон опустился на крышу бани.

Лагерь находился на человеческой территории, но нечистой силе такое местоположение никогда не мешало. Поэтому палатки, машины и все пожитки заключили в охранный круг. Неудобств это не доставляло никому, кроме дочери Михалыча — девушке приходилось следить за проводником. В своей обычной ипостаси Дмитрий не понимал, почему нельзя портить начерченную ножом линию и всё норовил её прервать — стереть ногой или смыть водой хоть небольшой отрезок. Девушке хотелось засесть в палатке и предаться мечтам о любимом Макаре, а не ходить нянькой при великовозрастном ребёнке, который пугал пустым взглядом в людском мире, а в Вырае просто пугал, одним своим присутствием. Но выхода у неё не было.